Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)

*

— На северную трибуну оказались двойные билеты? — Сольвай меланхолично поцокал языком. — Да поставьте им хоть садовые скамейки, хоть строительные леса! А завтра выебите в жопу директора продаж! Мэр опаздывает? Передайте ему, что мы согласны выслушать его вступительную речь в антракте. Да, именно мэру и именно так и передайте. В фойе второго этажа засорился сортир, и охладители на первом заливает говном? Когда в него успели столько насрать, ведь стадион только открылся? Хорошо, я сейчас возьму свои инструменты и пойду чинить канализацию. Шучу? Почему это шучу? Если вы с такими проблемами обращаетесь ко мне, а не к сантехникам, то, значит, дело и правда дерьмо. У Карла из кордебалета украли трико? Пусть танцует голым, и да, теперь я буду знать, что в нашем кордебалете работает Карл, поклонники которого фетишисты. Можете поцеловать его от моего имени, взасос. — Сванхиль сделал смачный «чмок» губами. Слушавшие его менеджеры потупились и попытались слиться с интерьером гримёрки — естественно безрезультатно, ибо были магглами. — А теперь, господа, разрешите мне, наконец-то, заняться своим делом и подготовиться к выступлению. Премного благодарен! Если через десять секунд я всё ещё буду видеть перед собой ваши рожи, то утром жду от вас заявления об уходе. Удачи! — Сай с каменным выражением на лице встал и оглушительно хлопнул дверью за спинами удалившихся гуськом подчинённых.

— Ой, я не успеваю, ну его всё к черту! У меня грим, а у визажиста — острый аппендицит! — Мимо Свечки вихрем пронеслось нечто сиреневое и лохматое. — Как он мог в такой момент?! Хоть бы какая сволочь меня накрасила.

— Чего? Какой Грим? Не болтай. — Ульмер автоматически подался за одетой в одни трусики Матильдой, успевшей на бегу всучить ему в руки серебристый сундучок с косметикой. — Что ты такая суеверная? Гримов не существует. А-а-а, ты про морду лица?.. — спросил он в пустоту коридора.

Вантуле обнаружилась в дальней комнатке, она уже уселась за ярко освещенный туалетный столик, но, уткнувшись в ладони, тихо подвывала и трясла головой:

— Джимми, я просто не могу! Слов не помню, и вообще, зря мы это всё затеяли! Всё несыграно, костюмы мне не нравятся. Сай орет как бешеный. Может, просто откатать программу, а вместо моих выходов пустить кордебалет с…

— Без паники! — Свечка принял вызов и как истинный рыцарь решил смыться за подмогой. — Сейчас кого-нибудь из мужиков притащу.

— Не нужны мне твои мужики! У меня нос распух. И я боюсь!

— Не бубни. Ну что с тобой? Ты ведь профи. Подумаешь, столько мы уже концертов отработали. — Джим потоптался рядом с мандражирующей Мати и решил: — Ладно, я сам. — Он неуклюже похлопал подругу по плечу.

Костюмы, зачарованные на мгновенную смену, надевались сразу для всех выходов, а так как последний по времени «крепился» первым прямо на голое тело, Ульмер провел несколько волнующих минут, цепляя на возбужденные соски всё еще всхлипывающей Матильды зажимы с золотыми кистями.

— Во-о-от, — приговаривал он, — щас эту штучку прикрутим, и можно комбинезончик надевать. Ногу поставь мне на бедро и потянись.

В этот самый момент, естественно, в гримерку вошел Кит, и остолбенел.

— Бля! Вы что-то не вовремя свои… любезные игрища затеяли, не находите, сук… коллеги?

— Все на выход! — динамик донёс голос Сольвая Сванхиля.

— Смотрите, от Фейна! — В гримуборную вплыла большая корзина роз.

— А почему заранее? Плохая примета. — Нахмурилась Вантуле.

— Не ворчи. Может, курьер перепутал и привёз раньше времени, какая разница. Это же настоящие голубые розы, новый сорт. Красотень! — Бамсе, с трудом втащивший цветы, зарыл довольную физиономию в плотную шапку их перламутрово-белых с синими прожилками лепестков и шумно вдохнул аромат. Попытался выдернуть из букета одну розу для Мати и, дёрнувшись, выронил.

— Ой! Чёрт. Шип, кажется. — Из его проколотого пальца брызнула кровь, закапала на розы. Нежные светлые лепестки окрасились алым контрастом. — Не-не-не, всё хорошо! — Замотал головой Бамсе и стал зализывать ранку. — Пластырь прилеплю, никто и не заметит.

Матильда взяла его ладонь, пошептала над ней и дунула. Прокол от шипа моментально затянулся.

— Береги себя, Медвежонок, договорились? — Её улыбка выглядела натужной. — И у нас правда всё будет хорошо. Никак иначе!

*

— Глупый Поттер! Ну ни черта не меняется! — Драко в бешенстве пнул каминную решетку, и тут же выражение его лица изменилось — эмоции! Как же это странно, за прошедшие годы ходячего забвения он совсем отвык, что можно так негодовать, расстраиваться, радоваться… Короче, жить. — Ладно, буду послушным мальчиком, подожду шрамоголовую придурь. — Малфой вернулся в кресло. — Нет, ну всё же, я был недостаточно убедительным? Ведь, кажется, ясно ткнул его в очевидную опасность всей этой ситуации, да сам Поттер по долгу службы обязан это сознавать, и я зря паникую. А паникую ли я?.. Кричер! — Он перегнулся через ручку кресла.

— Господин многоуважаемый внучатый племянник госпожи Блэк изволит что-то приказать? — Посветлевший кожей эльф склонился в слегка небрежном поклоне.

— Иронию себе позволяешь, раб? — Драко было нахмурился, но фыркнул, заинтересовавшись. — Ну-ну, и нравы, однако, в доме у гриффиндорского болва… А, кстати, это правда, что Поттера принял род?

— Точно так, сэр. — Кричер остался стоять посреди комнаты. — Лорд Поттер принял магию предков. Прикажете чаю?

Драко показалось, что его поставили в угол, как провинившегося малыша: «Вот как, не наоборот? Магию он принял, полукровка, а не магия его приняла, вы подумайте! Силен поганец стал, не отнять, чувствуется. Блин!»

— Да, и включи мне телевещание, — приказал он вслух. — Надеюсь, такая прогрессивная маггловская вещь в благородном доме лорда имеется?

— Кричер подаст чай в гостиную. — Слуга не переломился царственно указать гостю на дверь. — Я проведу вас, сэр, упомянутая мистером Малфоем бандура там висит, но на магию не реагирует. Мистер Малфой, как младший член рода, может сам плоскую картинку наладить, сэр. Извольте спуститься за мной. Осторожно, ступеньки, сэр.

Драко неожиданно для себя рассмеялся:

— Куда катится мир! Хамят даже домовые эльфы!

— Ни фига такой суприз! — раздался снизу хрипловатый смешок. — Еще одного блондинчика Папа припёр! Для гарему, видать. Или ты сбежал откуда? Проходи, мил человек, хоккей вместе посмотрим! — И на Драко уставился сидящий на диване несуразный рыжий… фавн?

— Новостной канал ВВС! — отрезал Малфой. — Подвиньтесь, уроды.

— Румери! — Киллэ столкнул с дивана младшего тролля. — Уступи дяде место. Новости, так новости…

…………………………………………………..

(1) Lepidoptera — научное латинское название отряда Чешуекрылых насекомых (бабочек). Лепидоптерология — раздел энтомологии, изучающий бабочек.

(2) Стадион назван в честь кельтского поселения Mancenion, на месте которого (и римского укреплённого лагеря Mancunium) и возник Манчестер, впервые упоминающийся в X веке.

====== 62-2 ======

В дыру портала Кингсли его бесцеремонно подтолкнул. Поттер выругался сквозь зубы, уже падая в тоннель мгновенного пространственного перехода. К своему новому телу он не успел не то что привыкнуть, а даже толком сообразить, кем его сделало неизвестное Оборотное, поэтому в «переносе» ощутил себя хрупким, ломким, лишённым собственной воли осенним листком, подхваченным ветром, и крепче сжал волшебную палочку. В «точке прибытия» она дёрнулась в руке, словно норовя сбежать, — почуяла неладное. А скорее отреагировала хитрыми Сигнальными чарами на резко изменившуюся обстановку.

Гарри оказался в огромной, полутёмной, переполненной людьми чаше стадиона и с минуту пребывал в ступоре очарования от атмосферы и необычности обстановки: перед ним, будто пламя в ночи, в перекрестье мощных прожекторов, среди неоновых звёзд располагалась сцена, на которой выступали Мотыльки. Зрители нестройным, но громким рёвом подхватывали и раскачивали по трибунам каждую новую строчку из хитов Кrom fendere, собранных в заводное попурри. Поттер стоял, вероятно, в випзоне — здесь толпа смыкалась не так плотно, да и видно всё происходящее было как на ладони. Он взглянул на собственное отражение в зеркальном экране бесполезного дифона. Но вдруг на другом конце эллипса стадиона вспыхнул, как протуберанцем, ослепительный свет и на несколько мгновений вырвал окружающее пространство из таинственного, ритмично вздрагивающего полумрака, макнул Мансенион в «молоко» по самую крышу — в этой неровно оргазмирующей вспышке один из колосников пронёс прямо над головами зрителей к самой середине стадиона фигурку-молнию.