Три лишних линии (СИ)

      — Мне интересно, — кивнул головой Лазарев.

      — Мы с дружбаном со двора познакомились с мужиком из соседнего дома. Я как-то плохо этот момент помню, где мы на него наткнулись. Сейчас-то я понимаю, что он за нами, наверное, давно следил. Одеты плохо, ходим всё время одни, без родителей… Неважно, короче, как-то мы с ним познакомились, потом домой к нему зашли — вдвоём-то не страшно. Мы, конечно, не совсем дураки, понимали, к чему это всё, ну а что такого? Никто нас раздеваться не заставлял, не насиловал, на камеру не снимал. Реально, ничего ужасного. У меня, типа, должна была быть какая-то травма, а вот ни хера!

      — Он вам деньги платил, урод этот?

      — Платил… Но когда как, поначалу нет. Там больше другое. У него приставка была, можно было прийти погонять в энэфэску или пострелять. У нас дома не было ничего такого. Ну и деньги тоже. Тратили, конечно, на всякую ерунду. Но я даже копил немного, хотел что-нибудь купить, может, ролики или велик. Или телефон какой-нибудь, хотя бы старый, бэушный. У нас в классе почти у всех сотовые были. Я даже не подумал, как дома буду объяснять, откуда я это взял, ну, велик, к примеру. Потом он стал друзей приглашать… Чё ты так смотришь? Ничего особенного. Ну да, компашка старых извращенцев. Хотя не особо старых, наверное, типа тебя. Меня это как-то вообще не парило, ну потискает тебя мужик, ну и что? Потом, конечно, интереснее стало, видео вместе посмотреть, подрочить… Но фишка в том, что это не было какой-то… ну, организацией, просто такой междусобойчик. Кроме нас ещё пацанов человек пять было.

      — И что, мать у тебя не замечала ничего?

      — Нет. А что она заметить-то могла? Что меня дома часто не было? Меня всю жизнь там не было. Они только вещи замечали, я отмазывался чем-нибудь, типа временно взял. Я их в основном у Лёхи держал, у него отцу на всё похуй было, иногда приходилось домой нести, конечно. Странно, что не спалился, если подумать. Дуракам везёт. А я на самом деле… Ну, ваще балда. Прикинь, по самому началу такой был прикол… Это не с нашим дядькой, а с тем, кто в гости приходил. Мы с ним вдвоём были в комнате, и почему-то говорили про спорт, кто чем занимался. Он оказался каким-то тренером, может, врал… Ну и мы дошли до мостика: я сказал, что с пола подняться могу, а из положения стоя — нет, и он такой говорит, надо спину то ли растягивать, то ли укреплять, не помню. Давай, говорит, я тебе покажу, как это делается. Положил меня на кровать, сука. Ноги, говорит, должны на полу стоять, как для мостика, а сам лежишь. Этот уёбок на меня лёг сверху, ну и понятно… Он меня спину прогибать учил, ага… Всё очень быстро вообще-то было, секунд двадцать, чувак, наверное, уже на взводе был. Я даже не понял сначала, что это было. Реально поверил, что упражнение такое, — Кирилл засмеялся и откинулся на спинку дивана. — До меня только на следующий день, наверное, допёрло, что он там себе штаны обкончал. Мне так погано было. Не из-за того, что он тёрся об меня, как-то похуй, к тому же через одежду… Потому что развёл. С Дэном так же было. Его этот его хозяин привёл, потом он один приходил, перезнакомился кое с кем, звал куда-нибудь сходить вместе и время от времени начинал: ты тут за шоколадки работаешь, а я знаю людей, которые хорошо будут платить, могу свести… Попросят тоже больше, но зато всё будет. Ну, он сам очень нехило был прикинут. И старше. Казался охуенно крутым. Мы с ним как-то договорились пересечься, и он сказал, чтобы я приезжал на адрес, он у друга, заодно познакомит, всё такое. Я уже не помню, согласился или нет, но тут как раз Гарик вылез. Сказал, что один раз согласишься, потом не вырвешься, и что Дэн так не меня одного обрабатывает… Он потом одного чувака сманил, не помню, как звали, мы с ним на приставке всё время резались.

      — А с Дэном всё, да? — предположил Лазарев.

      — Да, я его развернул, и он сразу звонить перестал. Я его ещё несколько раз на квартире видел, а потом он делся куда-то.

      — Что-то тебе не очень повезло с первой любовью.

      — Я про любовь вообще-то ничего не говорил, — зло заметил Кирилл. — Он мне нравился.

      — А этот, Гарик?

      — Он ничего такой был. По выходным меня часто таскал куда-нибудь, в аквапарк, по кафешкам. У нас с ним… — Кирилл тряхнул головой. — Не, не хочу рассказывать.

      — Как хочешь. Я в принципе понял, что там у вас было, — Лазарев не знал, хочет он слушать дальше или нет. Ему было любопытно и противно; эта история вызывала отвращение и втягивала в себя, как в липкую жижу.

      — Ну да, было. Но в итоге я из-за него со всем этим делом завязал.

      — Он дал тебе очередной мудрый совет? — усмехнулся Лазарев.

      — Нет, он меня трахнул. Я не хотел. Если бы кто-то другой полез, я бы… Короче, я Гарику, из-за того, что мы с ним общались вот так, не мог просто взять и по яйцам заехать или по роже. Я не сопротивлялся особо, но и не хотел. Хрен знает, как так получилось, но он меня вроде как заставил. Я не мог отказать. Мне и больно-то не было, просто… ну, плохо. А после этого — всё.

      — А они тебя не пытались… ну, вернуть?

      — Пробовали. Но они ж ничего не могут… Я думал, начнут угрожать, что в школе расскажут и родителям, но не стали. Им же потом сильнее прилетит.

      — Жуть какая-то, — подытожил Лазарев.

      — Не знаю… Нормально. Я же сам туда приходил. Меня не заставляли.

      — Они манипулировали. На дурака не нужен нож, или как там в песенке.

      Кирилл недовольно надул губы, фыркнул, а потом сказал:

      — От меня ведь не убыло. И что такого?

      Лазарев поднялся с кресла и пошёл назад на кухню. Возле двери он остановился и посмотрел на сидящего всё в той же позе Кирилла. Теперь он видел его лицо в профиль, и оно словно утратило всю живость и глубину, стало плоским бледным силуэтом. Покатый лоб, нос, губы, острый подбородок — всё было таким условно-правильным, что напоминало рисунок.

      — Знаешь… — Лазарев сомневался, стоит ли это говорить, но промолчать просто не получалось: — Ты что, думаешь, что травма — это такие пылающие буквы перед глазами: ТРАВМА? Или обязательно флэшбэки, как в кино?

      — Как что в кино? — повернулся к нему Кирилл.

      — Ну, это такое… Когда герой что-нибудь вспоминает, а потом весь корчится. Погугли.

      После обеда Кирилл ушёл в парикмахерскую. Лазарев сходил в магазин за продуктами, закинул их домой и отправился просто бродить по близлежащим улицам. Все эти дни Лазарев ходил только в одну сторону — от подъезда через двор к метро, теперь же пошёл вглубь квартала. Он с полчаса походил по дворам, где бегал всё детство, удивился тому, насколько тихими и неизменившимися некоторые оставались даже сейчас, а потом пошёл обратно к дому.

      Утром, когда он выглядывал в окно, чёрный «патрол» был на месте, теперь же пропал. Наверное, его сменила какая-то новая машина. А может, он уехал за Кириллом… Во время короткой прогулки Лазарев пытался понять, не следит ли кто за ним. Ему показалось, что какой-то парень достаточно долго шёл за ним, но, возможно, тот просто шёл по своим делам — и когда Лазарев повернул обратно к своему двору, парень исчез.