Семь кругов Ада (СИ)

— Извини, — кажется, Ник был непрошибаемым. Я старался его задеть, но любые мои слова он словно игнорировал. — Просто ты та-а-ак пахнешь… — внезапно нагнувшись ко мне ближе, прошептал он мне на самое ухо.

В ответ на это я поднял левую руку и понюхал подмышки. Не спрашивайте, почему я это сделал! Просто, возможно, слова Ника я интерпретировал слегка иначе.

— Не, я, конечно, душ сегодня принять не успел, но все-таки не так уж я и вон… — забормотал я смущенно, но прежде чем договорил, Мифи схватила меня за шкирку и, бросив Нику «Мы на минутку!», затащила меня на один пролет вверх.

— Тери! Что ты творишь, мать твою! — зашипела она.

— Он сказал, что я попахиваю, вот я и…

— Не попахиваешь, а пахнешь! Клево пахнешь!

— Я клево пахну? — искренне удивился я.

— Да черт тебя знает! Я тебя нюхать не собираюсь, придурка неизлечимого! А Нику ты нравишься, и так он к тебе клеится!

— Клеится, говоря, что я воняю?

— ОН НЕ ТАК СКАЗАЛ! Тери! Приди в себя! — возмутилась Мифи, уперев руки в бока и чем-то сейчас напомнив мне маман.

— Ладно. Извини. Наверное, это нервное. Не каждый день ко мне клеятся, — признался я, усиленно рассматривая свои кеды с розовыми ленточками. Мифи, проследив мой взгляд, тоже вперила в них глаза.

— Разве это не ленточки от новой модели барби-гламурки? — тихо спросила она

— Они са-а-а-а-амые… — подтвердил я.

— Мода и стиль — не твоё. Смирись!

— Уже.

— Тери, соберись! И сделай вид, что ты нормальный человек!

— Я и есть нормальный человек! — хотел было я возразить, но Мифи меня уже не слушала. Она вновь схватила меня за руку и притащила к Нику.

— Так, мальчики, скоро урок, а мне тут еще с несколькими людьми надо переброситься парой слов, так что оставляю вас наедине, — томно прошептала она.

И прежде чем я — с охреневшими глазами и комком подкатившего к горлу мата — успел что-либо ей ответить, подруга выбежала за дверь. Вот ведь подстава!

Ник тем временем облокотился о подоконник и откровенно начал на меня пялиться.

— Что? — наконец не выдержал я. Мой вопрос встретили очередной улыбочкой.

— Просто смотрю на тебя.

— Просто ничего не бывает!

— Ладно… Тогда я смотрю на тебя не просто! — а я думал, что это со мной разговаривать невыносимо. Ан нет. — Думаю, тебе и так уже сказали, что ты мне нравишься, так что не вижу причин ломать комедию и изображать, что это не так… — пожал Ник плечами, усевшись на подоконник и начиная болтать ногами.

— Предположим, — черт! как же меня все это смущает! Хочу убежать!

— Предположим? И это все, что ты можешь мне сказать?

— Сказать-то я могу многое, но вряд ли тебе что-то из этого понравится. А вообще, я не понимаю, с чего вдруг моя персона стала тебе интересна. Мы, между прочим, и раньше виделись, и ты даже внимания на меня не обращал. А тут внезапно воспылал…

— Виделись? Разве? Когда? — удивился Ник.

— Хм… Ну, к примеру, на первое сентября, когда Мифи сварганила железную двухметровую розу для нашего классного руководителя. Эту розу пер именно я. И когда ты внезапно остановил ее поболтать в коридоре, я проклинал тебя все те десять минут, пока вы трепались.

— Так это был ты?!

— Ты хоть вспомнил тот момент? — скептически усмехнулся я.

— Если честно, то нет, — признался Ник, смущенно. — Помню розу, но мне показалось, что больше там никого не было.

— Вот-вот! Это я и был. Был и есть.

— Хочешь сказать, что совсем не изменился? Тогда бы и вчера я тебя не заметил! — возразил нанит.

— Ты меня заметил из-за пары тряпок, которые оказались на мне по особому стечению обстоятельств. И эта розовая отвратительная футболка — последняя яркая вещь, которую я на себя напялил!

— Почему? Тебе идет!

«Еще один баран в нашем загоне».

— К тому же, вещи — лишь для привлечения внимания. Если теперь ты вновь переоденешься в нечто неприметное, мой интерес к тебе уже не угаснет. Я Заметил тебя, поэтому так просто ты от меня не отвяжешься.

— Что за настырность? — сам не пойму почему, но меня наглый тон Ника раздосадовал.

— У тебя кто-нибудь есть? — вместо ответа задал он мне очередной вопрос, окончательно выбив им почву из-под моих ног. Благо, прозвенел звонок, и я, что-то пробубнив про начало урока, выбежал с лестничной площадки и припустил к своему классу.

Трусливо? Еще как! Но я пока не мог понять, что мне делать и как реагировать на Ника. Сердце бешено колотилось, перед глазами плясали искры. Вот значит, каково это — кому-то нравиться!..

====== Второй круг Ада: 10. Война ======

ЧО

Каждое твое утро начинается в шесть утра.

Как только на старых электронных часах высвечивается заветное сочетание цифр, ты просыпаешься без посторонней помощи, на автомате застилаешь постель, умываешься, принимаешь холодный душ — горячей воды в твоей квартире сроду не было — и идешь на часовую пробежку. Далеко не каждый решился бы поддерживать свое тело в тонусе на территории трущоб, но это не про тебя. Ты давно внятно разъяснил проживающим в этих местах людям, кто ты такой, на что способен и насколько нежелательно их вмешательство в твое очень плотное расписание. Конечно же, порой ты нарываешься на наивных неместных идиотов, которые, не зная, кто ты, даже совершают неубедительные попытки обокрасть тебя либо избить, тем самым положив начало захвату территории трущоб. Очень плохая идея с их стороны. Кошмарно плохая. О чем ты им благосклонно и разъясняешь, парой ударов рассказывая ребятам о том, на кого здесь нападать можно, а кого лучше обходить стороной за километр.

«Возвращайтесь обратно в детский сад, уебища. Эта территория принадлежит мне, только мне, никому, кроме меня. Еще раз увижу здесь, и пощады не ждите. Ясно?» — обычно говоришь ты, для убедительности выкручивая руку своей жертвы до такой степени, что мышечные ткани несчастного разрываются, кости хрустят, а несколько кварталов вокруг заполняет душераздирающий болезненный вопль. Повторять дважды тебе еще ни разу не приходилось.

Доводы твои бесспорны. Уважение, граничащее со страхом, нелегко заполучить, а вот потерять очень просто, поэтому подобные инциденты тебе даже на руку, ибо лишний раз позволяют напомнить жителям трущоб, насколько ты, несмотря на юный возраст, силен и беспощаден. Враги?..

«Ничто не делает тебя настолько сильным, как твои недоброжелатели! — любил повторять твой отец, и ты склонен согласиться с этим. — Все живые создания на этой планете в первую очередь живут для себя. И твое благополучие часто держится на неблагополучии других. Поэтому, Зуо, пойми, что все, кто тебя окружают, все, включая меня и твою мать, все мы — одиночки. Все мы — враги. Это мир, в котором каждый сам за себя. Поймешь это — и выйдешь из борьбы за выживание победителем».

Пусть ты и ненавидишь отца, но это не значит, что ты не считаешь некоторые его советы не лишенными смысла. Естественно, ты не настолько хладнокровен и расчётлив, чтобы видеть врагов даже в своих друзьях, но во всем остальном окружении — однозначно.

— Мистер Зуо! Доброе утро!

— Здравствуйте, господин Зуо!

Неотъемлемая часть твоего утра — приветствия жителей трущоб. Многие из них считают себя обязанными поздороваться с тобой, ведь ты, в конце концов, их защитник. Хотя единственное, что ты делаешь, это в дни особенно плохого настроения гоняешь местную гопоту да жалкие уличные банды. Никто не знает твоей фамилии, а обращаться просто по имени не рискуют. Поэтому каждый, в зависимости от своей национальности, обращается к тебе по-своему. Чаще ты Мистер, Господин или Месье, хотя пару знакомых японцев к твоему имени предпочитают добавлять суффиксы »-доно» или »-сама».

Ни на одно приветствие ты, впрочем, не отвечаешь. Лишь иногда поворачиваешься на знакомый голос, кидая взгляд или, может, кивая приветствующему. Но делаешь ты это крайне редко и, конечно же, только в отношении достойных твоего уважения людей. Таких, естественно, очень и очень немного.