Эроменос (СИ)

* Эроменос — любимый, эрастес — любящий.

========== Глава 2 ==========

Дверь впечатляла. Сначала Кассандру даже показалось, что она целиком отлита из золота — под солнечными лучами её блеск так резал глаза, что приходилось жмуриться. По сравнению с деревянной дверью отцовского дома эта была невиданно роскошной. Однако, приглядевшись внимательнее, Кассандр понял, что украшена дверь не золотом, а начищенной до блеска бронзой, но и это поразило не привыкшего к богатству юношу.

Отвернувшись от двери, он оглядел самого себя — вспотевшего и запыленного, и скривился — сложно придумать что-то более неуместное, словно старые сандалы на алтаре храма! Острое желание развернуться и уйти буквально захлестнуло Кассандра, он даже шаг назад сделал, но тут же одернул себя. Нельзя. Пути назад нет. Отец вряд ли обрадуется, увидев его, а о мачехе и говорить нечего. Они, скорее всего, уже успели поделить деньги, которые прислал Рес. Кассандр тяжело вздохнул, заставил себя шагнуть вперед и взяться за дверной молоток. Зачем оттягивать неизбежное?

Дверь открылась почти сразу, Кассандру показалось, что даже звук от ударов еще не растаял в жарком воздухе гекатомбейона*. Из дверного проема пахнуло прохладой, а на паренька внимательно уставился мальчишка-раб:

— Хайре, — поздоровался тот и замолчал, вопросительно глядя на гостя в ожидании ответа и пояснений.

— Хайре, я Кассандр, господин Рес ждет меня.

— Знаю, — кивнул раб, — пойдем, я провожу тебя.

Следуя за мальчиком, Кассандр смотрел не столько под ноги, сколько по сторонам, всё сильнее изумляясь и не пытаясь скрыть восхищение увиденным. Жилище Реса недаром находилось в самом аристократическом из всех демов — Гипий Колоносе. Это был настоящий мраморный дворец, не имеющий ничего общего с домом, в котором вырос Кассандр. Даже пол, по которому ступал юноша, оказался не глиняным, а мозаичным, стены украшали фрески, рассмотреть которые внимательнее он не успел, но почувствовать себя совсем чужим в этой роскоши времени хватило.

Шагая за рабом, Кассандр с горечью отметил, что и хитон черноволосого мальчишки выглядит лучше, чем его собственный. И точно так же не ускользнули от внимания Кассандра многочисленные статуи богов, атлетов и просто каких-то эфебов, то и дело попадавшиеся на глаза. Статуй было так много, что дом становился похожим на храм, только вот какого из богов?

— Господин там, — сообщил раб, указывая Кассандру на дверной проем, ведущий в сад, — он беседует с гостем около фонтана, видишь?

Юноша кивнул, давая понять, что видит. И действительно — под сенью огромных олив и платанов находился фонтан, на мраморном бортике которого сидели и о чем-то разговаривали двое мужчин. Один из них был уже стариком — лысая голова и белоснежная борода говорили о том, что свидание с Хароном для него не за горами, второй оказался моложе, но и в его черных густых кудрях и короткой бороде щедро серебрилась седина, тело прикрывали изящные складки длинных одежд, а лицо показалось Кассандру смутно знакомым.

— Это и есть твой господин? — спросил он у раба, указывая кивком на чернобородого.

— Да, — отозвался мальчишка, — идем же!

С каждым шагом Кассандр всё сильнее ощущал прохладу, так отличающуюся от жаркой духоты улиц. Тут у фонтана даже дышалось легко, а сам он изображал обнаженного Ганимеда, держащего в руках амфору, из горлышка которой вместо вина текла вода. Сам виночерпий Зевса выглядел настолько живым, что казалось, вот-вот шагнет через борт и скроется в темной зелени можжевельника.

Кроме Ганимеда стояли тут и другие статуи, но кого — Кассандр понять не мог, да и не это было сейчас главным. Всё его внимание привлёк Рес, который прервал разговор и смотрел на гостя внимательными черными глазами.

— Господин, я привёл его, — сообщил раб, подводя Кассандра ближе.

— Хайре, — тут же прозвучало негромко и суховато, а взгляд из внимательно-изучающего превратился в ощупывающий, юноша отвел глаза и пробормотал ответное:

— Хайре.

— Как я понимаю, это и есть тот Ганимед, о котором ты столько говорил мне? — послышался низкий голос лысого.

— Да, Мелон, — губы Реса чуть тронула улыбка, он подошел к гостю и приподнял его голову за подбородок, заставляя Кассандра посмотреть себе в глаза, — и разве был я не прав?

— Клянусь водами Стикса, прав! — теперь и седобородый изучал юношу не менее внимательно и оценивающе. — Когда ты представишь его?

— На ближайшем симпозиуме, — пальцы Реса скользнули по щеке Кассандра, коснулись волос, — для начала его нужно отмыть, негоже такой красоте покрываться пылью! Думаю, моего воспитанника ожидает ошеломляющий успех, Мелон.

— Разве может быть иначе? Мне и сейчас кажется, что я вижу перед собой виночерпия Зевса, — старик одобрительно кивал в такт своим же словам. — И где ты отыскал его?

— Я разве не говорил? — Рес запустил руку в волосы юноши, чтобы лично оценить шелковистость светлых прядей. — С отцом Кассандра — Эвмелом, мы знакомы добрых двадцать лет. Когда-то он тоже входил в Совет, но… боги сочли, что были достаточно милостивы к нему, подарив такого сына, и лишили жены, потом — не очень заладилось хозяйство, так ведь, Кассандр?

— Да, господин, — глядя в глаза воспитателя, негромко ответил тот.

— Учитель, — мягко поправил Рес, отступая на шаг, но продолжая любоваться юношей, — именно так следует тебе звать меня, запомнил?

— Да… учитель, — послушно повторил Кассандр, вспоминая отцовские наставления о том, как ему следует вести себя в доме покровителя, и что будет, если тот останется недоволен воспитанником.

— Тебе не стоит бояться меня, — добавил Рес, — разве боялся ты своего отца?

— Нет, — ответил Кассандр, продолжая ощущать, на себе внимательные взгляды.

— Теперь я буду заботиться о тебе так, как делал это он. Я научу тебя всему, что положено знать гражданину, познакомлю с людьми, которые помогут тебе занять достойное место в обществе. Ты должен во всем доверять мне, Кассандр. Я дал слово твоему отцу, что сделаю для тебя всё возможное, и сдержу его. А начать стоит с… омовения, — мужчина снова улыбнулся и перевел взгляд на раба: — Идей, проводи моего гостя в купальню, потом покажешь Кассандру его комнату.

— Да, господин, — склонил голову мальчишка и поманил юношу за собой. Уже уходя, они услышали, как Рес сказал, обращаясь к своему собеседнику: — Мелон, пришли ко мне Алкиноя, пусть принимается за работу.

— О, думаю, в этот раз он не заставит тебя ждать так долго! — послышалось в ответ, и Кассандр спросил у мальчишки, когда они покинули сад и направились вглубь дома:

— А кто такой Алкиной?

— Скульптор, — охотно пояснил тот, — видел, сколько тут статуй? Ну, так почти все Алкиной и сделал. А эти вот, — показал на изваяния эфебов, — были учениками господина, как и ты, понял?

— Ты хочешь сказать, Рес… собирается сделать мою статую? — переспросил Кассандр, для которого подобное казалось просто невероятным.

— Да, — раб широко улыбнулся, — и она будет красивой, потому что ты и правда похож на него, — тут Идей указал на стену, мозаика на которой изображала пир на Олимпе, и Ганимед — светловолосый и синеглазый, как и сам Кассандр, наполнял чашу Зевса вином.

— Наверное, — пожал плечами юноша, шагая следом за мальчиком и уже не задавая вопросов.

Молчал он и тогда, когда Идей отворил дверь в купальню, а несколько взрослых рабов быстро наполнили бадью водой, повинуясь приказу хозяина, переданному мальчиком. Потом они выскользнули за дверь, а Кассандр сбросил на пол хитон и забрался в воду. Прикосновение её — прохладной и чистой — к запыленной коже было настолько приятным, что он невольно улыбнулся и удовлетворенно вздохнул, откидываясь на бортик, но в это время Идей поднял с пола его одежду и швырнул в огонь.

— Ты зачем это сделал?! — возмущенно спросил Кассандр, испытывая острое желание дать мальчишке подзатыльник.

— Господин не любит, когда по дому ходят в тряпье, — брезгливо сморщился тот, — да ты не переживай, я принесу тебе новую одежду, а на симпозиуме она и вовсе не понадобится.