Герой не твоего романа (СИ)

- Если ты лжешь – тебе конец, – предупредил Чанмина герцог, брезгливо запихивая поводок с намордником в пакет и отдавая его Ючону.

- А если все правда? – Майор взял пакет, достал из кармана куртки пачку сигарет, открыл ее, увидел, что она пустая, и швырнул за спину, прямо на асфальт. – Ну, чего тогда делать? Хёк стопудово сбежал уже вместе с Хангеном. Он у него теперь типа отчима. Вместе за мамку и брата мстить будут.

- Ханген мог и уйти, он теперь не связан с Хёкдже приказом господина, – возразил Юно, протягивая Ючону свои сигариллы – дорогие, тонкие, с ароматом кофе. Пришелец недоверчиво принюхался к ним и совершенно искренне удивился, но поблагодарил.

- Ханген любил Хичоля, – сказал Чанмин, – и не стал бы бросать его сына. Они сейчас точно вместе.

- Если они действительно встретились, – добавил Кюхён, – то Ханген достоин похвалы, хоть его покойный избранник и оставляет желать лучшего.

Юно снова превратился в волка и доказал лишь то, что все и так понимали: след Хангена, и без того едва ощутимый, терялся в окрестностях автовокзала. Куда именно поехал теперь уже бывший слуга, сказать никто не мог, но герцог предположил, что он решил покинуть страну, и снова отчитал непослушного лидера Super Junior, отказавшегося повесить убийство на коллегу.

- Решай посильные для себя задачи, айдол, – заключил он, шествуя чуть впереди остальных. – Кесарю, как говорится, кесарево.

- А ему-то зачем? – спросил Ючон, слушавший вполуха. – Он, в отличие от Дже и Хёка, не беременный. Вроде.

- Как знать, – засмеялся герцог. – Этот менестрель – какой-то нервный; может статься, причина в гормональной перестройке.

Позвонил человек, с которым персонажи теперь общались нечасто, но тепло, – дон Эстебан. Он всегда любил пошутить с ними, повеселиться, однако в этот раз, когда Юно поздоровался, полминуты просто хохотал в трубку.

- Ух, – сказал наркобарон, в конце концов переведя дух, – ну вы там и чудите!

- Вы уважаемый человек, дон Эстебан, – вздохнул герцог. Остальные встали рядом с ним, внимательно слушая разговор. – А интересуетесь новостями корейской эстрады. Если узнаю, что в качестве мелодии входящего вызова у вас установлена какая-нибудь «Catch me», сочту себя вправе разорвать с вами деловые отношения.

- Английский юмор, хрен поймешь, – похвалил мексиканец. – Но я мало интересовался вами, парни, уж извините: были и другие дела. Только меня просветили против моей воли, буквально несколько часов назад. Позвонили те ребята из группы. Им хорошо жилось, они не высовывались и не жаловались весь месяц, хоть я и спрятал их не на курорте, а под Владивостоком, у бывшего человека Кукурузника, который первым мне на верность присягнул, – вы с майором его помните. А тут пожаловались. Да как... – Дон Эстебан снова разразился смехом. – Позвонил этот их Ючон и ну на ломаном английском материться! Я сначала вообще ничего не понял, а потом стал разбирать. Сидел себе Джеджун в интернете и узнавал, как у его сестрички дела. И вдруг видит новость дня. Эх, Юно, Юно! Майор – замечательный мужик, но пара из вас... А впрочем, любовь зла. Сам на наркоманке женился. В общем, Джеджун продемонстрировал новость заинтересованным лицам, и эти два лица буквально на стенку полезли. Они жили в уюте и ни в чем не нуждались, но из дома их не выпускали. Теперь, сам понимаешь, попросились срочно в Корею. Я как представил этих вставших на уши фанаток – свалился с приступом истерического хохота и разрешил. Думаю, они уже в самолете. Что говорить будут – даже предположить не могу.

- Пусть прилетают, – безразлично ответил Юно. – Певцам больше ничто не угрожает, а мы, напротив, превратили себя в мишень. Нам стоит покинуть Корею, пока из-за нас еще кто-нибудь не пострадал.

- Возвращайтесь в Мексику, – попросил дон Эстебан, перестав смеяться. – Вы мне нужны. Мои люди ждут вас. Девять десятых этих бандитов – суеверные до безобразия, и они думают, что вы – посланники потусторонних сил, какие-нибудь индейские боги. Если еще полгода протанцуете в Сеуле – и свои, и враги решат, что боги от меня отвернулись. Да и Сильвия... очень по тете Дже скучает.

- Мы скоро вернемся, – пообещал герцог. – Уже совсем скоро.

- Спасибо, парни, – поблагодарил дон Эстебан. – Все равно вам там не место, среди этой мишуры.

Юно попрощался с наркобароном, убрал телефон во внутренний карман пиджака и оглядел своих спутников.

- Вот и все, – сказал он с грустью в голосе, пусть и светлой. – Нам до Сеула – сутки пути, если подобрать нормально стыкующиеся рейсы. А певцы будут там через час-другой. Мы отправимся в Мехико и будем ждать Хангена с Хёкдже, которые наверняка уже планируют вендетту. Вернемся в ряды бандитов.

- Это самая лажовая смерть главного злодея в мире, – развел руками майор. – Серьезно. Он бы еще бухой под автобус попал или от запора загнулся.

- Не может этого быть, – решительно помотал головой Чанмин. – Он не мог так умереть. Ему столько веков удавалось добиваться успеха в любых делах...

- Твой хозяин – идиот, – улыбнулся герцог. – Смирись.

- Вовсе ничего глупого, если разобраться, – заступился за злодея Кюхён. – Хичоль просто не рассчитал свои возможности. Фантазии были совсем разные, он решил, что по физической выносливости равен темному магу из «Гарри Поттера». Оказалось, что это не так. Конечно, оставшись слепым и парализованным ниже пояса, он должен был понять, что следующее, даже ничтожное поглощение энергии его убьет. Но тут сыграла свою роль смерть сына. Он обезумел от горя и совершил роковую ошибку.

- Главный гад ходил под себя и помер на концерте Киркорова, – подвел черту майор. – Не, Кю, как ни крути, а все-таки он лох.

- Я готов прославлять человеческую глупость, – сказал герцог полушутливо. – Она подарила мне друга и убила моего врага. Что ж, джентльмены, вы не желаете отпраздновать это событие здесь, на берегу моря? В уютной мужской компании, без наших прекрасных дам.

- Не верю своим ушам, – подозрительно прищурился Чанмин, скрестив руки на груди. – Ты назвал нас всех «джентльменами»?

- Ты не ослышался, – великодушно подтвердил герцог. – Если уж я возвысил до такого звания необразованного рабочего из колонии, почему бы мне не присвоить его представителю духовенства и ливрейному лакею? Временно, безусловно.

- «Лакей», – по-доброму усмехнулся Чанмин. – Звучит лучше, чем «шестерка».

- А я уже мало похож на духовенство, – с улыбкой пожурил сам себя Кюхён. – Я пробовал алкоголь и мясо, видел непристойный фильм, переодевался в женский наряд и целовал мужчину… Страшно подумать, что было бы, вернись я сейчас в свой монастырь! – Кюхён, смеясь, покачал головой. – Мне пришлось бы жить отшельником не менее полугода, посвящать молитвам и медитации двадцать часов в день, спать на голом полу без одеяла и питаться только рисом.

- Одним рисом? – Ючон почесал затылок. – Опасно монахам грешить. Этак и ты бы от запора загнулся.

- Майор Па-ак, – протянул Чанмин, хлопая его по спине. – В своем репертуаре. Нет бы про пневмонию ляпнуть!

Вампир чувствовал себя странно. Хотя сомнения грызли изнутри, ему начинало казаться, что он вернулся в прошлое лето, когда еще не запятнал себя ни одним предательством. Его собирались простить и принять обратно в команду, для нового расставания с Джеджуном не было причин, и страшная грозовая туча, его господин, внезапно рассеялась, так и не разослав по окрестностям шаровые молнии. Реальность была не такой уж плохой штукой. Ее не волновали правила построения сюжета. Представляя в полной мере завязку и развитие действия, она могла обойтись без кульминации и сразу подкинуть эпилог.

- Когда мы шли сюда, я видел симпатичное кафе с верандой, – сообщил Чанмин, жестом указывая направление. – Выпьем?

- И пожрем, – важно добавил майор.

- Бутылка сладкого вина и стейк из свинины, – весело сказал Кюхён, первым начиная шагать в ту сторону, где располагалось упомянутое кафе. – Ах, какой же я порочный! Гадкий мальчишка!

- Что с ним? – спросил Ючон, посмотрев на герцога.