Лицо и сердце (СИ)

— Я бритву забыл взять, — пробормотал Алекс.

— Надо же и тебе что-то забыть, — взлохматил его волосы созерцатель, — не все мне одному быть рассеянным.

Когда они почти закончили с вещами, охотник отвлекся и присел на кровать. Он смотрел на стоящего к нему спиной ссутулившегося созерцателя. Тот, как обычно, тихонько ругался — на этот раз по поводу мятой одежды — и пытался как-то разместить ее в шкафу хотя бы в относительном порядке. Он усмехнулся, слушая уже такое привычное и родное бормотание. Привстал и потянул Тони к себе.

Тони обернулся и хотел обнять, приласкать любимого, но почему-то тело перестало слушаться его, и все, на что он был способен, — это почти упасть все же на постель, а не рухнуть прямо на друга.

— Возьми меня, — шепнул созерцатель, вспоминая утро.

Охотник до сих пор не мог толком отойти от своего признания родителям и ухода от них. Но расстаться, даже на несколько часов, с Тони он тоже не мог. Одна мысль об этом причиняла почти физические мучения. Не прикасаться к нему, делать вид, что они просто друзья, когда не в силах отвести взгляд, а руки тянутся к рукам… Впрочем, так ведь оно и случилось. Это он его еще не назвал, как привык уже. Коротко, мягко. А ведь назвал бы. И за плечи бы обнял. Дома же, не на улице, не на работе.

— Ты меня провоцируешь, Ти… — Алекс погладил его по лицу.

— Да… — Тони стаскивал с себя одежду.

На постели с координацией стало полегче, что не могло не порадовать. Созерцатель притянул к себе друга.

— Подожди, дай хоть разденусь… А где?..

— Под подушкой… Ал… Черт, я и представить себе не мог, что так будет хотеться именно этого, — тихо сказал Тони.

— Я от себя сегодня тоже такого не ожидал, — усмехнулся Алекс.

— Как утром, — шепнул созерцатель.

Охотник глянул на него:

— Ты уверен? Это было так, как ты говорил.

— Не знаю… Вот и проверю…

— Хорошо…

Алекс встал, сбросил футболку и стащил с себя джинсы. Внезапно замер и посмотрел на друга, уже полностью раздевшегося. Лежащего перед ним. Охотник еще никогда не видел его таким. Он вспомнил, как когда-то выкрикнул Тони: «Это неестественно и противно!»

Алекс опустился на кровать. Склонился над другом и снова коснулся его лица. Ощущая под пальцами гладкую кожу, переходящую в отросшую за ночь щетину, охотник чувствовал, что не может, не хочет уже ничего другого, кроме как целовать эти губы и гладить это лицо. Все было так. Естественно и не противно.

Теперь уже Алекс вжал друга в кровать всем своим весом и, не торопясь, целовал. Все лицо, каждую клеточку. Когда ощутил на губах соленый вкус слез, шепнул:

— И это моё…

— Твоё… Всё твоё…

***

— Идем, может, сходим куда-нибудь? — предложил Тони после того, как вышел из ванной.

Охотник, одевшись, растерянно шатался по квартире, осматривая место, в котором, неожиданно для самого себя, очутился уже не просто как гость.

— Идем.

В кафе больше не было светских бесед ни о чем. Они не сводили глаз друг с друга и надеялись, что все же привлекают не слишком много внимания. Парням принесли по бокалу вина в ожидании заказа.

— За нас, — тихо сказал Тони.

— За нас, — ответил Алекс, глядя ему в глаза.

Съев по стейку, они заказали кофе. Допив эспрессо, созерцатель поставил пустую чашку на стол и спросил:

— Идем домой?

Алекс молча кивнул. Теперь его дом был совсем не там, куда он привычно возвращался, в том числе не раз и из этого кафе после свиданий с Тони. Они расплатились по счету. Дойдя до места, где иногда расставались раньше, невольно остановились и посмотрели друг на друга. Алекс чуть было даже руку не подал.

Тони очень сдержанно улыбнулся, внутри уже в который раз за последние дни сгорая от счастья.

А Алекс — пошел туда, куда выбрал он. С тем, кого выбрал он. Сам.

***

— Так непривычно, — пробормотал Алекс, когда за ним захлопнулась входная дверь в квартиру.

— Мне тоже, — ответил Тони.

Охотник взял друга за руку. Как утром, притянул его к себе. Тони, чувствуя, что опять почти падает в объятия любимого, обнял его в ответ. Их поцелуй был совсем не таким, как вчера вечером.

Все еще ощущая вкус кофе на губах возлюбленного, созерцатель отдавался, закрыв глаза, теплому, ласковому, сейчас спокойному Алексу. «Черт, я же ему на шею самым натуральным образом вешаюсь…» — думал Тони. Но ничего не мог с собой поделать. И не хотел.

Когда они смогли отпустить друг друга, Тони, прокашлявшись и смущаясь, сказал:

— Давай покажу тебе, что не успел.

Когда дело дошло до белья, охотник тоже смутился. Тони методично, отчасти тоже чтоб преодолеть и свое смущение, рассказывал, что, как и куда складывать, показывал ему все в квартире.

— Ти, ты, небось, ворчать будешь, если я шмотки раскидывать начну по квартире, да?

— Наверное, — вздохнул созерцатель. — Тебя раздражает?

— Нет, — сказал Алекс, — ты такой забавный, когда тихонько ругаешься и пытаешься ликвидировать беспорядок.

— Правда?

— Угу.

До этого Тони слышал не самые лестные отзывы от тех, с кем ему довелось соприкоснуться в личной жизни, о своих некоторых привычках и реакциях. И это было так приятно — получать тепло, слышать, что тебя находят забавным.

Во время ужина созерцатель снова вздохнул:

— Придется в магазин завтра переться. Запасов только на завтрак осталось.

Алекс сидел за столом, пил чай, жевал бутерброд с колбасой. Еда всегда помогала ему расслабиться. Оставаясь в том, в чем пришел — свои домашние вещи он тоже забыл — охотник рассматривал друга, переодевшегося в шорты и другую футболку, явно уже не новую. Рядом с ним было уютно и спокойно. Он… Он действительно дома! Как и когда-то, в их первое утро в лесу, быть рядом с Тони в моменты, которые делят между собой только близкие люди, не пытаясь понравиться или приукрасить что-то, такие, какие есть — с заботами о продуктах и о том, когда и как стирать вещи, было так… А, чего уж там, это было здорово! Определенно, жить вместе с любимым — хорошая идея. И плевать, что так быстро. И Тони этого тоже хотел, это не было другу в тягость. Охотник вспомнил, как дрожал голос созерцателя, когда тот открыл ему сегодня утром свои тайные желания о совместной жизни. И кажется, он хотел большего… Намного, намного большего…

Раздевшись и запихав грязные шмотки в корзину для белья, смешав их с вещами Тони, приняв душ, Алекс стоял у зеркала и чистил зубы. Смотрел на свое отражение, обросшее двухдневной щетиной, и думал о том, что завтра в магазине еще и станок искать придется. К родителям пока совсем не было сил идти за вещами, а еще и в этом пользоваться добротой Тони, который, разумеется, предложил свои запасы одноразовых кассет, было совсем уж неловко. И сейчас он исколет кожу друга, когда будет его целовать, снова и снова. Везде, где ему вздумается. От этих мыслей у охотника опять начали подкашиваться ноги.

Придя в спальню, он не обнаружил в ней Тони. Созерцатель нашелся в другой комнате.

— А почему ты не в постели? — обнял Алекс любимого.

— Музыку искал поставить какую-нибудь, — смутился Тони.

Он присел и нажал на кнопку на музыкальном центре.

— Под музыку я еще сексом не занимался, — улыбнулся охотник, — идем…

— Идем…

***

Поздно ночью за окном шумел летний ливень.

Алекс, уже почти уснув, внезапно встрепенулся:

— Ти, а мы сновидеть будем?

— Будем.

— Хочу сейчас, — заплетающимся языком прошептал охотник.

— Тогда погружайся.

— Прямо так?

— Прямо так.

— А ты?

— Я буду ждать тебя.

Когда Алекс пробудился в сновидении, то увидел, что Тони, полностью обнаженный, сидит на подоконнике и внимательно смотрит на него сияющими глазами. Он осмотрел себя и заметил, что на нем тоже ничего нет. Свободно вздохнул.

— За мной, — скомандовал созерцатель охотнику, выпрыгнул из окна на улицу и спланировал на землю.

Алекс приземлился рядом.

— Смотри, и тут дождь, — удивился он.