Просто ещё одна история (СИ)

- Не высовывайся, - отвечаю Степану и отключаюсь.

Понимаю, что господин Лесовой - это не доктор Волохов. Он даже не рассматривает меня, как противника, не боится ни капли. Да и что я могу сделать? Героически получить пулю в лоб от одного из его “быков”?

Разум кричит успокоится, обдумать, попытаться найти выход. Но чувства срывают с места и заставляют бежать в гараж. Там в углу под вылинявшей плащ-палаткой - старенький, но вполне ухоженный “Урал” одиночка. Заливаю в бак бензин. Нахожу в ящике стола ключи. Только бы завёлся! Догнать крутые тачки на трассе у меня не получится, нужно попытаться перехватить на выезде из посадки. Что буду делать потом, я не думаю. Знаю одно - этому козлу не удастся использовать меня для того, чтобы держать Макса на коротком поводке.

Лучше я сдохну!..

========== Глава 22. ==========

Старый мотоцикл заводится целую вечность. Ещё вечность уходит на то, чтобы проехать на этом железе через переулок к лесу и по едва приметной тропинке срезать дорогу.

Выскакиваю на грунтовку метров за семьсот до поворота на трассу. И метров за сто до пылящих по ухабам машин господина Лесового. Как Степан и говорил: два джипа, между ними - знакомый мерс. Понимая, как глупо и смешно это выглядит, всё же разворачиваю злополучный “Урал” боком, перекрывая дорогу. Интересно, они остановятся или намотают мои кишки на колёса, даже не притормозив?

Машины замирают шагах в тридцати от моего убогого пикета. В ушах шумит, адреналин хреначит, сердце гулко стучит в рёбра, но в голове удивительно ясно. И со всей этой ясностью я отчётливо понимаю, что сейчас наступит действительно полный пиздец. К горлу подкатывает комок - отца с мамой жаль! Но решение принято, каким бы скоропалительным и необдуманным оно не было, и последствия сейчас рухнут на мою прояснённую голову со всей страшной силой.

Двери переднего джипа открываются, из них выскакивают уже известный мне бычок-производитель и ещё пара его клонов. На меня направляются три явно огнестрельных ствола - было бы странно, если бы у такой важной птицы бодигарды ходили с обычными “резинками”.

Из мерса показывается сам хозяин. Приближается. На него не смотрю - пытаюсь разглядеть, в которой из машин Макс. Что они с ним сделали? Лесовой оглядывает меня с ног до головы с выражением крайней брезгливости. Кажется, что его сейчас передёрнет от отвращения. Но он даже снисходит до диалога со мной:

- Ты совсем дурак, да?

Вспоминаю, при каких обстоятельствах Макс задавал мне подобный вопрос. И чем это закончилось. Беззаботное счастливое прошлое - было ли оно вообще? С усилием выныриваю из воспоминаний.

- Где Макс? - голос сиплый, глухой. Хочется откашляться.

- Говорю же - идиот! - констатирует Лесовой и достаёт мобильный. Набирает номер:

- Алло, Николай? Мои ребята тебе сегодня Кузнецова завезут. Нет, этот идиот сам за нами поехал. Да, один. Представляешь - на допотопном мотоцикле. Говорю же - идиот! Так что примешь и оформишь. Да, по полной программе. Я надеюсь, тебя не нужно предупреждать, что информация об этом деле нигде даже эхом отозваться не должна? Вот и хорошо! - он прячет телефон и делает знак своим архаровцам. Те медленно приближаются. Интересно, им оружие применять можно или меня надо в целости и сохранности в ментовку доставить? То, что Лесовой знакомому чину из полиции звонил даже такому идиоту, как я, понятно.

Задняя дверь второго джипа распахивается рывком, там происходит какая-то возня, потом из машины вылезает Макс, отмахиваясь от кого-то, сидящего в салоне.

Даже на таком расстоянии я вижу, какой он бледный, почти зелёный. Не представляю, с помощью каких сил он делает к нам несколько неверных шагов. Его здорово шатает, но он громко кричит отцу:

- Мы же договорились! Ты обещал!

- Вернись в машину! - не глядя на сына, холодно произносит Лесовой. - Я не обещал, что позволю этому дереву безнаказанно устраивать за нами погоню. Или может, ты бессмертный из клана Маклаудов? - это уже ко мне вопрос. - Нет, скорее безумный идальго Дон Кихот! Неужели трудно было догадаться, что тебе подарили твою никчёмную жизнь? Или ты её тоже не очень высоко ценишь? Максим, у тебя слишком плебейский вкус. Как можно было вообще внимание на это убожество обратить? Он же только что не мычит…

- Макс, поехали домой! - сначала даже не понимаю, что это я сам и говорю. На нескольку секунд возникает немая сцена. Похоже, такой наглости Виктор Лесовой не ожидал. Он пялится на меня, недоуменно моргая. Макс бледнеет ещё больше.

Из джипа - неожиданно для меня - появляется Вера Владимировна. Она-то тут какими судьбами? Неужели и её Лесовой решил использовать в качестве сдерживающего средства для сына? Или она сама напросилась, чтобы хоть как-то сдерживать мужа? В любом случае, рассчитывать на слабую беспомощную женщину не приходиться. Тем более, что она явно на грани истерики.

Макс делает ещё несколько шагов в мою сторону, словно действительно собирается уехать со мной. Лесовой заступает ему дорогу.

- Ты рехнулся? Я сказал - в машину!

- Ты сказал, что не тронешь его!

Они смотрят в глаза друг другу. Бодигарды замирают, не зная, что им делать со мной дальше. Возможно, хозяин решит всё-таки разобраться на месте, не привлекая полицию? Лесовой шипит, брызгая в Макса слюной:

- Он же из тебя подстилку сделал! У тебя хоть какая-то мужская гордость осталась?

- Это не он сделал. Ты! - Макс почти выплёвывает слова в лицо Виктору.

- Что?.. - Лесовой отступает, глядя на сына с нескрываемой ненавистью. - Как ты смеешь меня обвинять? Да я тебя, щенка, хоть раз пальцем тронул?

- Нет. Ни разу, - Макс говорит в своей обычной манере, почти без эмоций, но заметно, что его бьёт крупная дрожь. Он кое-как справляется с ней и продолжает: - В этом-то и дело. Я этого никогда не мог понять. Почему, за что? Чем я так плох? Ты действительно ни разу не обнял меня, даже никогда не дотрагивался намеренно. А когда это происходило случайно - всегда отстранялся. Словно от прокажённого. Я так плох для тебя, отец? Так плох, что ты решил сделать из меня подстилку для всех твоих шлюх? Ты их лично тестировал, прежде чем ко мне подпускать? Чтобы убедиться, что они действительно смогут возбудить гея?

Лесовой бьёт Макса наотмашь по лицу. Того отбрасывает на капот джипа, на губах появляется кровь. Как тогда, когда мы впервые встретились.

- Виктор, не смей! - истошно кричит Вера Владимировна, прижимая к груди дурацкую сумочку в стразиках. А может быть, это и настоящие камни - мелькает мысль. Я в несколько прыжков подскакиваю к Лесовому мимо растерявшихся на мгновение телохранителей. Вслед мне раздаётся выстрел, левое бедро обдаёт горячей болью, но я успеваю достать Виктора точным ударом в солнечное сплетение. Он ломается пополам, на меня валятся два крепких накачанных тела, вдавливают в пыль, заламывают руки. Я отбиваюсь, ломаю чей-то нос, получаю несколько ощутимых ударов в живот.

- Отойдите! - орёт Виктор. - В сторону, я сказал!

Бычки расступаются, я кое-как поднимаюсь на колени, упираясь кулаками в землю. Подняв голову вижу, как Лесовой вырывает у одного из охранников пистолет. Целится мне в лоб, глаза холодные, пустые. Я даже ненависти не заслуживаю. Это только для того, чтобы сделать больно сыну.

Макс бросается ко мне, падает рядом, обнимает. Смотрит на Виктора снизу вверх умоляющим взглядом, словно надеется отыскать в перекошенном от ненависти лице хоть каплю отцовской любви:

- Пап, не нужно, пожалуйста! Отпусти нас. Я прошу, я с шести лет ничего у тебя не просил! Просто отпусти… Мы исчезнем, навсегда.

Виктор щёлкает предохранителем. Макс резко выдыхает, поворачивается ко мне, обнимает так, что я дышать не могу, шепчет: “Прости!”, а потом целует - в губы, отчаянно, солоно, в последний раз.

Я слышу выстрел и замираю в ожидании толчка и боли, прижимая к себе самое дорогое, что было у меня в этой жизни…

========== Эпилог. ==========

Мне всегда хотелось жить возле моря. Тёплого южного моря, ласкового и безмятежного. Есть фрукты, пить вино… Не знаю, возможно, такая жизнь скоро бы мне наскучила. Интересно, может ли наскучить сбывшаяся мечта? Когда-нибудь я обязательно это проверю. А пока…