Deux Ex Machina/Slow (СИ)

– Я погоняю твои судоку, – кинул через плечо Эдвард, и Доминик понял, что его присутствие никак не облегчит мучений друга.

– Пока, – выдохнул он, тряхнув головой ещё пару раз, прежде чем быстрым шагом направиться обратно.

*

– Не преувеличивайте, мой дорогой! Я ручаюсь, что система изменится в скором времени.

– Тогда почему вы всё ещё преподаёте здесь, а не в чёртовом Оксфорде?

– Это я должен был спросить у вас, мусье, потому как слишком глуп, чтобы давать ответы на подобные вопросы.

– Мсье, друг мой. Эм, эс… – иронию в его голосе невозможно было скопировать ни в малейшей степени.

– Вот, вот о чём я и толкую здесь с вами всеми, и тому свидетели наши дражайшие будущие училки, – МакСтивен обвёл рукой ауру вокруг себя, указывая на студентов, которые метались взглядом от одного методиста к другому, будто наблюдая интереснейший матч.

– Mon petit vieux! Mein lieber Freund! Ragazzo mio! [*]

– Вы прекратите ругаться на меня сегодня? Или мне подойти в другой день? – мистер МакСтивен склонил голову. – Дети ждут ваших советов.

Студенты уже ничего, правда, и не ждали, только казалось, что предвкушали одно и то же, и это свершилось: мистер Беллами прикрыл ладонью губы и рассмеялся. Доминик подавился своим кофе, третьим за день, и затих, пока низкие в своей тональности хихиканья переросли в заразительный, будто только набирающий обороты, высокий смех.

Спустя пару секунд всеобщей тишины рассмеялся МакСтивен, а за ним и все присутствующие. Одновременно с этим в кабинет влетела Келли с тремя упаковками печенья, ухватила стул и уселась совсем рядом с мистером Беллами, заставив девушек сдвинуться в стороны, и кинула одну упаковку Доминику, прямо через головы стоящих впереди. Мистер Беллами смеялся так громко и раскатисто, будто сам дьявол, но Доминик, всё же схватив летящую в него упаковку, пытаясь держать лицо, хоть и давился через каждую попытку сделать глоток кофе.

Беллами в конце концов снял очки и хорошенько потёр лицо руками пару раз, прежде чем отнять их от всё того же спокойного лица.

– Мой моллюск? Лобстер друг? Что это вообще было? – другой методист не желал отступаться от своих шуток так быстро.

– Мистер МакСтивен, – предостерегающе произнёс Беллами, строго смерив того взглядом. Даже он не мог совладать со своим настроением в тот миг.

– Кончаю, уважаемый, – мужчина поднял руки, будто преступник, застигнутый в непотребном месте в наихудший момент, и девушки, сидящие прямо перед ними, снова прыснули.

– Так, – мистер Беллами упёрся руками в стол, поднимаясь.

– Мистер Беллами, не обижайтесь, – возопили эти создания, всё ещё смеясь. – Давайте решать…

– У меня, – Келли вскочила следом, – есть идея!

– Послушайте её, – вставил МакСтивен, – у хвостатой всегда полно идей. А ещё она исправляет ошибки в моих лекциях. И даже имеет зачёт по моему курсу, несмотря на это.

Другой методист так и остался стоять, наверняка воображая из себя древнюю скульптуру. Издали Ховарду казалось, что тот даже не моргал, и он с поистине детским восторгом наблюдал за всем происходящим. Мужчина будто возвышался над всем этим непотребным шумом, но Доминик чувствовал, что ему не позволяет участвовать во всеобщем веселье какое-то обстоятельство, вероятно, особая черта характера, или же такого рода общение, приносившее утомление.

Келли виртуозно выбралась из паутины криво поставленных стульев, на которых расселись девушки.

– Мы можем занять начало второй части небольшим музыкальным представлением!

Мистер Беллами повёл глазами в её сторону, видимо, оглядев её озарённое радостью лицо, и сел на место, показательно отворачиваясь от МакСтивена и вздёргивая подбородок.

– Конечно, если мистер Беллами согласится.

– Кажется, у меня нет выбора в принципе, – кивнул он, устраиваясь на стуле поудобнее и ожидая её решения. Заполучив внимание, Келлс ещё покрутилась немного, разыскивая что-то у себя на телефоне.

Как уже успел понять Доминик, поднявшийся, чтобы выбросить ненужный мусор и стаканчик от кофе, молодняк, на который каждый год сваливали некоторое подобие публичного мероприятия, дабы представить новую кровь, влившуюся в сосуд кафедры образования и гуманитарных наук, невольно захомутал и мистера Беллами. Тот мог бы отказаться, но не сделал этого по определённым причинам. Студенты льнули к нему, как цыплята, наивно что-то предполагая и стесняясь своих ошибок, а он возился с ними, словно большая мамочка, без особых эмоций на лице. Но слава о делах всегда бежала впереди харизмы. И молодняку повезло уже потому, что какой-то умный человек привёл их к Беллами, и тот не отказал в помощи. Правда он и сам, наверное, не знал, что всё зайдёт так далеко.

Ту-то и подключилась Келли, которая просто обожала подобного рода мероприятия, и сама возможность кому-то помочь не оставляла её равнодушной, а мистеру Беллами, казалось, было легче от её присутствия. Она бесстрашно купалась в волнах внимания, отдавая ещё больше, чем получала, так что вопрос «почему эта девушка лезет в дела первокурсников?» не оставался без очевидного ответа.

Ховард только заслышал начало куплета, усмехаясь, когда дошёл до урны, и обернулся, чтобы увидеть, как Келлс напевает любимые слова.

– Спускайтесь, мистер Беллами. Нам много времени не надо [**], – она с готовностью остановила песню и была встречена полной тишиной. – Мы будем просить вас спуститься, а вы, как, впрочем, и обычно, «у Беллами нынче много работы».

– Тогда интерлюдию придётся опустить, а не то публика действительно сочтёт меня сумасшедшим, – проворчал он.

– Ничего себе, про нашего преподавателя написал песню сам сэр Пол, – пробормотала низенькая блондинка у окна, заставляя остальных рассмеяться. Мистер Беллами сидел с крайне сосредоточенным видом, явно что-то раскладывая в уме по полочкам.

– Нет, Пол сказал, этот персонаж выдуманный.

– Естественно он выдуманный, – фыркнул Доминик, становясь рядом с Келли, будто бы и не замечая, как мистер Беллами взглянул на него (как минимум так, будто Ховард возник из ниоткуда прямо перед его глазами). Подумал, что он ушёл вслед за Эдвардом? – Или же мистер Беллами что-то от нас скрыл?

– Я не смогу этого сделать, – только и выдал тот, будто только что открыл четвёртый закон Ньютона.

Келли закусила губу. Они глядели друг другу в глаза, будто о чём-то споря между собой, при этом не задействуя слова. Она, наконец, отвела глаза и виновато произнесла, понимая, что может быть не прощённой за это:

– Но вы же умеете петь.

Конечно же, все присутствующие сочли своим долгом начать удивляться вслух и громко, переговариваться и упоминать имя мистера Беллами чаще, чем за весь этот семестр. Он на все вопросы лишь качал головой, пытаясь сообразить, что лучше ответить, когда отвечать не хотелось совсем, но вскоре раздалась спасительная трель, коей явился рингтон входящего вызова. Мистер Беллами извинился, встал и немедля покинул кабинет - за ним последовал и МакСтивен, который тихо прикрыл дверь за собой.

– Это что, Joy Division у него на рингтоне? – рассмеялась блондинка. Келли уже не покачивалась в такт льющейся песне, уселась на стол и вздохнула, понимая, что оно того не стоило, по крайней мере, не при студентах в количестве от десяти и более.

– Depeche Mode, глухие, – фыркнула мрачная брюнетка со второго ряда, продолжая что-то зарисовывать у себя в блокноте.