Укрощение Рики (ЛП)

— Интересно, а командор Хоси любит пироги? — прошамкал Аки с набитым ртом.

— Если нет, значит, он самый глупый командор на свете, — ответил Калан. — Хотя этого мы никогда не узнаем.

— Я сам его спрошу, — пообещал Аки.

Калан захохотал.

— Ну конечно, кто б сомневался!

Мальчик серьезно кивнул.

— Обязательно спрошу. Как только мы встретимся.

— Разумеется, вы когда-нибудь обязательно встретитесь, командор Аки! — продолжал веселиться Калан.

— Мы встретимся накануне Дня Юпитер!

— Ясно.

— Вообще-то, он не сочиняет, — прошептал Ру. — Командор будет в гостях у Ясона Минка.

— Что?! — Новость так потрясла Калана, что его лицо побелело как простыня.

Энью кивнул.

— Да, так и есть.

— Калан, да что с тобой? — обеспокоенно спросил Ру.

Парень потряс головой. До этого момента он пропускал все разговоры о командоре Хоси мимо ушей. Последние два года это имя было у всех на устах, и Калан привык на него не реагировать, опасаясь, что буря эмоций, накрепко запертая в его сердце, случайно вырвется на свободу. Чтобы не сойти с ума, он не думал о командоре как о человеке из плоти и крови — для него это была некая абстрактная идея, плод воображения, далекий мираж. Но когда он узнал, что этот мираж скоро окажется совсем рядом и обретет реальность, внутри у него всё похолодело.

Ру положил руку ему на плечо.

— Калан, похоже, тебе нездоровится.

— Мне нужно на воздух.

В этот момент вошел Омаки и, увидев перепачканное шоколадом лицо Аки, широко улыбнулся.

— Вижу, пирог ты отыскал.

— И уже съел! — признался мальчик.

Блонди рассмеялся.

— Ну, тогда беги умойся, а потом можешь поиграть.

Аки молча соскользнул со стула и умчался в ванную комнату, а блонди повернулся к Энью с загадочной улыбкой на губах.

— Пет, идем со мной!

Ксеронец с воодушевлением последовал за хозяином — по лицу Омаки он сразу же догадался, что у того на уме.

— Пошли, — сказал Ру, помогая Калану подняться на ноги, — выйдем на балкон.

Парень кивнул и отправился вслед за поваром подышать ночным зимним воздухом.

— Холодно тут, — мрачно пробормотал он.

— Я принесу твою куртку, — предложил Ру.

— Нет, не уходи.

— Ну, тогда вот так… — Повар приблизился сзади и обвил руками его грудь. — Стало теплее?

— Да, — признал Калан, наслаждаясь уютными объятиями. Казалось абсолютно естественным стоять, прижавшись друг к другу, только вдвоем, под яркими ледяными звездами.

— И всё-таки… что с тобой?

Калан вздохнул.

— Я тебе уже рассказывал… про мою семью.

— Да, и что?

— Так вот, их убили люди командора Хоси. И не только их. Сотни других семей тоже.

— Вот дерьмо! — Теперь Ру всё понял и обнял парня еще крепче, чуть ли не до боли. — Даже не знаю, что и сказать — нужные слова просто в голову не лезут, — признался он.

— Можно обойтись и без слов. Я ведь не собираюсь делать ничего такого. Просто мне… тяжело.

— Что ты имеешь в виду? Что значит «ничего такого»?

— Ну, в смысле… мстить или что-нибудь в этом роде.

— Значит… ты не хочешь поквитаться с Хоси за свою семью?

— Нет. Ни к чему это не приведет. Кому-то еще будет плохо, кто-то еще будет страдать… Если бы я смог убить командора — в чем сильно сомневаюсь, — это бы лишь причинило боль тем, кто его любит, тем, кто ни в чем не виноват. Он ведь не сам убивал, а его солдаты, и я даже никогда не узнаю имена этих людей.

Ру слушал юного аристийца с улыбкой.

— Ты добрый парень, Калан.

— Да не сказал бы. Просто насилие не люблю.

— Я тоже.

— Я не такой, как мой друг Вин.

— Что за Вин?

— Вин Кантум. Он… его семью тоже убили. Только он поклялся, что не успокоится, пока не отомстит. Когда я отказался к нему присоединиться, мы поссорились.

— Хм, дело дрянь.

Калан кивнул.

— Это точно. Особенно потому что… я действительно могу его понять. — Он засмеялся и покачал головой. — Вин — просто нечто!

Ру почувствовал легкий укол ревности.

— Ты… наверное, любил его?

— Ну, да. Но… не в том смысле, в каком ты подумал! Я любил его как друга. — Калан улыбнулся. — Забавно — он единственный в природе светловолосый аристиец!

— Надо же! — заметил Ру.

Калан замолчал. Обнимавшие его руки… пробуждали внутри какие-то странные чувства. Странные, но приятные. От Ру исходил такой притягательный запах, что Калану вдруг мучительно захотелось его поцеловать.

— Ру!

— Что?

— Мне нравится стоять так рядом с тобой!

— Мне тоже.

— А можно тебя поцеловать?

— Можно.

Калан повернулся, дрожа то ли от холода, то ли от волнения, и медленно прижался губами к мягким губам Ру. Это был его первый поцелуй, мимолетный и невинный, сладкий и искренний. Когда парень отстранился, сердце его грохотало как барабан.

— Мне этого очень хотелось.

— А мне… очень хотелось, чтобы ты это сделал, — сознался Ру.

— Правда?

Ру кивнул.

— Ты мне нравишься, Калан.

Аристиец улыбнулся.

— Ты мне тоже нравишься, Ру. И… спасибо тебе — за всё. Только… давай лучше вернемся в комнату, пока совсем не закоченели.

Смеясь в один голос, они вошли в уютное тепло дома Омаки и унесли с собой на губах особый, волнующий вкус первого поцелуя.

====== Глава 57 (часть 1) Явление командора ======

— Твоя одежда на сегодня, Рики! — осчастливил Ясон своего пета, едва тот открыл глаза. Блонди бросил на кровать нечто маленькое, сплетенное из металлических колечек. — Прими душ и приведи себя в презентабельный вид.

Монгрел осмотрел предложенный хозяином наряд и, подцепив его пальцем, поднял в воздух. Глаза его сузились.

— Да ты, на фиг, издеваешься!

— Будь добр, не создавай мне проблем! И не забудь, тебе еще причитается наказание.

— Если уж тебе так приспичило выставить меня напоказ, почему бы мне просто не ходить голышом?

— Не возражаю, если таков твой выбор.

— Ну ладно, думаю, я могу это надеть, — проворчал Рики, рассудив, что прикрыть хоть что-нибудь всё же лучше, чем совсем ничего. — Если ты так хочешь.

Ясон довольно улыбнулся.

— Да, именно этого я и хочу. Сегодня ты должен подчиняться мне во всем, Рики. Ты будешь обращаться ко мне надлежащим образом и вести себя как благовоспитанный пет.

— Почем я знаю, как ведет себя благовоспитанный пет? Я же не посещал эту вашу долбаную петскую Академию! — пробурчал монгрел.

— Рики, я ведь больше двух лет потратил на твое укрощение! Ты прекрасно знаешь, чего я от тебя ожидаю.

— А, так вот чем ты на самом деле тут занимался! — огрызнулся пет. — А я-то думал, ты просто прирожденный садюга. Ну, значит, у меня для тебя плохая новость: я укрощению не поддаюсь!

Твердой рукой Ясон взял Рики за подбородок и наклонился, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Ничего, я справлюсь. Сколько бы времени на это ни потребовалось, какие бы методы мне ни пришлось применять. Мы можем пойти по легкой дороге или же избрать длинный и болезненный маршрут. В любом случае итог будет один — ты мне покоришься. Ну а путь выбирай сам. — Ясон говорил тихо, но решительно, а напряженный взгляд подчеркивал серьезность его намерений.

Рики замолчал, определив, что блонди включил режим хозяина, а значит, обычные поддразнивания и колкости будут караться без всякого снисхождения. За два года монгрел неплохо изучил Ясона и точно знал, когда можно позволить себе определенные вольности в поведении и словах, а когда безопаснее изобразить из себя покорного тихоню-пета.

Резкие перемены в настроении и требованиях хозяина всегда озадачивали и раздражали монгрела — дитя трущоб, он привык говорить начистоту, действовать напрямик и никогда прежде не сталкивался с такими тонкими играми разума и воли. Со временем он узнал, что каждое из многочисленных лиц хозяина было тесно связано с определенным эталоном ожидаемого от пета поведения. И хотя Рики гордо заявлял о том, что укротить его невозможно, он научился чуять, куда ветер дует, и избегать — пусть и не всегда — наиболее жестокого наказания. Именно эту науку блонди и старался ему преподать.