Рядовой (СИ)

— Хорош… хорош…

Он послушно замирает, и я стыдливо вспоминаю о том, что его-то к пику так и не довел. Ну как-то рукой и неудобно сейчас ему наяривать тут. А вот… может… хотя стыдно как-то… но я, пересилив себя, предлагаю:

— Принеси-ка водички что ль…

Он быстро приносит в ковше воды и замирает передо мной, его член все так же торчком и стоит. Передыхаю и спрашиваю, покрываясь краской стыда.

— А вы что ж, меж собой так и сосете?

Он кивает и добавляет со следующим кивком:

— Ну если только проникновение в меня было бы для тебя не противным… я так хочу этого… Путиш… не разбивай мне сердце…

Киваю быстро и хлопаю рядом с собой.

— Ну тогда… ложись что ль.

Он ставит ковш на пол и медленно садится рядом. Приходится посторониться, и он с готовностью залезает ко мне под одеяло.

— У меня… никого не было… — говорит он тихо и, отвернувшись от меня, просит: — Я такой же, как и ты, просто если, доверившись, откроюсь перед тобой, не воспользуйся мне во вред… прошу…

Киваю и обнимаю его спину, прижимая его к себе. Мой член упирается ему в поясницу, и я жадно глажу его ягодицы. Как же они прохладны… моя рука находит его анус, и наг терется своим задом о мой пах так, что я уже едва владею собой. Толкаю его лицом в подушку и, задрав его зад, говорю хрипло:

— Я… больно будет…

Он мотает головой.

— Нет… у меня все готово… прошу…

Если я еще что-то соображал, когда спрашивал, то тут уже все, похоть накрывает пеленой, и я вгоняю в него свой член и с силой протискиваю его в такую узкую дырочку. Он стонет, закрывая себе рот. Раскорячиваю его по всей кровати и вытрахиваю его тело с такой скоростью, что голова кружится от забытых ощущений. Он шепчет мое имя, и я чувствую, как тело его поддергивается судорогой, и он обмякает в моих руках. На миг становится страшно за него, но злость обуревает меня. А что он думал? Будет приятно? Ну уж нет. Пусть умирает подо мной, впредь уроком будет, чтобы под меня не лезть. Кончаю и валюсь на кровать, отвернувшись от него.

Желание вспыхивает, когда он начинает шевелиться. Тяну к нему руку, и он застывает.

— Приласкай меня… ртом… — хрипло ему командую, и он с готовностью припадает к моему члену с таким чуждым мне заглотом, что я стону от неожиданности.

Бархатное лоно его горла манит меня к подвигам, и я уже сам нанизываю его голову на свой член, с силой давя на затылок. Какая-то мысль не дает мне сосредоточиться на получении наслаждении полностью, злюсь от того, что не могу ее отогнать. Но и чувствую, что не надо этого делать, не надо ни о чем думать… ни о чем… но вдруг она озаряет меня полностью…

Закрываю и открываю глаза, неверяще глядя на коленопреклонённого нага. Я до сих пор на кухне, сижу в своем кресле. Наг продолжает сверкать своим телом, и я отрешенно смотрю, как его тело уже не так мерцает, пока оно совсем не прекратило блестеть. Он застыл передо мной и виновато сказал:

— Путишшш, Шиалис именно это сделает с тобой. Только в его случае он желает твоей смерти, чтобы стать лишь сильнее. И на все пойдет, чтобы завлечь тебя на то, что ты никогда не решишься. Именно таким образом.

Мотаю головой, и стыд заливает краской лицо, но наг вертит головой.

— Я не знаю, что тебе привиделось, Путишшш, можешь не смущаться меня. Я плохо поступил, так поступают трусы. Но я не хочу твоей смерти.

Смотреть я на него уже мог. Вот не мог и все. Шатаясь так и прошел в свою комнату, закрывая за собой дверь, и, рухнув на постель, заснул почти мгновенно.

Все последующие дни я избегал нага, как мог, усердствуя с заготовкой на зиму дров. Весь двор был уже усеян ровными рядами дровяника. Их рядам поражались все, кто проезжал мимо. Подправив нескольким заборы и амбары, я лишь к позднему ужину возвращался в дом и, поев наспех, быстро уходил в спальню. Аштан сподобился через два дня ходить со мной и с удовольствием также помогал. Наг был в одиночестве. Я понимаю, что я бежал от него от стыда, он-то все равно не знал, что я себе там напридумывал. Но все равно было стыдно и неудобно. Словно я переспал с ним, несмотря на свой запрет после смерти Циате. Зато дом было не узнать. Он делал краску из растений и обмазал снаружи разноцветьем таким, что любо дорого смотреть.

Аштан прятался за меня, едва перед нами выскакивала какая-нибудь собака, и я, помня о его страхе перед животным, с сожалением откидывал домашним и бродячих псинок. Пока под руку не попал сам Лорд. Волк с хрипом упал на спину, когда я кинулся на него, едва он выскочил перед нами на дорогу. Аштан вскрикнул, увидев, как тот начал оборачиваться, и чуть не упал без памяти на землю, но наг взялся откуда ни возьмись и перехватил тело моего пасынка. Лицо Лорда посинело, я так и не выпускал его шею из своих объятий, пока он не забился в судорогах подо мной. Довольно крякнув, отпускаю его нехотя, и он тут же кашляет, с тревогой кидая взгляд на Аштана. Наконец приходит в себя полностью и виновато смотрит на меня. Зло сплевываю.

— За каким лядом Аштана пугаешь? Про хвост не забыл?

Тот мотает головой и выставляет руки перед собой. Пытаясь отползти. С ужасом смотрю на его руку, что вдруг так и упала плетью. Он сам неверяще стонет от боли. Получается, я ему бок отдавил, вон и нога еле волочится. Эх, а я хотел на охоту сходить. Мясо кончилось. Дотаскиваю Лорда в свой дом и еле-еле кладу на кровать Аштана. Сам Аштан, уже очухавшись, недовольно смотрит на Лорда, что занял его комнату. Ну, у нас есть еще несколько комнат. Но там нет кроватей, не сподобил еще.

— Дядь?! — требовательно спрашивает он с меня, и я пожимаю лишь плечами.

— Так он таперича не агрессивный, можешь ему тоже больно сделать. Руку, там, сломать, я подмогну тебе, значит.

Лицо лорда бледнеет, и он вдруг светлеет им счастливо. Недоуменно вглядываюсь в лицо и охаю про себя. Так вот почему он выскочил перед нами? Знал ведь, что прибить могу. Видно, совсем невмоготу стало.

Наг хотел было воды принести, но лорд вдруг шикнул на него зло, и у того чуть ковш не упал на пол. Я успел перехватить и сам сунул ему в руки. Тот стыдливо принял его, благодарно глядя почему-то на Аштана. Лицо Аштана покраснело от смущения. Он отвернулся, и я ткнул ковш прямо в лицо Лорда, пока он не забулькал. Аштан повернулся, и я заботливо обтер лицо хитрому Лорду полотенцем.

— Вот ведь, весь увазюкался в воде, — сказал я полушепотом, и Аштан, лишь кивнув, спросил меня доверчиво:

— А что? Он теперь будет в моей комнате жить?

Озадаченно смотрю в глаза Шиату, и он едва кивает, глядя на меня умоляюще. Пришлось кивнуть недовольно, и едва я выгнал Аштана из комнаты, с угрозой пошел на больного лорда, но тот быстро заговорил:

— Угроза для Аштана идет. Я чувствую это. Моя стая вокруг вашего дома. Предупредит меня, Аштан ведь добром не пойдет ко мне в замок. Значит, отсюда и буду охранять свою пару.

Выдыхаю облегченно и киваю в ответ.

— Ну смотри… а то, если обманул, шкуру сдеру с живого.

Лорд сразу прикрылся больной рукой, и я лишь усмехнулся, глядя на него. Но тот в ответ вдруг сказал хитро:

— Я тут кое-что слышал. Наги чары умеют наводить на свою пару, ты выдержал это испытание?

Сразу же краснею и отвожу взгляд, огрызаясь на него:

— Да что тех чар-то? — и уже тише добавляю: — Ну, повертел он своим, там, телом… померцал лишь…

Лорд засмеялся тихо и мотнул головой.

— А я вот слышал, как один наг человеку тоже навел такие чары, что… его пара сдалась, и они теперь очень даже дружно живут. И ведь чары-то те… видят оба из пары. Наг умеет наводить именно то, что хочет, а не как тебе сказал… это он так… чтобы успокоить тебя.

Вскидываю на него злой взгляд и сплевываю зло в сторону, выскакивая из комнаты, ища взглядом нага. Наг рванул от меня, выходящего, виляя хвостом (он когда убегал от меня, всегда ноги в хвост перекидывал, боялся, что сломаю, наверное!) Он спрятался так, что я найти не смог с первого раза, а меня вдруг осенила догадка, и я рванул обратно в комнату к Лорду. Шиату шарахнулся было к выходу, но уж его-то я не собирался отпускать, и, сжав его горло, прошипел зло: