Герой не твоего романа (СИ)

— Мы такого не обсуждали, ты заговариваешь мне зубы, — перебил его оборотень. — «Лицом» он будет… Представителем…

И тут хлопнула передняя дверь: Ючон, устав слушать препирательства, вышел навстречу прибывшим наркодилерам.

— Песец, — тихо сказал Чанмин, выскальзывая следом за ним. Оставлять беседу на военного он считал опасной глупостью. Этот только раскроет рот — и сразу испортит все.

Из машины вышел вполне привлекательный русоволосый мужчина, что называется, «в самом расцвете сил». Он вежливо протянул Ючону руку, чтобы поздороваться, но вместо военного рукопожатие обеспечил подлетевший Чанмин.

— Здравствуйте. — Он повернулся к Ючону, который, впрочем, никак не отреагировал на бестактность вампира. — Вот, об этих людях — или не совсем людях — я и говорил по телефону вашему отцу, Леонид. Во-первых, оборотень, герцог…

Представить чинно подошедшего Юно у Чанмина не получилось: из машины выскочила девчонка ростом «метр с кепкой», худая, усыпанная веснушками и с пышными огненно-рыжими кудрями; бросившись на него с распростертыми объятиями, она заверещала:

— Чанмин оппа! Чанмин оппа, ты жив! А я так испугалась, что больше тебя не увижу!

Девчонка прилипла к вампиру крепко, словно успевшая засохнуть жвачка. Чанмин начал ее аккуратно отцеплять, но она только сильнее прижималась к нему, утыкаясь носом в его грудь (выше просто не доставала).

— Настя, успокойся, — процедил он с натянутой улыбкой. — И «оппу» этого знаешь куда засунь…

— Но ты же мне оппа, — возразила девчонка. — Ты меня старше, мы близко знакомы. Значит, оппа!

Пока вампир разбирался с неожиданно приставшим к нему рыжим банным листом, Юно представился сам и обозвал Ючона «лейтенантом», а тот сурово поправил его: нечего майора в звании понижать, а то он, неровен час, тоже герцога куда-нибудь низведет.

— Короче, вы сразу скажите: вернуть нас можете? — спросил Ючон у Леонида. — А иначе в гробу мы все это видели.

— Конечно, вас могут вернуть, — ответил за него Чанмин. — Настя… да отлепись ты уже! — Настя — та самая проводница, о которой я рассказывал. Она вернет, но нескоро, правда? Сейчас ваши миры… Ну, Насть, давай, объясни сама.

— А ты разрешишь называть тебя оппой? — сразу выдвинула свои условия рыжая.

— Да хоть Барсиком, — прошипел Чанмин.

— Барсик оппа, — расплылась в счастливой улыбке Настя и, не отрываясь от вампира, сказала: — Ваши миры сейчас закрыты. Я в них что-то вроде дырок проделала, через которые вас вытащила. А так нельзя. Защитная реакция. Они сейчас никого туда не пропускают. Но опять пропустят, через какое-то время.

— И долго ждать? — поинтересовался Ючон.

Юно презрительно засмеялся.

— И ты веришь этой дворовой девке… Впрочем, чего еще ждать от такой же челяди…

— Это все чистая правда. — Чанмин наконец отцепил от себя Настю, не опустившись до физического насилия. Девочка смотрела на него обиженно, как ребенок, который долго выпрашивал у родителей яркую игрушку с витрины и получил отказ вместе с легким подзатыльником. — Я не могу сказать точно, сколько времени займет восстановление межпространственных коридоров — так эти «дырки» правильно называются — но надеюсь, что рано или поздно вы все сможете вернуться к себе.

Юно снова усмехнулся и пристально посмотрел вампиру в глаза. Он помнил совсем другое: «назад дороги нет». По всей видимости, обещание организовать репатриацию было сделано специально для офицера.

— А где остальные? — спросил Леонид. — Вас ведь шестеро?

— Одного ранил дебил Вася, он в больнице. — Чанмин стал загибать пальцы. — Второй потерял сознание, исцелив того, кого хотел сжечь дебил Вася. А третий сидит в машине и стесняется. Наш эльф.

Леонид приблизился к машине и постучался в стекло. Джеджун поднял на него затравленный взгляд, догадался, что его просят выйти «к народу», и выполнил молчаливую просьбу, вновь смущенно прикрываясь руками.

— Здравствуйте, — сказал он, начиная вспоминать слова Чанмина. — Меня зовут Ким Джеджун, я эльф, умею создавать магические зелья и насылать проклятия, работаю при королевском дворе.

— Играю на скрипке, вяжу крючком, вышиваю крестиком, — тихо продолжил за него Чанмин, раздраженно потерев пальцами лоб.

Он ожидал, что Леонид посмеется и потребует вышвырнуть лже-эльфа на фэнтези-помойку; но, вопреки его опасениям, тот расцвел, как одуванчик под теплыми майскими лучами, и взял Джеджуна за плечи.

— Мама дорогая, какие мы хорошенькие! А как мы проклинаем? Насылаем неконтролируемое умиление? Настасья! — Он повернулся к девушке. — Отдельная благодарность за эту прелесть, дам тебе чаевые.

У Леонида, сына самого влиятельного наркобарона в Центральной России, было два изъяна, весьма важных, с точки зрения вытерпевшего «лихие девяностые» отца. Во-первых, он ставил собственные удовольствия чуть выше семейного бизнеса. Во-вторых, главным из таких удовольствий для него были симпатичные мальчики.

— Вот и нашлась работа для нашего гермафродита, — догадался Юно, глядя на то, как Леонид изучает Джеджуна со всех сторон.

— Он ему не даст, — нахмурился Чанмин. — Дже — дамочка высоконравственная и ранимая, у него одна любовь на всю жизнь — с твоей физиономией.

Джунсу за отдельную плату тоже поместили в больницу, в одноместную палату, и врач даже пожурил товарищей пациента: как они могли оставить его без первой медицинской помощи, у него ведь ожог второй степени! Поврежденную кисть обработали, и Джеджун остался рядом с больным, несмотря на просьбы Леонида уехать вместе с ним. Правда, ему все же пришлось выдержать легкий поцелуйчик в обмен на обещание привезти одежду. Он, конечно, лучше посидел бы в своем пережаренном наряде, но сначала был поцелуй, а уже потом — пояснение, за что взяли аванс.

«Трио боевого фронта» доставили в особняк отца Леонида, матерого авторитета преступного мира Никиты Сергеевича, по кличке, само собой разумеется, Кукурузник. Никита Сергеевич был широкоплечим шестидесятилетним мужчиной с широкими плечами, густыми бровями и волевым подбородком. Раньше он наводил страх на всех конкурентов, да и сейчас бы занимался тем же самым, если бы не один нюанс: он был прикован к инвалидному креслу.

— Чанмин, иди-ка ты сюда, — подозвал его к себе Никита Сергеевич, когда всех троих переодели во что-то «поприличнее»: Юно оказался в костюме-тройке с белой рубашкой, Чанмин — почти в том же, в чем был прежде, то есть просился не то на обложку модного журнала, не то в музыкальный видеоклип, а Ючону достались джинсы, белая футболка и кожаная куртка. Вервольф лениво осматривал роскошный интерьер, а офицер восхищенно таращился на каждый предмет декора и даже додумался пощупать гипсовую статую.

Вампир, услышав приглашение, подошел к криминальному авторитету, наклонился и пожал ему руку.

— Вот они, твои кореша… Инопланетянин и оборотень…

Рядом с Кукурузником стоял тот самый Вася, уже с фиксатором на носу. Он кивнул и злобно посмотрел на всех троих.

— Только наполовину терронец, — сурово заметил Ючон.

— Не просто оборотень — британский аристократ, — бесстрастно поправил Юно.

— Прекрасно, парни! — Никита Сергеевич поднял руки, словно языческий священник, приветствующий своих прихожан. — Я рад, что вы с нами. Но прежде, чем вас признают своими, вам нужно доказать свою, так сказать, профпригодность. Я известен тем, что предоставляю не только ширпотреб, но и качественный товар. Несколько борзых засранцев перехватили у меня неплохую партию первосортного колумбийского кокаина. Они тут новенькие, пока ни черта не знают и думают, что можно моих ребят и лично меня ни во что не ставить. Да, я уже отошел от дел и не могу держать их в узде, как раньше. А мой Леня… В общем, если отожмете назад все спизженное и приведете говнюков ко мне, чтобы просили прощения, — беру вас к себе. Если нет — ваши проблемы.

— Принимая во внимание то, как вы только что выразили свою просьбу, у меня нет никакого желания помогать вам в чем бы то ни было, — гордо ответил Юно.