Герой не твоего романа (СИ)

- К счастью, папа понимает, что получил ты еще недостаточно, и оставил тебя в моем полном распоряжении, – продолжил Донхэ, поставив свою чашку на стол перед слугой. – Да-да, это не ты за мной следишь – это я решаю, когда тебе можно будет выпить кровь. И на каких условиях… Ну-ка, подойди.

Чанмин послушно встал с кресла и приблизился к Донхэ, почтительно опуская взгляд. «Принц» шлепнул его пальцами по подбородку, заставляя поднять голову.

- Жалко, что с этого вполне симпатичного парня такую тварь списали, – тихо произнес он, разглядывая исхудавшее лицо. – Я даже рад, что певец жив… Ты точно не знаешь, где он прячется?

- Я знал только о Мехико, но вы же видели: его там больше нет, – ответил Чанмин.

- Кто спит со слугами – тот тухлое яйцо! – закричал, как первоклассник, Хёкдже. – Я серьезно, сам же говорил, что гадость.

- Я и не собирался его трогать, он отвратителен. – Донхэ оттолкнул Чанмина и снова ушел на кухню. – У меня для него приготовлено нечто более волнующее. – Он принес небольшой, но острый нож и скомандовал: – Режь от ладони до локтя.

- Зачем? – Чанмин попробовал прибегнуть к переговорам. – Я просто потеряю довольно много крови, но это не чересчур больно и вовсе не унизительно.

- От потери крови ты станешь еще более неуправляем, когда придет твоя еда, – объяснил Донхэ. – Хочу видеть, как ты превратишься в дикое животное, рвущее добычу на куски. Если не сделаешь этого – отменю заказ и не выйду из дома.

Угроза подействовала: Чанмин проворно закатал рукав рубашки, согнул в локте левую руку, приставил острие ножа к ладони и уверенным движением рассек кожу. Из длинной раны полилась кровь, капая на поверхность стола, над которым он держал руку. Вампир чувствовал боль, и сначала она даже принесла ему облегчение. Но скоро это ощущение, отвлекавшее от голода, смешалось с ним и усилило его. Боль стала пульсирующей, гадкой, а каждая вытекшая из сосудов капля крови просила заменить ее чужой.

Чанмин ушел в ванную, завернул руку в полотенце и, кусая губы, вжался лбом в кафель на стене. Мучиться ему оставалось еще минимум три часа, и он едва сдерживался, чтобы не упасть на колени перед Донхэ, взмолившись о разрешении немедленно выйти на улицу и напасть на первую попавшуюся соседку, выносящую мусор.

В половине девятого Хёкдже убежал к своей новой знакомой . Донхэ читал журнал и болтал с Чанмином. Тот изо всех сил пытался поддерживать светскую беседу, несмотря на бушующее внутри пламя, и мысленно подгонял минутную стрелку часов на стене.

В девять никто не пришел. Чанмин бросил полотенце в корзину для грязного белья – кровь уже остановилась, хотя рана еще и не думала затягиваться. Донхэ поставил на воспроизведение песни Super Junior.

В двадцать минут десятого наконец раздался стук в дверь. Чанмин дал себе обещание сдержаться и не доставить молодому господину удовольствия посмотреть, как он, потеряв над собой контроль, будет рвать жертву на части.

- Напоминаю: сначала я с ней поразвлекаюсь, а уж потом дам ее тебе убить, – сказал Донхэ, отпирая замок. Когда он приоткрыл дверь, Чанмин увидел профессора. Донхэ обрадовался: – О, добрый вечер, леди! Давно не виделись. Скучали по мне?

Чанмин понял все еще до того, как Донхэ грубо втащил жертву в квартиру, бросая ее на пол. Вампир на время даже забыл о своем страшном голоде.

Испуганные глаза, искусно украшенные тенями и подводкой, все еще идеально уложенные пшеничные волосы. Черные брюки, атласная серебристая рубашка и жилет без пуговиц… Явно только что с выступления.

- Дже, – выдохнул Чанмин, машинально делая шаг назад. – Молодой господин, зачем…

Джеджун поднялся на ноги и хотел броситься к нему, но Донхэ схватил омегу за руку и дернул на себя.

- Твоя обещанная еда, ублюдок, – с ухмылкой пояснил «принц». – Та самая девчонка, хоть даму ее лет уже и неприлично так звать. – Джеджун непонимающе смотрел то на Донхэ, от которого исходили обжигающие волны злости, то на Чанмина, в чьих широко раскрытых глазах плескалось отчаяние. – Смотри: накрашенная, духами пахнет… Думаю, мы неплохо с ней повеселимся. – Донхэ скользнул языком по щеке Джеджуна, и омегу охватила дрожь.

Чанмин пятился, пока не натолкнулся спиной на стену. Малыш Донни определенно решил переплюнуть папочку в изощренности наказаний.

====== Глава 38 ======

ЯЛТА

Нехорошо, конечно, обманывать близких, но Хичоль, упомянув Острова Кука, передислоцировался вовсе не в такую даль, а остался поблизости от местонахождения детей, слуг и любовницы. Он подумывал после небольшого отдыха нанести им неожиданный визит без помощи профессора и посмотреть, чем все занимаются в его отсутствие; скорее всего, сработала интуиция.

- Эти места помнят великих развалин, – со смехом объяснил он Хангену. – Почувствую себя Рузвельтом на конференции.

Они остановились в маленькой частной гостинице, где в начале марта из девяти номеров были заняты только два: в одном из них поселились сами вампиры, а в другом уже четыре дня обретались пожилые супруги с шестилетней внучкой. Они как раз спускались на обед, когда встретили азиатскую пару: Ханген уходил разбираться с заполнением необходимых документов, а Хичоль сидел в крошечном холле за столом и вертел в руке черные очки, держа их двумя пальцами за дужку. Пенсионеры сразу заприметили их; когда Ханген вернулся от хозяйки, бабушка с внучкой уже были на кухне, а дед взял Хичоля в оборот и звал его вечером к себе, попробовать домашнюю настойку.

- Я получил ключи, – сообщил Ханген, наклонившись к своему господину.

- Знакомься, Гена, – улыбнулся Хичоль, жестом указывая на собеседника, – это – Георгий Петрович, он из Владимира. Приглашает после ужина в свой номер, выпить по рюмочке, пока его жена, Софья Альбертовна, с внучкой Златой гуляет.

Ханген уже давно забыл об этой маленькой слабости господина: когда-то тот во время путешествий охотно знакомился с местными жителями, врал им с три короба и до окончания привала поддерживал что-то вроде дружбы. Ему нравилась эта игра в обычного человека.

- Нам нужно разобрать вещи, – сказал Ханген, протягивая господину руку. – Георгий Петрович, вечером можем к вам заглянуть.

Хичоль взял Хангена за руку и поднялся, позволяя вести себя к номеру.

Старик вытаращил на них глаза. Словно поняв это, Хичоль обернулся и весело объяснил:

- Не бойтесь, мы не «голубые»! Просто я слепой, без брата и дверь-то не найду!

- Я ваш брат? – удивился Ханген, вставляя ключ в замочную скважину. – Мы ведь не похожи. Я – китаец, вы – кореец…

- Ты думаешь, бедняга видит разницу? – Дверь открылась, и Хичоль проковылял в номер. Его улыбка сразу поблекла. – Скажи, что видно из окна?

- Двор, – ответил Ханген, приближаясь к нему. – Кусты.

- Умирать отвезешь меня в более живописное место, – попросил Хичоль с кривой ухмылкой. – Сам, боюсь, к тому времени соображать не буду.

- Господин, о чем вы говорите? – обеспокоенно спросил Ханген, вставая перед ним, чтобы видеть лицо. – Вам осталось совсем немного, и вы обретете невиданное могущество!

- Могущество? – Хичоль поднял брови и издал короткий смешок. – Ты же сам все видишь. Без автора я оказался ни на что не способен. Двенадцать веков шел в гору, лишь изредка оступаясь и ненамного скатываясь назад, а теперь сразу совершил грубую ошибку. Просчитался. Я умираю. Даже Настя все видит, черт бы побрал эту сучку… Видите ли, разочарована… – Хичоль устало махнул рукой.

- Выбрасывайте амулет! – предложил Ханген, с трудом сдерживая внезапный порыв – схватить господина за плечи.

- И навсегда остаться хромым, немощным слепцом, который, сидя у камина в кресле-качалке, ради развлечения не Баха на виниле слушает, а вызывает бури за окном? – Хичоль прикинулся задумчивым. – Хм, неплохая перспектива! Спасибо за идею, Ханни.

Ханген, подавляя бушующую в душе ярость, посмотрел за окно, на те самые облезлые кусты, о которых он сказал господину. Хичоль, тростью нашарив в своей личной темноте кровать, сел на нее и стал гладить указательным пальцем змееобразный набалдашник, выбранный профессором.