Герой не твоего романа (СИ)

- Хеллоу! – бодро поздоровался молодой парень, поймавший Чанмина на улице, когда он быстрым шагом направлялся к оккупированному «принцами» кафе. – А ю э турист? Уэр а ю фром?

Видимо, снимали передачу о необыкновенном взлете туристической привлекательности Крыма с тех пор, как он вошел в состав России. Смотрите – даже иностранец приехал в великий город, чтобы полюбоваться его красотами! Во всяком случае, репортер и оператор определили Чанмина как иностранца из-за манеры одеваться, будто на показ мод. Ни один нормальный россиянин мужского пола в таком виде из дома не высунется.

Чанмин решил благоразумно пройти мимо. Но репортер подумал, что иностранец его просто не понял, и пустился вдогонку. Нельзя было упускать такой ценный кадр! Вдруг это какой-нибудь токиец, который с хваленой японской учтивостью превознесет достопримечательности города?

- Если я не останавливаюсь – наверное, против интервью, как считаешь? – скорее оскалился, чем улыбнулся Чанмин, одновременно заслоняя лицо от камеры поднятой рукой.

Не токиец. Но репортер унывать не стал – этого стильного парня можно было легко выдать за иностранца! Только попросить его исковеркать английский на японский манер – и начальство поздравит начинающего журналиста с отличной находкой.

Жестом он попросил оператора выключить камеру. Чанмин уже пошел дальше, но настырный репортер преградил ему путь.

- Позволите попросить вас об одолжении? – заговорил он. – Вы могли бы сыграть японца, приехавшего в наш город на экскурсию? Это нужно для развития туризма в Крыму, все в благих целях! Я вам напишу коротенький текст.

Чанмин бы сказал, что репортер – идиот, ведь прохожий, при всей его азиатской наружности, мог быть коренным жителем города, и его появление на экране в качестве «Тоямы Токанавы» рассмешило бы соседей, друзей и коллег, поставив «хитроумного» журналиста в неловкое положение.

Чанмин сказал бы это еще месяц назад. А теперь он толкнул парня в грудь с такой силой, что тот рухнул на асфальт, и рявкнул:

- Ищи негра и выдавай за восхищенного афроамериканца, расист хренов! Я кореец!

- Ишь, психанул, – пробурчал репортер, поднимаясь с асфальта и отряхивая одежду. Чанмин уже несся дальше, подавляя в себе острое желание хоть кого-нибудь разорвать в клочья. – Сыграл бы гостя из Сеула, чего сразу так беситься?

Остановившись перед дверью кафе, Чанмин поднес одну трясущуюся руку к губам, поднял рукав рубашки и, не удлиняя клыков, прокусил ими кожу на запястье. Боль заставила немного успокоиться, и теперь он мог встретиться с молодыми господами.

За столиком вместе с «принцами» уже сидела Настя, а официантка как раз расставляла заказанные блюда. Настя пыталась весело болтать с сыновьями своего бойфренда, но те особого восторга от общения с потенциальной мачехой не испытывали.

- Ой, Минни пришел! – Она захлопала в ладоши. – Я заказала тебе кровь убитых помидорок.

- Ценю твой «черный» юмор. – Чанмин вполне беззаботно улыбнулся, несмотря на то, что внутри все органы словно начинали пылать огнем, а дышать становилось труднее. – Молодые господа желали меня видеть?

- Да, – кивнул Донхэ. – Хотел удостовериться, что ты отвратительно выглядишь.

- Это я еще красился полчаса, – заметил Чанмин, мечтая убить обоих «принцев». Он прекрасно понимал, зачем они его вызвали – поиздеваться. В пустой квартире переносить голод было легче. А здесь, в зале, почти битком набитом людьми, мучения становились в десять раз страшнее. Чанмину казалось, он слышал, как бьются человеческие сердца, и чуял запах бегущей по жилам теплой крови. Все его тело раздирала боль, избавить от которой могла только боль чужая.

- А оппа сказал, что скоро вернется, – сказала Настя. – Рыбушки, как думаете, что ему заказать?

- Концерт One Direction в Сан-Франциско – это вам не фанмитинг группы Red Velvet, – через силу засмеялся Чанмин. – Выплеск эмоций был таким, что господин вряд ли хорошо себя чувствует.

- Чай с имбирем. – Настя стала болтать под столом ногами, листая меню. – Полезно же. Тьфу, ну и кафе, нет такого чая… Тогда хоть с чабрецом.

Вскоре в кафе появилось трио, только что посетившее концерт популярного бойз-бэнда. Профессор вежливо поздоровался с принцами и сел в угол стола, объявив, что не голоден. Хичоль вошел вместе с Хангеном чуть позже, и Настя сразу замерла, глядя в его сторону. Чанмин знал: каждый раз, когда «оппа» возвращался с «охоты на эмоции», она боялась увидеть полумертвую развалину. Но вампир все еще был далек от этого; хотя вначале он держался за плечо телохранителя, вскоре помахал всем собравшимся рукой и отпустил китайца, обходясь только тростью.

Тем не менее, даже Чанмин заметил, что Хичоль скорее упал, чем сел на отодвинутый для него Хангеном стул.

- Оппа, тебе плохо? – спросила Настя. В ее голосе звучали разочарование, досада, сожаление. Вот и вся любовь, подумал Чанмин. Прекрасный, сильный вампир стал физически слаб, пусть даже временно, – и она постепенно переставала видеть в нем Мужчину Мечты. Было даже неважно, что этот вампир за пару секунд вызывал стихийные бедствия и разрушал здания взмахом руки: ей требовалось все и сразу.

- Не хуже, чем обычно, – улыбнулся Хичоль. – Без труда дождусь полного успеха этой затеи. Впрочем, разве теперь у меня есть выбор?

- Оппа, выбери чего-нибудь поесть, – предложила Настя, придвигая к нему меню.

- Выбери сама, Лисичка, – разрешил Хичоль.

- Или ты есть не можешь?

Она спросила об этом так, словно уличила его в преступлении и требовала объяснений.

- Ну, уж твою кровь точно выпить смогу, – подмигнул Хичоль.

Чанмину было противно смотреть на проводницу. Может быть, из-за собственных мучений. И он стал наблюдать за господином, который явно прикладывал немало усилий, чтобы казаться бодрым.

- Пап, а пап, – сказал Хёкдже, – нам сколько еще ждать?

- Не так долго, состариться не успеете, – пошутил отец.

- Я думаю, господину следует немного отдохнуть, – заметил Ханген. – Перенестись в тихое место, провести там некоторое время.

- А я тут с девчонкой познакомился, – надул губы Хёкдже.

Глаза Донхэ странно засверкали.

- Папа, мы останемся. Отдохни, но нам и тут хорошо.

- Оппа, мы тут только неделю, – сказала Настя. – Мне нравится в Крыму, приспичило с тех пор, как его отобрали. А ты куда гонишь?

- Например… на Острова Кука? – предложил Хичоль.

- Да ну их, там только море и песок, а мне надо людей, шум…

Она хотела отвязаться от Хичоля. Хотела поменьше видеть его до тех пор, пока он не перестанет постоянно нуждаться в поддержке Хангена. Он надоел ей слабым, был нужен лишь полным сил. Конечно, проводница могла оживить кого угодно и выбирала качественный товар, а теперь он приходил в негодность. Как потребитель, она имела право на недовольство.

- Отлично, мы с Ханни отправимся на курорт одни, раз вам тут так нравится, – согласился Хичоль. – Чанмина оставляю за вами присматривать. Ведите себя прилично, если не хотите неприятностей: мальчик уже на грани.

Донхэ злобно посмотрел на слугу: он просто ненавидел предателя за то, что ему удалось так легко отделаться. По его мнению, эту сволочь следовало убить. Но отец решил, что понимает слугу. Друзья и любимый заменили певцов без его ведома, он лишь боялся за их судьбу, что, в сущности, было чистой правдой. Конечно, за то, что Чанмин не выдал товарищей господам сразу, едва узнал о них, хорошая голодовка ему была обеспечена. Для вампира это – страшно: кругом – сосуды с кровью, а прикоснуться к ним нельзя. Но смерть… Чанмин, в сущности, никак не помешал Хичолю осуществить его план, эта корейская эстрада все равно уже надоела, да и на «принцев» странно влияла. Пускай теперь артисты прячутся неизвестно где, а отдувается за них пестрая команда персонажей – это очень забавно наблюдать, был бы только доступ в интернет.

Хичоль протянул к Чанмину руку и погладил его по плечу. Движение было чуть заметно неловким.

- Пап, разреши ему пить кровь, – попросил Донхэ. – Он реально измучился, хватит с него. И ведет себя, как шелковый.