Герой не твоего романа (СИ)

У Джеджуна сжалось сердце. И вовсе не из-за чьих-то поз. «Хэ». Непривычно. Вампира все звали Донни, делая из его имени англоязычное сокращение от имени Дональд – «Donnie». Так говорил и Чанмин, но только в личных беседах с любимым. Обычно он был у него «молодым господином Донхэ»…

Джунсу был прав. Чанмин неожиданно вынырнул даже из нытья течного омеги.

- Три варианта, – сказал Джеджун раздраженно. – Либо ты удовлетворяешь себя сам, либо просишь прощения у своего парня, либо обращаешься к Кюхёну.

- Кюхён мне не нравится, – нахмурился Хёкдже. – И Сонмину он не изменяет... А у Донхэ просить прощения не буду, он сам виноват!

- К Кюхёну! – Джеджун махнул рукой в ту сторону, где монах стоял с Хичолем, и зашагал в гримерную.

- Три, два, один, – сказал Кюхён, щелкая пальцами. – Абракадабра!

Хичоль проследил его взгляд и увидел, что Юно идет рядом с Чанмином, настолько счастливым, что в блестящих глазах макнэ так и читалось желание кому-нибудь напакостить ради собственного удовольствия. Юно смотрел на него снисходительно, но смотрел не отрываясь.

- Как ты это сделал? – изумился Хичоль.

- Приворожил. – Певец начал бормотать, что это должно быть магией из области самой черной, а значит, в ауре уже большие темные пятна, однако монах, улыбаясь, перебил его: – Пошутил. Я просто поговорил с Чанмином и убедил его попробовать признаться в своих чувствах снова, а заодно не скрывать, что у него еще нет опыта. Неужели ты решил, что герцог мог на самом деле влюбиться в майора? – Вообще-то, Хичоль так думал, и монах засмеялся. – Нет, конечно, нет! Герцогу нужно совсем другое. Но ты ушел от него, а вернувшись на одну ночь, дал понять, что это была ошибка. Он подсознательно стал искать кого-то, кто не бросит, и тут взгляд остановился на майоре, преданности которого позавидует любая овчарка. Кроме того, майор стал его другом, между ними давно возникла связь. Вот бедного оборотня и потянуло не туда, он принял дружескую любовь, которой прежде не испытывал, за романтическую. Но герцог остался герцогом. Подсунь ему беззащитного и невинного Чанмина на блюдечке с голубой каемочкой – он воодушевится. А майор… Это было от одиночества.

- В народе – «недотрах», – подытожил Хичоль. – Блин, Кю, я с тебя фигею. Когда мы познакомились, ты лошок лошком был, а сейчас так здорово разбираешься в людях… Заряжай быстрее амулет, сил уже почти не осталось!

- А еще я избавляюсь от соперника, чтобы некоторым и думать о нем неповадно было, когда этих сил не останется вовсе, – добавил монах.

- Кюхён-а, – позвал подбегающий Хёкдже. – Мне Джеджун посоветовал к тебе обратиться за помощью… Ну, думаю, по моему запаху понятно, за какой…

Хичоль помахал перед лицом рукой и поморщился.

- Спроси у стаффа, что есть от метеоризма, – сказал он, удаляясь.

- Вот сучка! – возмутился Хёкдже. – Как тебя только муж терпит, о ребенке вообще молчу – ты его и не видишь!

- Сейчас принесу очень полезную воду, – пообещал Кюхён. – А то Шивон на тебя уже жаловался.

Джеджуна довели до слез: во время переодевания откуда-то возник менеджер группы, приставленный агентством. Его трижды просили оставить коллектив в покое, но он, похоже, в прошлой жизни был бумерангом и неизменно возвращался к тем, кто его швырнул. Вот и теперь сухопарый мужчина в очках, чем-то похожий на учителя строгой школы для мальчиков, стал всех проверять: на месте ли, прилично ли выглядят, осведомлены ли о новых изменениях в расписании?

- Ким Джунсу, вы знаете о предложении роли в мюзикле?

- Пак Ючон, когда уже дадите ответ по поводу нового сериала? Иначе сами его дадим за вас.

- Чон Юно, завтра пустим слух о вашем романе с Юри – всего на полдня, никаких комментариев с вашей стороны.

- Шим Чанмин, вы садитесь на диету, рекомендации пришлю на почту.

Макнэ расстроился, но вновь подобревший к нему лидер мешал устроить из этого полномасштабную трагедию.

- Ким Джеджун… – Омега улыбнулся, готовый выслушать все требования и принять их к сведению. Менеджер быстро, но бесцеремонно ощупал его, как на досмотре в аэропорту, и вынес вердикт: – С завтрашнего дня – в спортзал, время тренировок пришлю в SMS.

- Я не пойду! – сказал Джеджун. Естественно: его же не на аквааэробику отправляют, а силовыми упражнениями заниматься и беговую дорожку истязать.

- Пришлю после согласования, – повторил менеджер, собираясь уходить.

- Хён, ну даже я сказал, что надо немножко пресс подкачать, – успокаивающим тоном заметил Чанмин. – Вместе будем на диете сидеть и тренироваться, да?

- И что мне делать? – Джеджун начал всхлипывать. – Штангу поднимать?

- Хён, да ты не толстый… Просто чуть-чуть мускулатуры набрать надо…

- Не ходи туда – и все, – посоветовал Ючон. – Я вот не буду сниматься, даже если заставят. А то мне мать башку свернет.

- Сильная женщина! – засмеялся Юно. – Не хотел бы я встретить ее в темном переулке!

Герцог мысленно сказал себе, что нужно заканчивать со странным наваждением. Хороший дебил, забавный и уже родной… Но не спать же с ним из-за этого! Лучше переспать с банальным, но милым персонажем. Он хотя бы красивый.

В зал запустили зрителей, ведущие заняли свои места, группы готовились к выходу. Внезапно вся присутствующая ватага SM (Super Junior, SNSD и EXO) полетела к DBSK, занятым отнюдь не предстоящим выступлением: Джеджун опять нервно поправлял на себе одежду, Юно оценивающе разглядывал сосредоточенного Чанмина, как приглянувшийся товар на витрине, Джунсу шептал на ухо майору какие-то пошлости, а майор слушал его с таким видом, словно собеседник говорил о семейных проблемах своей троюродной тетки. Эсэмовцев возглавлял Чонсу, который в один прекрасный момент закричал оповещенным лидерам других групп:

- Уровень опасности: красный! Все за мной!

И вот за кулисами началась давка: артисты ничего не понимали, но привыкли выполнять приказы и обступили персонажей со всех сторон.

- Осторожнее, фанаты, сейчас всем распишусь, – сказал Юно. – Что происходит?

- Он стал холодным! – объяснил Чонсу, указывая на свою грудь, и добавил зловещим шепотом: – Рядом – нечисть…

Кюхён пробрался через толпу и без вопросов потрогал амулет.

- Он не холодный, – сказал монах успокаивающим тоном. – Тебе кажется.

Шивон тоже решил потрогать.

- Не холодный вовсе, – признал он.

Все по очереди стали лапать лидера, хотя многие даже не знали, зачем.

- Самовнушение, «коллега», – со щепоткой пренебрежения улыбнулся Юно. Чонсу выстрелил в него рассерженным взглядом. – О, только не это. Вижу альфа-самца, готового сразиться со мной за территорию! Сэр, уводите свою стаю, ваш выход – через один коллектив.

- Наши лидеры ругаются, – шепнул Чанмин Кюхёну. – Нам тоже поссориться, чтобы их поддержать?

- Бедное создание, – сочувственно произнес монах.

Чанмин задумчиво нахмурился. Почему все его так называли?

Победителями на этой неделе стали EXO – их новая песня взорвала все хит-парады. Остальные выступающие вышли на сцену, чтобы поддержать и похвалить парней. Чонсу почувствовал прикосновение к груди чего-то весьма холодного, но решил не обращать внимания. Наверное, легкую реакцию на «своих» оборотня с вампиром убрать не удалось, а позориться во второй раз и видеть презрительную усмешку на губах герцога совсем не хотелось. Ну, что нечистая сила станет делать на записи музыкального шоу? Сыновей и верного слуги главного злодея в группе больше нет, на что ему тут смотреть?

Джеджун ушел раньше всех и не стал долго прощаться со зрителями в зале – его начало немного тошнить (позже кто-то предположил, что его обидела победа младших товарищей, ведь DBSK тоже недавно выпустили новую песню). Омега, правда, успел лишь закрыться в кабинке, когда почувствовал, что неприятные ощущения прошли. В этот раз было намного легче, чем в прошлый, – он не просто работал, а вел суматошную жизнь айдола и не особенно жаловался на плохое самочувствие. Тем не менее, выходить из просторной кабинки не хотелось – хоть где-то нужно было остаться одному. Джеджун прислонился к стенке спиной и старательно примял к телу одежду. Нет, Джунсу все-таки погорячился, пока в худшем случае можно решить, что ему нужен спортзал. Но ведь это ненадолго. Через месяц уже будет стыдно показываться людям на глаза. Надо было звонить дону Эстебану, узнавать, где спрятали певцов, и меняться. «Прости, малыш, – мысленно сказал ребенку Джеджун, положив одну руку на живот. – Твоего покойного старшего братика я не прятал… Но знай: я тобой все равно горжусь, что бы люди ни говорили. Я хочу, чтобы ты был здоровым и родился. Это – чудо жизни. Мы с твоим папой – вымышленные, но ты, плод нашей любви, – настоящий.»