Всерьез (ЛП)

Пока Тоби в конце концов не оторвал свой рот от моего.

— Эй. Слышь… эй…

Я отпрянул, выпустив его запястье.

— А? О. Господи. Извини.

— Ничего. — Он взял в ладони мое лицо и притянул для еще одного поцелуя, прошелся зубами мне по нижней губе, снова заставив простонать. — Просто, ну… Я же до сих пор вроде как в обиде на тебя.

Я посмотрел на него. Судя по голосу, да что уж там — и по виду, обиженным его не назовешь. Другое дело, как следует совращенным — набухшие губы, раскрасневшиеся щеки, а синевы глаз почти не видно за расширенными зрачками. Но тут я понял, и мой член — как он вообще смог? — затвердел еще больше.

— Прости меня. — О господи, извинения мне даются не лучше, чем ему злость, с моим-то полным вожделения голосом.

Он скрестил руки за головой и несколько театрально потянулся. Толстовка задралась, показав полоску бледной кожи.

— Слова, одни слова, Лори. Если правда хочешь получить прощение, мне кажется, тебе стоит его заслужить. — Эта его фраза послала по моему телу темную волну нервной дрожи. Я выпрямился.

— Что ты хочешь, чтоб я сделал?

— Поднимись, — похлопал он меня по бедру.

Я встал с дивана и вышел в центр комнаты, в голове тут же всплыли воспоминания о нашей прошлой встрече.

— Пойдет?

Он кивнул, и я — боже милостивый — даже от этого вновь невольно вздрогнул.

— Ага. Теперь раздевайся.

Я глянул в сторону окон во всю стену, сквозь которые пробивался серебристыми и оранжевыми полосками свет луны и фонарей.

— Можно мне… эм… задернуть шторы?

— Ой, блин. Конечно. — Тоби зарделся и поерзал, чего мне совсем не хотелось. — Задергивай.

— Спасибо.

На это он улыбнулся, все еще чуть неловко. Я пересек комнату и занялся занавесками, а на обратном пути он жестом подозвал меня к себе.

Не уверен, чего именно ему хотелось, поэтому я опустился на одно колено возле дивана.

— Да, Тоби?

Он сел, скрестив ноги, и пару секунд просто молча смотрел на меня. А затем нагнулся и целомудренно поцеловал.

— Нет, это тебе спасибо. У тебя так… Ты как будто… Я с тобой себя чувствую как, блин, принц, знаешь? — По моему телу от этих слов прошла жаркая волна благодарности, удовольствия и толики смущения.

— Я… я иногда представляю тебя принцем.

— Правда?

Я кивнул.

— А когда?

— Когда ты был в ванной. Я представил, что ты… принц, а я… — Внезапно я больше не мог смотреть ему в глаза. — Твой раб, полагаю.

— Господи, что, серьезно? Это ж офигенно заводит. И каким я был принцем?

— Капризным. Избалованным. В чем-то… жестоким.

— Да, я стопудово таким бы и был. — Похоже, идея пришлась ему по душе. — А ты не против?

Я снова взглянул на него, стараясь не показывать смех в голосе.

— Еще как против.

Он издал беспомощный звук и прижал ладонь к своему члену.

— Да?

— Да. Я же гордый. Ты заставишь меня страдать.

— Господи боже, Лори. Хоть думай, что говоришь. Я чуть не кончил тут.

Я положил голову ему на колено, чтобы скрыть улыбку, и его пальцы начали мягко перебирать мне волосы.

— Давай по порядку, ага?

— Ага. Но смотри, я все запомнил. Так что берегись своих желаний, они могут исполниться. — О боже.

— Я уже боюсь, милый.

Он потянул меня за волосы, посылая уколы боли-наслаждения вниз по позвоночнику.

— Э, нет, чувак, и не надейся отделаться комплиментами. Тебе давно пора раздеваться, забыл?

Мой ответный взгляд был полон… чего-то. Напускного разочарования, может быть — я чувствовал слишком много всего настоящего для большего достоверного притворства. Затем я встал на слегка подкашивающихся ногах и исполнил его приказ. Мне уже однажды приходилось раздеваться для Тоби, но в этот раз все было по-другому. Может, потому что теперь уже не получится утверждать, что это анонимный секс или простое потакание его прихотям. Сейчас я сам того хочу и сам выбираю. Его.

Когда я остался обнаженным, стараясь не дрожать, хотя было не холодно, Тоби стянул кеды с носками и встал. Я почти ожидал своеобразной инспекции — любой другой в этом месте так бы и сделал, наверное — но он просто положил раскрытые ладони мне на грудь и пробормотал: «Елки, ты такой классный». И почему-то эти слова так сильно прошлись по живому, что я почувствовал практически облегчение от последовавших за ними: «А теперь на колени».

Я благодарно опустился.

— И передай мне свои ремень с галстуком.

Я застыл на секунду, пойманный между инстинктивным поверхностным сопротивлением и сидящим глубже более сильным желанием исполнять все его просьбы. Прогнуть собственную волю под чужое удовольствие.

Как и всегда, победило желание, наполнив меня странной энергией и еще более странным спокойствием.

Я оставил одежду в куче неподалеку, что мне наверняка сойдет с рук только от девятнадцатилетнего, и потянулся за галстуком…

— Э-э, не, братан, когда это я разрешил тебе пользоваться руками?

Я содрогнулся, по новой возбужденный и пристыженный, и согнулся, чтобы взять в зубы ремень. Тоби издал очередной свой сдавленный разгоряченный вздох, и только это дало мне сил продолжить. Спустя несколько секунд он забирал у меня ремень, поглаживая большим пальцем губы в похвале и одобрении, смягчая укол унижения.

— Теперь галстук.

Он тоже дался мне непросто, но Тоби не давил и не подгонял, и я — сам не знаю как — смог вручить и его. Второй раз не оказался легче, но увел меня глубже, дальше от себя и ближе к Тоби и подчинению, которое я хотел ему подарить.

Он перекинул галстук через плечо и пару секунд стоял, крутя в руках ремень, просовывая конец в пряжку и поворачивая его туда-сюда.

— Ага, — нахмурился он, — пойдет.

Не думаю, что эти слова были обращены ко мне, но он проявил терпение, и я ответил ему тем же. По правде говоря, я был готов ждать у его ног сколько потребуется. Даже жжение от ковра превращалось в часть общего ощущения — острая грань предвкушения и удовольствие от того, что доставляю удовольствие Тоби.

— Ага, — повторил он, на этот раз более уверенно. А затем с ремнем в руках зашел мне за спину и присел на корточки.

Жар от его одетого тела пробежал по моей обнаженной коже, и я бездумно откинулся назад, к нему. Я ожидал упрека, который точно заслужил, но его рука обвилась вокруг меня, не давая упасть, крепче прижимая к себе. И я дрожал в ней мелкой дрожью, настолько же беззащитный перед добротой, как и перед силой приказа. Я слегка повернул голову, его имя сорвалось с губ прежде, чем я сумел их остановить.

Он коснулся уголка моего рта своим.

— Ага, вот тут. Дашь мне руки?

Я даже не задумывался. В тот момент я бы отдал ему что угодно.

Понятия не имею, что он сумел сделать с ремнем, но прохладная кожа обвила сперва одно мое запястье, потом другое. Он за что-то дернул, и обе петли туго затянулись, связав, заточив меня. Я резко втянул ртом воздух, который все равно как будто не дошел до легких.

Боже. Голый и беззащитный. Страх пронзил прямо до кончика члена.

— Нормально? — Тоби поцеловал меня в шею.

Нет. Нет. Нет. Но все, на что меня хватило, был шумный пропитанный вожделением стон. А когда рука Тоби потянулась из-за спины, чтобы провести вверх по подрагивающей сочащейся плоти, я ответил: «О, да».

Он убрал руку, и я заскулил, водя бедрами в поисках его ладони.

— Ч-черт. — Дыхание Тоби обжигало плечо. — Ты просто невероятный, когда уже на грани. Но кончать пока нельзя, понятно? Сперва покажи, как тебе стыдно за сделанное.

Лучше и быть не могло. Опять. Я тоскливо кивнул, член уже ныл от нетерпения.

Его ногти легонько проехались по моему соску, и пришлось приложить все усилия, чтобы не перейти на мольбы. Понятия не имею, о чем, но это принесло бы хоть какое-то облегчение — растечься по нему бездумной лужицей.

Но тут он наложил галстук мне на глаза, и я потерял все во тьме и шелке.

— Т-Тоби… я… Я не хочу…

— Знаю, — его голос дрожал, как и мой, в той же смеси нетерпения и неуверенности.