Герой не твоего романа (СИ)

Как только он выругался, его лицо покрылось крупными волдырями, и он, отпустив монаха, заорал. Кюхён упал в объятия Хичоля, а Ханген мощным ударом сломал лапу ринувшемуся в бой оборотню…

- Папа говорит уходить! – вдруг закричал Хёкдже, выбежав в коридор с телефоном. – Нас сейчас профессор телепортирует, группируемся!

Он сразу схватил младшего брата за руку. Ханген едва успел приблизиться, как неподалеку от них появился учитель Гарри Поттера с волшебной палочкой в руке. Все четверо исчезли прежде, чем прыгнувший на них оборотень сомкнул пасть – его зубы лязгнули в воздухе, а сам он взвыл, приземлившись на сломанную лапу.

Кюхён лежал на полу, закрыв глаза и прижав ладони к груди. Кровь из раны перестала течь – он смог временно остановить ее самостоятельно, однако силы были на исходе, и долго поддерживать в своем теле ускользающую жизнь он бы не сумел.

Все певцы стояли, сбившись в дрожащую кучку у выломанной входной двери.

- Давай, пей! – Хичоль прокусил свое запястье и поднес его к губам Кюхёна. – Тебе жить придется, мы еще не помирились!

- Джунсу… – чуть слышно произнес монах.

- Джунсу кого-то раком в туалете клуба ставит, ты не дотянешь!

Тут явился и сам только что помянутый художник, подтверждая свое звание «не очень хорошего человека». Оттолкнув загородивших проход Рёука и Канина, он сразу подлетел к Кюхёну и положил руки на его грудь. Свечение было слабым – художник слишком паниковал, чтобы исцелять в полную силу.

- Мне сказали сидеть в машине, но я грохот услышал, – объяснил он, покачнувшись, – теперь Хичолю пришлось поддерживать и его. – Вот что за грохот, знакомая до боли картина… – Художник расстегнул рубашку Кюхёна. Рана выглядела уже не такой свежей, но затянулась не до конца. – Думаю, сердце в порядке, только снаружи осталось…

- Что такое? Почему ты здесь? – спросил Хичоль.

- Артистов заменять начали, меня пытались убить. – Джунсу указал на свою шею. – Ничего, майор сейчас возьмет одного заложника…

Оборотень поднялся и заковылял к выходу, сверкая грозными глазами. Певцы кинулись врассыпную.

- Что за псина? – робко поинтересовался Сонмин.

- Ты волков не видел? – поморщился Хичоль.

Джеджун, укоряя себя за нерешительность, аккуратно увел разговор от главной темы, оставив у Чанмина ощущение, что он страдает от чего-то вроде истощения из-за жизни айдола. Все-таки уходить в одиннадцать вечера из кабинета бухгалтерии несколько проще, чем каждый день репетировать, сниматься и выступать. Это не скажется разве что на самочувствии вампира, инопланетянина или оборотня.

Джеджун тянул время. Он надеялся увидеть в глазах, в лице Чанмина что-то такое, что подтвердит: любимый не возразит, а лишь обрадуется. Но омега либо не замечал этих признаков, либо убеждал себя, что их нет. Опять вампир делал его раза в два моложе. Джеджуну казалось, что они – два влюбленных подростка, которые, когда родителей нет дома, тонут в объятиях друг друга и верят, что рука об руку пойдут на край света, преодолеют любые препятствия. Но стоит появиться проблеме в виде незапланированной беременности, как Джульетта начнет до дрожи бояться мамы с папой, а Ромео перестанет отвечать на звонки.

- Можно спросить еще раз? – прервал его размышления Чанмин, сделавшись серьезнее. Джеджун закивал. Вампир выглядел сейчас, в мерцании трех свечей, совсем мальчишкой. Казалось даже нелепым, что через семь месяцев он сам станет отцом. – Когда будет нужно, ты уйдешь со мной?

- Давай не будем сейчас об этом, – попросил Джеджун, которому хватало и одной проблемы.

- Скоро перемирие закончится, – мягко заметил Чанмин. – Я не знаю, что тогда произойдет, но хочу понять: ты будешь на моей стороне? Господин не против. Однажды ты уже согласился идти со мной, сделаешь это еще раз?

- Я тогда не знал, какие цели преследует твой господин… – На мгновение Джеджун представил себе перспективу: Хичоль добился тотальной власти, Чанмин – один из его приближенных, а у их с Джеджуном ребенка есть все, чего только душа пожелает. Такого, даже омежку, никто обидеть не посмеет… – Пожалуйста, поговорим в другой раз. У меня сейчас и так голова кругом.

- Как хочешь, – улыбнулся Чанмин, целуя его.

Где-то в здании послышался шум.

- Кто буянит? – насторожился вампир.

- Super Junior, наверное, – засмеялся Джеджун. – Опять ваши венценосные особы себя в руках держать не могут.

- Или Ханни наконец решился их выпороть, – предположил Чанмин.

Влюбленные снова стали целоваться, вампир начал медленно расстегивать рубашку омеги. Но, когда оставалось всего три пуговицы, шум начал перерастать в грохот. Чанмин отстранился и тревожно оглянулся.

- Нет, – сказал он мрачно и твердо. – Это не «рыбки» лидера пинают. Это… Кюхёна раскрыли.

Джеджун резко поднялся с кровати.

- Вмешайся! – с нескрываемым волнением в голосе потребовал он.

- Издеваешься? – криво усмехнулся Чанмин. – Если я появлюсь там, то не заступлюсь за монаха, а помогу его добить!

- Звоню майору и герцогу, – сказал Джеджун и пошел за оставленным на тумбочке телефоном.

Прежде, чем он успел набрать хоть один номер, Чанмин, побледнев, ощутил зов своего господина и одновременно с этим получил от него короткое текстовое сообщение. Вампир схватил омегу за руку, так резко, что тот уронил мобильный.

- Все кончено, я ухожу, – объявил он. – Сейчас за мной явится профессор, мы перенесемся к господину. Иди со мной, прошу!

У Джеджуна перехватило дыхание, сердце словно перестало биться.

- Нет, – ответил он. Собственный голос показался ему чужим, звучащим издалека.

- Дже, любовь моя, это единственный шанс! – взмолился Чанмин. – Уходи со мной, и все будет хорошо! Мы не подвергнем тебя опасности!

- Нет, – повторил Джеджун, как в трансе.

Чанмин кинулся к своей сумке, достав оттуда нож и маленькую упаковку с зубочистками. Джеджун наблюдал за этим отрешенно, как будто смотрел фильм. Он почти перестал осознавать реальность.

- Почему ты не хочешь? – Чанмин вернулся к нему и положил ладони на его щеки, с отчаянием посмотрев в глаза. – Разве ты не готов быть со мной в пресловутых болезни и здравии?

- Я готов быть с тобой, но не с твоими господами, – прошептал Джеджун. Слова сами слетали с его губ, а он уже был близок к обмороку. – Я не предам своих друзей.

- «Друзей»? – переспросил Чанмин с болью в голосе. – Когда это женщины делали выбор в пользу друзей, а не любви? У тебя правда роман с кем-то из них? Не зря майор тебя обхаживает, да?

- Я люблю только тебя, – произнес Джеджун все так же на автомате, – но я не могу быть заодно со злодеями.

- Мы не в фанфике, Джеша! – закричал Чанмин. Его глаза влажно заблестели. – Нет тут добра и зла, все относительно!

- Они везде есть. – Джеджуну хотелось осушить слезы любимого поцелуями, но он не мог заставить себя даже пошевелиться. – Уходи без меня.

- Я заберу тебя насильно, – пригрозил Чанмин, явно призвав на помощь всю силу воли, чтобы не расплакаться по-настоящему.

- Не посмеешь, – сказал Джеджун.

Входная дверь с грохотом распахнулась. Профессор еще не появился, и Чанмин, повернувшись к Джеджуну спиной, замер в ожидании боя. Дверь в спальню влюбленные заперли, но ее легко выбили одним ударом ноги. На пороге стоял майор, тем более пугающий, что на нем был заляпанный кровью и рваный концертный костюм, а макияж «изящного айдола» размазался.

- А у вас, смотрю, еще ваниль рекой льется, – грозно сказал Ючон. – Мин, любишь Дже – добровольно сдавайся в заложники.

- Я ухожу, майор, выпусти в коридор, – ответил Чанмин.

Ючон больше вести переговоры не стал и бросился к вампиру. Джеджун вышел из прострации и закричал, как только Чанмин упал от удара по ребрам.

- Ладно, ладно, я ваш! – простонал вампир, лежа на полу. – Сам будешь защищать меня, когда придут забирать!

- Раз плюнуть, – с улыбкой пообещал майор, поднимая Чанмина за шкирку. – Дже, слышь, не говно он у тебя, просто в говно вляпался.