Семь кругов Ада (СИ)

— Предашь — убью, — сухо бросил он. Химик в ответ не шелохнулся.

— Не предам, — спокойно ответил он, — У меня множество причин продолжать свои эксперименты, выйдя из-под опеки Серебра, — продолжил он, жестом показывая нам идти за ним.

— Вот как? И что же эта за причины?

— Завтра, — остудил пыл Зуо парень, — Все завтра. Мне рассказали, через что вы прошли. Вы наверняка устали, поэтому оставим все разговоры на утро. — С этими словами парень залез в небольшую черную машину, Зуо сел на переднее сиденье с водителем, я разместился на заднем. Сэмпай и незнакомец о чем-то тихо разговаривали, пока ехали к его дому, но о чем именно они говорили, я не прислушивался, меня их разговор лишь убаюкивал.

— Насекомое, очнись! — вывел меня из полудремы голос Зуо, после чего меня силком вытащили из машины и встряхнули.

— Ага, — пробормотал я и поплелся вслед за сэмпаем и парнем, которого Зуо называл Вином. Мы зашли в дом, но хоть убейте, я не видел ни стен, ни мебели. Я шел, пялясь себе под ноги и умоляя свой организм не отключиться раньше времени.

— Ничего лучше этого предоставить вам не могу, все так внезапно произошло. Эта комната изолирована от остального дома и не заметна, так что, если ко мне нагрянут с проверкой, которые, кстати говоря, бывают последнее время все чаще, вы будете в полной безопасности.

Мы зашли в небольшую темную комнату, в которой была лишь большая кровать, стол, и книги, стопками сваленные в одном из углов.

— Сойдет, — было брошено Зуо.

— Вот ключ от вашей комнаты, — отдал Вин Зуо тонкую карточку, — ну, а сейчас… спокойной ночи, — пожелал он нам обоим и вышел из комнаты. Я тут же, как самый умный, улегся на кровать и уже собирался мирно заснуть, когда меня с нее грубо спихнули.

— Будешь спать на полу, — сухо провозгласил Зуо, кидая мне подушку и покрывало.

— Но кровать большая, мы и вдвоем…

— Замолкни, насекомое, — ответили мне не терпящим возражения тоном. Ха! Ну и ладно!

Я улегся на пол, демонстративно отвернувшись от Зуо. Мой коварный план был прост: сэмпай заснет, я переберусь на кровать, а утром, если что, свалю все на лунатизм! Вот только дождаться, когда заснет Зуо, я не смог, сам почти тут же провалившись в глубокий сон. Еще бы! Прошлая бессонная ночь, нервотрепка, погоня, страх и постоянные ссоры с Зуо вымотали меня смертельно.

====== Шестой круг Ада: 53. Двери ======

— Моя душа — это сотни дверей… две сотни дверей… три сотни дверей… — напевал Он себе под нос, сидя, по-турецки, в проходе узкого коридора и покачиваясь взад и вперед. Он походил на очень хорошо сделанную шарнирную куклу, которая старалась вести себя как человек. Вот только чего-то ей для полного перевоплощения в живого человека все же не хватало. Его движения были какими-то безжизненными и даже покачивания, казалось, приносили ему разве что нестерпимую боль. Но зачем же тогда Он продолжал это делать?

— Моя душа — это сотни дверей… сотни грязных дверей… сотни старых дверей, — Его левый глаз и щеку скрывал старый пожелтевший бинт, но перевязки почти не было видно из-за длинной челки, да глубокого капюшона безразмерной серой кофты. Капюшон был накинут на голову, из-под него виднелись лишь тонкие бескровные губы, повторяющие как заговоренные одни и те же слова. Губы были сухие, потрескавшиеся и все в болячках так, будто их постоянно кусали до крови. Порой на них проскальзывала еле заметная ухмылка, но чему же он так ухмылялся?

— Моя душа загадок полна, вопросов полна… без ответов она, — напевая ничего не значащие для него слова, парень, словно что-то считал, то загибая пальцы на руках, ладони которых лежали у него на коленях, то вновь разгибая их. Пальцы на правой руке, тонкие, длинные и бледные, с обгрызенными ногтями, были в ссадинах и со сбитыми костяшками. Левая же рука была, так же как и глаз со щекой, перебинтована и сквозь перевязку проступала красная жидкость. Она слегка пузырилась на бинтах, стекала по колену парня на пол, из-за чего под Ним уже образовалась настоящая кровавая пузырящаяся лужа.

— Моя душа — все же, как ты слаба, под замком без ключа, во мне заточена…

— Заточена… — тихо ответило эхо, заставив парня вздрогнуть, оторвать взгляд от собственных не прекращающих загибаться и разгибаться пальцев и оглядеться. Длинный коридор, у которого Он не видел ни начала, ни конца, утопал в мягком полумраке. От него отходило бесчисленное количество дверей, и ни одна из них не была похожа на остальные. Здесь были деревянные, железные, каменные, мраморные, соломенные и самые разнообразные двери. Каждой из них было дано свое имя, табличка, указывающая, что за ней таится.

Парень же сидел между двумя расположенным друг напротив друга дверьми. Кажется, за ними пряталось нечто, что было для него куда важнее всего остального, хранящегося в иных комнатах. Дверь по правую от Него руку, была железной, мощной, усыпанной шипами и торчащими из нее острыми лезвиями. Это она была виновата в ссадинах на Его правой руке. Дверь же напротив — бамбуковая, но она не казалась особенно надежной. Она была заколочена деревянными досками, увита цепями и тяжелыми замками.

От железной двери исходил невыносимый жар, но этот жар не доставлял парню дискомфорт, боль, причиняемая им, казалась ему почти приятной. Бамбуковая же дверь источала холод, и этого холода Он боялся больше чем чего-либо другого. Из-за бамбуковой двери постоянно слышался свист ветра, что за ней бушевал. Ветер хотел вырваться, он хотел заполнить собой весь длинный коридор, снося с петель остальные двери и уничтожая то, что хранилось за ними. Но цепи и доски сдерживали его, хотя и не полностью. За долгие годы в бамбуковой двери появилась трещинка. Малюсенькая и почти незаметная, но когда как-то раз парень приложил к ней свою руку, его кожа тут же покрылась тонкой ледяной коркой. Почувствовав, как холод, словно проникает сквозь руку, парень поспешно приложил ладонь к железной двери, и корка на коже тут же исчезла, растаяв под напором горячего воздуха, но на ладони при этом появилась новая ссадина. Сидеть рядом с бамбуковой дверью парню было опасно. Именно из-за нее Его левая рука, левый глаз и щека теперь кровоточили.

Железная же дверь была чуточку приоткрыта. Самую малость, но даже этого хватало, чтобы весь коридор наполнился сладким и каким-то тяжелым жаром. Только этот жар был способен притупить ту боль, которую причинял парню ледяной ветер за бамбуковой дверью. Но и здесь таилась опасность. Ведь открой железную дверь чуть шире, и этот жар мог поглотить парня с головой и попросту уничтожить его.

— Моя душа… — вновь запел Он.

— Душа… — повторило эхо.

— Без свободы, мертва… Без желания жить, давно истлела она…

— Истлела она… — вторил парню идентичный ему голос, который принадлежал темной фигуре, что мгновение назад появилась в самой дали коридора.

— Наконец-то, — выдохнул парень, наблюдая, как фигура медленно, раскачиваясь из стороны в сторону так, будто находится на корабле, попавшем в сильный шторм, подходит к нему ближе. Ее поступь была тяжелой и немного походила на звериную. Каждый шаг фигуры отражался от стен коридора и сопровождался странным шлепающим звуком, который обычно бывает, когда идешь по жидкой грязи. Когда от парня до странной фигуры оставалось всего пара метров, Он наконец-то смог разглядеть своего гостя. Фигура была идентична тому, кто сидел в коридоре, только его рука и глаз не были перебинтованы, к тому же парень был лишь в длинной серой толстовке. Из-под толстовки по худым обнаженным ногам текли тонкие струйки крови, из-за этого-то шаги фигуры и были по звуку похожи на чавканье. Кровавые следы тянулись за незнакомцем по всему коридору, словно отметины на карте сокровищ. Кроме того у второго парня прямо из капюшона торчали лисьи уши, а из-под толстовки высовывался длинный пушистый ярко-рыжий хвост.

— Ты пришел… — выдохнул парень.

— Пришел… — повторил парень-лис, садясь напротив Него так же по-турецки, так же кладя ладони тыльной стороной на свои колени, и начиная загибать и разгибать пальцы с той же скоростью, что и его собеседник.