Цветы сумерек (СИ)

Когда винтовая лестница, которую Ингвар ещё утром преодолел в несколько прыжков, осталась, наконец, позади, оба юноши привалились к стенам по разные стороны коридора и попытались отдышаться.

- Ты - Ингвар? – спросил Раймон, внимательно разглядывая эльфа.

Ингвар кивнул.

- Я - сын Тауфина. А этого, противного, зовут Белл. Он мой брат.

На лице Раймона промелькнула усмешка, и он тут же снова стал серьёзным.

- Спасибо… что возишься со мной.

Ингвар расплылся в улыбке.

- Мне нравится. И потом… Разве ты бы так не сделал?

- Не знаю, - Раймон пожал плечами. – Я ведь ещё не знаю тебя.

Ингвар не обратил внимания на слова странного мальчишки.

- Пошли, - он снова подставил плечо. – Осталось чуть-чуть.

Миновав несколько дверей, они подошли к спальне Ингвара. Инг пнул ногой дверь и, рывком затащив Раймона внутрь, бросил на кровать.

Перевёл дух, стёр пот со лба, закрыл дверь и опустился на секунду рядом с Раймоном. Затем встал и отправился в купальню. Вернулся он с металлическим тазиком для обливаний и мягким полотенцем в руках.

- Ты ещё не разделся?

Раймон покраснел и покачал головой.

- Всё нужно делать за тебя.

Ингвар принялся стаскивать с парнишки грязную рубашку. Закончив, он брезгливо отшвырнул её на пол и занялся, наконец, раной.

- Так кто тебя так? – спросил он.

- Это… так… А-ай! – Раймон обиженно посмотрел на Ингвара.

- А не надо врать, - заявил Ингвар и принялся обрабатывать порез уже аккуратнее.

- На улице напали.

- На улице? – Ингвар высоко поднял брови. Он впервые слышал о том, чтобы на кого-то нападали просто так.

- Ну… да. А господин Тауфин отогнал этого ублюдка и забрал меня с собой.

- Ублюдка… - повторил Ингвар и покраснел. Раймон говорил странно и о странном. Но оттого было ещё интереснее выяснить, что же случилось. – А чего этот… ублюдок… хотел от тебя?

- Да чёрт его знает. Может денег, а может… - Раймон запнулся, не решившись произнести то, что хотел, и покраснел. Ингвар был каким-то… не человеческим. Ну, да, он, собственно, и не был человеком. Но даже то, что слышал Раймон об эльфах, никак не подходило к Ингвару. – Тебе правда так интересно, а?

- Ну, да, иначе зачем бы я спрашивал? Значит, отец нашёл тебя на улице в Дорлифене и привёз нам вместо лютни?

Раймон отвернулся и снова насупился.

- Я никому не хотел мешать. Уйду, если нужно.

- Но лютня то от этого уже не появится, - Ингвар усмехнулся и сверкнул глазами из-под белоснежных ресниц. – Так что тебе придётся её заменить.

- Как это?

- Будешь моим подарком на Солнцеворот.

Раймон снова покраснел.

- Если надо, - пробормотал он. – Что там с раной?

- Всё в порядке. Смотри.

Раймон изогнул шею, разглядывая недавнюю рану.

- И правда, - он удивлённо посмотрел на Ингвара.

- А теперь давай, - Ингвар поднялся и замахал рукой, сморщив маленький носик. – Вставай, раздевайся, мойся. Я позову Марлин, после тебя всю постель менять.

- Прости, - Раймон снова смутился. Встав, он поплёлся туда, откуда Ингвар принёс воду. – Подожди, - он замер на пороге. – Что значит – раздевайся? Мне одеваться не во что.

========== Глава 2. Член семьи ==========

Следующим вечером Тауфин собрал у себя всю семью: двоих своих сыновей, сестру Айниру с её тремя почти взрослыми сыновьями – и Раймона.

Дом Синего дракона был невелик. История рода уходила корнями ко временам исхода, и владыка Тауфин гордо и честно мог говорить о том, что его тело несёт в себе кровь драконов. Однако войны сначала с людьми, а затем с Империей Крови, покорившей их земли, раз за разом накатывали на земли Синего Дракона, лежавшие на самой границе королевства. Мужчины умирали, не успев оставить потомство, и место их во главе пограничных отрядов занимали женщины. Так погибли шурин Тауфина и его старший сын, а затем и его супруга. Вампиры отлично знали, что стоит лишить отряд благородного предводителя, как магия древних оставит войско сумеречного народа, и остатки воинов разбегутся.

В подчинении Тауфина всё ещё оставалось две тысячи простых бойцов, в ком не было ни капли древней крови, но вот ядро семьи становилось всё меньше.

- Дети мои, - произнёс Тауфин чинно, обводя покровительственным взглядом стоявших перед ним сыновей и племянников. – Я хочу познакомить вас со своим третьим сыном.

Сыновья Айниры зашептались и стали переглядываться.

Белл нахмурился и опустил руку туда, где мог бы уже быть настоящий меч, а теперь висела бестолковая деревяшка.

Ингвар широко улыбнулся и, склонив голову, из-под густых ресниц бросил короткий взгляд на Раймона.

Раймон покраснел. Он покраснел ещё тогда, когда Тауфин заговорил о новом сыне, потому что не мог поверить, что речь идёт о нём.

Встреча с благородным эльфом была чудом. Одни демоны знают, что привело Тауфина в трущобы, но едва Раймон увидел вдалеке его прямую спину и шёлк голубого плаща, трепещущий на ветру, он уже не мог отвести взгляд. Конечно, все в округе знали, что гулящая Варна приблудила от эльфа. Острые уши было не скрыть никаким капюшоном, да и взрослел мальчик куда медленнее, чем сверстники – за что не раз получал обидные клички.

Но сам Раймон эльфов не видел никогда. До этого дня. Он пробирался ночами под окна трактира, чтобы послушать песни заезжих бардов о бессмертных народах, и гадал, каким же был его отец? Гордым лунным или свободолюбивым лесным эльфом? Или, может быть, просвещённым эльфом солнца? И хотя сумеречное королевство лежало к Дорлифену ближе всех других эльфийских королевств, Раймон никогда и не надеялся, что в нём течёт кровь самого могущественного эльфийского народа, много веков назад породнившегося с драконами.

Раймон не знал, к какому народу принадлежит таинственный незнакомец. Его попросту покорили его волосы с прожилками золота и широкие плечи, закованные в сталь. И когда Мартышка Джон решил поживиться редкой добычей и всадить в спину благородному гостю свой кривой клинок, Раймон сам не заметил, как бросился ему наперерез. С первого раза клинок выбить не удалось, завязалась короткая схватка, и нож вошёл ему под ребро. Раймон уже решил, что ему конец, когда руки Тауфина оторвали от него Мартышку и швырнули о стену.

А его, грязного полукровку, подняли на руки.

- Зачем полез? – спросил Тауфин, и на лице незнакомого мужчины отразилась искренняя забота – такая, какую Раймон видел разве что в глазах матери, давно уже почившей от старости. Ответа Тауфин не дождался, продолжив расспросы: - Ты что это, полуэльф?

Раймон зажмурился, почувствовав, что сейчас сказка закончится. Он не раз слышал, что эльфы не любят полукровок куда больше, чем люди. Для нищих и бандитов из трущоб он был просто жалким уродцем – непохожим на других, слишком слабым, чтобы работать в доках наравне с честными труженниками, и слишком медленно взрослевшим, чтобы оказаться полезным учеником в воровской гильдии.

Для эльфов же, как говорили все, включая знающих всё на свете бардов, одно существование полукровок было оскорблением.

Раймон искренне ожидал, что его ударят, но вместо этого большие и неожиданно мягкие руки эльфа приподняли его и понесли куда-то. Вскоре Раймон потерял сознание и очнулся уже в каком-то странном жёстком кульке, притороченном к седлу виверны – и на высоте птичьего полёта. Последнее открытие заставило мальчишку задрожать от ужаса - и дрожать уже до тех пор, пока виверна не опустилась на вымощенную мрамором посадочную площадку.

Если бы не странное белоснежное создание, по имени Ингвар, Раймон дрожал бы и до сих пор. А скорее – валялся бы снова без сознания.

Но Раймон стоял в удивительно красивом, украшенном разноцветными осколками кварца, зале, в окружении ослепительно красивых бессмертных существ, а Ингвар держал его за руку – и теперь, после слов Тауфина, прекрасного эльфа, принёсшего его сюда, оказавшегося то ли королём, то ли ещё какой-то большой шишкой, Ингвар сильнее сжал пальцы, будто почувствовав, как дрожат пальцы полуэльфа.