Страх, надежда и хлебный пудинг (ЛП)

– Вот-вот.

– Я тебе уступаю?

– Слишком редко. Увы. Очень хочется ее усадить и рассказать, кто в нашей семье настоящий тиран.

Он закатил глаза, но улыбаться не перестал. Потом отбросил волосы с глаз, чтобы посмотреть мне в лицо, и, что важнее всего, наконец-то позволил за талию притянуть себя ближе.

– Джонни, и все равно. Я вел себя настолько ужасно…

– Ты строил из себя кого-то другого – это единственное, что ты делал не так.

– Я хотел, чтобы мы ей понравились.

– Знаю, и твое желание совершенно понятно, но это не ты. Ты всегда плевал на чужое мнение, потому что раньше терять тебе было нечего. И чаще всего это срабатывало. Ты или завоевывал человека, или со спокойной душой посылал его к черту. Вот и все.

– Но с ней я так поступить не могу.

– Можешь. Коул, об этом-то я тебе и толкую. – Он еще сомневался, но уже взвешивал, что я говорю, так что я решил продолжать. – Суть не в том, чего от нее хотим мы. Суть в том, что она хочет от нас. У нас замечательный дом, замечательная семья и отличная жизнь. Это факт. Тебе остается лишь сделать то, что у тебя получается лучше всего.

– Солнце, и что же?

– Очаровать ее.

Он улыбнулся.

– Знаешь, а из тебя получился отменный льстец.

– Я серьезно. Ты смог завоевать и меня, и отца. Черт, ты умудрился очаровать даже Мэтта.

Он улыбнулся и кокетливо склонил голову набок.

– Я молодец, правда ведь?

– Да. – Я взял его щеки в ладони и поцеловал в краешек рта. – От тебя требуется только одно: выйти туда и быть с нею собой, и тогда она наверняка в тебя влюбится, как все остальные.

– А если нет?

Я снова поцеловал его – по-прежнему невесомо, дразня его нижнюю губу языком.

– Тогда пускай идет к черту.

Он улыбнулся.

– Я все равно еще зол на тебя.

– Знаю. И я тебя не виню. Извини, что солгал, но мне показалось, так будет лучше.

– Полагаю, ты прав.

– Так я прощен?

Он рассмеялся.

– Солнце, ни вот на столько. Ты еще долго будешь заглаживать свою вину передо мной.

– Я только за.

***

После этого вихрь по имени Коул Николас Фентон Дэвенпорт Третий снова ворвался в наш дом – так, как умел один только он.

– Дорогая, прости, что заставил ждать. Меня в некотором роде застали врасплох, хотя, полагаю, ананас, купленный Джонни, должен был подать мне намек. Но я счастлив, что ты пришла. Честное слово. Только давай сядем не здесь. Это худшая комната в доме. Может, составишь мне компанию, пока я готовлю? В конце концов, кухня – это сердце нашего дома.

Он взял ее за руку и увел за собой. Мы с отцом пошли следом. На кухне была чистота, но царил беспорядок. Она была настоящей и обжитой. На столе лежала почта и россыпь газет. Воздух был теплым, влажным от пара и напоенным ароматами омара и лимона. В отличие от холла, на кухне было много личных вещей, которые уравновешивали ее сверкающую утилитарность. Например, полотенца, купленные нами в Бурано, и прихватки, которые на день рождения Коула подарил мой отец. Холодильник был увешан снимками из наших поездок, а на стойке стояла мамина коробка с рецептами. С тех пор, как я отдал ее Коулу, она стала более потрепанной и испачканной, и я часто думал о том, как счастлива была бы от этого моя мать.

– Джонни, Тейлор с ее дополнительным весом будет чересчур тяжело то слезать с табурета, то забираться назад. Принеси ей нормальный стул. Нет, не этот! Из кабинета, и захвати для нее подушку под спину. И еще пуфик для ног. Так, милая, а теперь послушай меня. Мне страшно жаль, что в тот вечер я был не в себе и устроил бог знает что, но я исправлюсь, честное слово. Сгоревшего ужина сегодня не будет. Теперь вопрос: что будешь пить? Вино, ясно дело, исключено. О, знаю! У меня есть потрясающий сок. Он густоват, но я обнаружил, что если добавить спрайт, он станет слегка шипучим, как газированный пунш. В детстве я его обожал. Ты понимаешь, что я имею в виду? Его всегда подавали на свадьбах, и серьезно, я был от него без ума, хотя, оглядываясь назад, понимаю, что, возможно, любил этот фруктовый рутбир лишь за пузырьки и розовый цвет. Но он был изумителен. Даже без алкоголя. Господи боже, я прямо-таки чувствую его вкус. Джордж, посмотри в холодильнике, есть ли там спрайт. Надо было подать его на нашей свадьбе. А я зачем-то выбрал вино. Спрайта нет? Ну ничего, сам по себе сок тоже хорош. Так, а теперь расскажи, как ты очутилась у нас в Аризоне.

Поначалу она молча смотрела на него округлившимися глазами, но очень скоро Коул разговорил ее, и они принялись болтать, словно знали друг друга целую вечность. Она рассказала, что родилась в Тусоне, а в Финикс перебралась, чтобы поступить в ASU. Она жила в нескольких кварталах от колледжа, но три недели назад кто-то посреди ночи разбил ей машину.

– Ее уже не починишь, а купить новую я не могу. По крайней мере, сейчас. Но ничего страшного. Есть же автобус.

– Боже! – воскликнул Коул. В Европе он постоянно пользовался общественным транспортом, но в Финиксе – никогда. – А эти автобусы, они безопасны?

Она рассмеялась.

– Конечно. Просто времени уходит чуть больше, и все. – Она рассказала о своей работе в кофейне и о том, что не знает, можно ли во время беременности есть суши, поскольку однозначного вердикта на этот счет нет. Потом рассказала немного о своих визитах к врачам. – По их словам, все идет хорошо, но впереди еще четыре недели, а я уже большая, как дом!

– Дорогая моя, ты красотка!

– Я чувствую себя не красоткой, а каким-то китом, и у меня в жизни так не болела спина.

К концу ужина Коул, конечно же, отправил меня искать в интернете подержанную машину – мы сошлись на подержанной только после десятиминутного спора, – и договорился со своим массажистом, чтобы тот дважды в неделю приходил к Тейлор домой. Каждый раз, когда я пытался притормозить его, он отмахивался.

– Джонни переживает, что ты решишь, будто я пытаюсь тебя подкупить, но дорогая, клянусь, я такой не только с тобой. Я подкупаю без исключения всех. Если не веришь, спроси у Джорджа, он подтвердит.

Я больше переживал о том, как бы она не умудрилась получить от него дом и впридачу ежемесячное пособие, хотя, говоря по правде, она ни разу ни о чем его не попросила, а машину согласилась принять только после длительных уговоров.

– Отстань от него, – улучив момент, шепнул мне отец. – Он делает ровно то, о чем ты его попросил, – ведет себя, как всегда.

С этим было трудно поспорить.

После ужина мы переместились в гостиную. В отличие от строгого холла, мебель там была создана для комфорта, и всего – о кресел до книжных шкафов – было много.

– Дорогая, тебе тепло? – спросил Коул. – Я могу принести тебе плед или разжечь камин. – Он рассмеялся над своими собственными словами. – Смешно, правда? Можешь представить, как я собираю дрова и добываю огонь трением палочек, точно какой-то юный бойскаут? На самом деле он газовый, но довольно уютный. Включить?

– Нет, спасибо, – сказала она, усаживаясь в кресло рядом с отцом. – Я уже и не помню, когда в последний раз мерзла. Иногда мне кажется, будто я вынашиваю обогреватель, а не ребенка.

– О, об этом я как-то и не подумал. Джонни, иди-ка включи кондиционер.

– Нет, не нужно. Все хорошо!

Включить кондиционер было намного проще, чем заставить его передумать. Когда я вернулся, наши гости расселись, а Коул принес всем напитки. Я занял свое место рядом с ним на диване. Он сидел на самом краю, все его внимание было сфокусировано на Тейлор. Судя по всему, он решил, что пора переходить к делу.

– Милая, неловко смущать тебя, но мы бы хотели узнать, как это произошло.

Просьба не вызвала у нее удивления. До нас Тейлор проинтервьюировала уже девять пар, так что, наверное, излагала свою историю не впервые.

– Помните, я говорила о кофейне, в которой работаю? Там я и познакомилась с Грегом. Он работает в юридической фирме в нашем районе. Он старше меня, но всегда был так мил, постоянно интересовался, как у меня учеба, как другие дела. А потом он пригласил меня на свидание. Смешно. Помню, я сказала своей подруге Лариссе: «Он слишком хорош, чтобы быть настоящим!» – Она невесело хмыкнула. – Я понятия не имела, насколько права.