Страх, надежда и хлебный пудинг (ЛП)

– Джонни? – прошептал он. Он обращался за помощью. Ему было нужно минуту побыть одному – совсем как в тот день, когда его обнял отец, после чего он скрылся на кухне за ненужным нам маслом. Как он прятался от матери на Рождество и как сотни раз на протяжении наших с ним отношений прятался от меня. Ему было нужно уединение, чтобы дать эмоциям выкипеть и остыть.

– Может быть, Тейлор хочется пить? – тихо предположил я.

Его глаза начали наполняться слезами, и он кивнул.

– Ты прав. Я так глуп…

– Мне сходить?

– Нет. Ты сиди. Я принесу минеральной воды…

Он уже встал и вышел из комнаты. Тейлор, проводив его взглядом, удивленно повернулась ко мне.

– Что-то не так?

– Нет, нет, все в порядке. Просто ему надо немного побыть одному. – Мне хотелось пойти за ним следом, но я знал, что правильнее будет остаться. После того, как Тейлор уйдет, у нас с Коулом будет масса времени наедине. – Спасибо вам, – сказал я. – Вы не представляете, каким счастливым вы его сделали. Мы дадим ей чудесную жизнь. Обещаю.

– Я вам верю. – Она потерла живот и улыбнулась. – Я чувствую себя такой глупой из-за того, что подумала о вас в первый раз. Поверить не могу, что я могла так ошибиться.

Я рассмеялся.

– Я рад, что вы дали нам второй шанс.

– Я тоже. – Она продолжала потирать свой живот, нажимая краем ладони на бок, словно понуждая ребенка сменить положение.

– Вам тяжело носить ее?

– Нет, но иногда она устраивается на самых неудобных местах.

Мы замолчали. Я не знал, что еще можно сказать. Молчание уже начало становиться неловким, но тут пришел Коул. Несколько минут на кухне сотворили с ним чудеса. Его глаза были сухими и ясными, а на лицо, пусть с него еще не сошла краснота, вернулась маска Идеального хозяина дома. Проходя мимо, он провел рукой по моим волосам, безмолвно благодаря за предложенный выход. Он даже не забыл принести минеральную воду.

– Держи, дорогая. – Он вручил ей стакан, но вместо того, чтобы вернуться ко мне на диван, сел напротив нее на пуфик для ног. – Если тебе что-то понадобится – что угодно, когда угодно, – только скажи.

– Коул, – тихо проговорил я.

Он выставил в мою сторону руку.

– Джонни, я знаю. – Потом – уже Тейлор – сказал: – Он беспокоится, что я куплю тебе яхту или что-то вроде того. – Он улыбнулся. – Дорогая, тебе хотелось бы яхту?

Она рассмеялась.

– Ну, в Финиксе толку от нее будет немного.

Коул смахнул волосы с глаз и обезоруживающе мне улыбнулся.

– Видишь, солнце? Беспокоиться не о чем.

– Виноват.

И все же я волновался. Не о том, что он может купить ее, но о том, что, если дело сорвется, его сердце будет разбито. Нет, я не сомневался в решимости Тейлор, однако без ее подписи на бумагах мы оставались в подвешенном состоянии.

Коул, видимо, разглядел в моих глазах беспокойство, потому что, вдруг посерьезнев, сказал:

– Джонни, я знаю. – Он вновь повернулся к ней. – Милая, я не шучу. Тебе что-нибудь нужно?

– Не в том смысле, который вы имели в виду, но, если можно, то до родов мне бы хотелось почаще с вами встречаться. Слышать ваши голоса пойдет ей на пользу, если, конечно, вы…

– Разумеется! Мы всегда дома. И я каждый вечер готовлю.

– Я не хочу навязываться…

– Глупости. Ты желанная гостья в любое время.

Тейлор, по-прежнему держа ладонь на боку, застенчиво улыбнулась.

– Она пинается. Хотите почувствовать? – Она не стала дожидаться ответа. Она взяла его за руку и положила ее себе на живот. – Вот. Подождите секунду.

Прошло больше секунды, но я даже на расстоянии понял, когда ребенок зашевелился, потому что Коул вдруг подскочил и в тот же миг радостно рассмеялся. Такого счастливого и искреннего смеха я не слышал уже очень давно.

– О боже мой, это невероятно. Джонни, иди сюда.

Я не был уверен, хочет ли Тейлор, чтобы и я трогал ее за живот, но все-таки подошел и сел у ног Коула на полу. Потом положил свою руку рядом с его, и мы принялись ждать, когда ребенок снова зашевелится. Я чувствовал себя как-то нелепо, но вот живот Тейлор дернулся, и это настолько меня поразило, что я отдернул руку назад. Мое сердце пропустило удар. Я рассмеялся, как только что Коул, и немедленно вернул руку на место. Не то чтобы я не знал о малышке внутри, но было что-то волшебное и непорочное в том, чтобы чувствовать, как она движется, понимать, что она растет в безопасности и тепле, упирается в стенки, что ее окружают, и тоже чувствует нас. Она вновь шевельнулась, и я поднял глаза. Коул смотрел на меня, и я, кажется, еще никогда не видел в нем столько надежды. В его глазах были слезы, но на сей раз он не пытался их скрыть.

Свободной рукой я обнял его и поцеловал в висок.

– Джон, – прошептал он. – У нас будет дочь.

***

Визиты Тейлор в наш дом стали нормой. Я нередко находил ее с Коулом на одном и том же месте в гостиной – Тейлор сидела в кресле, а Коул, устроившись на пуфике у ее ног, разговаривал с ее животом. Половину времени он говорил на французском, но не всегда.

– А когда тебе станет шестнадцать, – в один из дней сказал он, – я куплю тебе машину. Корвет.

– О, господи! – сказал я. – Ни в коем случае.

Он рассмеялся и продолжил ворковать с ее животом.

– Папочка прав. Это было бы жутко небезопасно, угу?

Папочка. Это слово ввело меня в ступор. Неужели я стану отцом? Я еще беспокоился, как бы его надежды не обернулись крахом, но его счастье было поистине заразительным. Мне нравилось, что он снова стал жизнерадостным и улыбался. Ну, а лучше всего было то, что дверь в конце коридора внезапно открылась. Там по-прежнему содержалась надежда, но страх отступил на второй план. После долгих мучений над выбором кроватки, комода и пеленального столика Коул приступил к декорированию. Сперва он оформил всю комнату в красные и синие цвета, поскольку где-то прочел, что первыми младенцы начинают различать основные цвета. Как только все было закончено, он поснимал весь декор.

– Я развел там какой-то предвыборный штаб, – сказал он. – Понятия не имею, чем только я думал.

Далее он переоформил детскую в светло-розовый цвет. С розовыми ленточками, рюшами, одеяльцами. Я счел это милым, однако он по-прежнему был недоволен.

– Слишком навязчиво, да? В том смысле, а вдруг она решит стать пацанкой?

– Не думаю, что розовая комната – пока она даже ползать не научилась – хоть чем-нибудь ей навредит.

Он упрямо качнул головой.

– Нет, Джонни. Так плохо. Я не собираюсь запрещать ей бейсбол и заставлять играть исключительно в куклы. – На следующий день все розовое отправилось назад в магазин, и он начал с начала. Я старался ему не мешать, если только он сам не обращался за помощью.

Как-то вечером, вернувшись с пробежки, я застал в нашей гостиной Тейлор. Отец с Коулом сидели, склонившись над ней, и держали ладони на ее животе. На ее месте я бы попросил их держать руки при себе, но Тейлор, похоже, не возражала. Все трое источали улыбки.

– Джон, подойди, – сказал мой отец. – Эта малышка настоящая егоза.

– Не хочу теснить Тейлор.

– Вы шутите? – рассмеялась она. – Взгляните на меня! Я большая, как дом. Рядом со мной хватит места еще на несколько человек.

Как бы глупо я ни ощущал себя, это было чудесно – сидеть со своим отцом и с любимым мужчиной и созерцать новую жизнь, которая крутилась и вертелась у Тейлор внутри.

И только вечером, когда Тейлор ушла, папа спросил:

– Как вы ее назовете?

Мы с Коулом обсуждали этот вопрос. И ждали случая обсудить имена и с отцом.

– Мы еще не решили наверняка, – сказал Коул, – но я бы хотел назвать ее Кэрол. Или Элизабет. Или сразу двумя.

Отец немного нахмурился. Я думал, что он обрадуется, но он покачал головой.

– Мальчики, я даже не знаю. Коул, может, назовете ее в честь твоей матери?

– Ну уж нет, – фыркнул тот. – Можно назвать ее в честь самой Тейлор.