Замри и присмотрись (ЛП)

Если, конечно, он не накручивает себя, что вполне возможно. Драко – его друг, думает он, несмотря на тот странный подслушанный разговор, и нет ничего плохого в том, чтобы приятно посидеть в пабе с другом во время обеденного перерыва, особенно когда один из них явно и объяснимо расстроен.

– Нет, вам с нами нельзя, – строго говорит Драко ровно тогда же, когда странный шум заставляет Гарри обернуться.

Гарольд, Чейз и Питер бегают вокруг Драко в разной последовательности, забравшись на крыльцо и, по всей видимости, решив, что их тоже приглашают на прогулку.

– Извините, – говорит Гарри, а Питер ерошит свои розовые перья и смотрит на него так, как только селезни умеют смотреть.

– Ну и куда мы идем? – спрашивает Драко, и Гарри протягивает руку, странно обрадованный тому, что Драко определенно привел в порядок волосы, но переодеваться не стал.

Они вместе апарируют в тихий переулок и проходят небольшой путь до паба, куда Гарри привел своего первого крупного клиента, чтобы обсудить проект за обедом. Сейчас он, как правило, встречается с клиентами у них дома, но он запомнил это место по уютной обстановке и вкусной еде.

– Сюда, – говорит он, останавливаясь, чтобы оценить постройку цепким глазом архитектора.

Небольшой паб располагается между двумя длинными рядами деревьев и построен из теплого грубого камня, который светится в лучах зимнего солнца. Перемычки и дверные проемы выглядят прочными и красивыми, а два коротких щипца** образуют маленькие аккуратные пики, устремленные в небо. Над парой висячих корзин, заполненных падубом и рождественскими огнями, висит большая табличка с изображением собаки и словами: The Greyhound Inn.

– Выглядит довольно прилично, – шепчет Драко.

– Не стоит так удивляться, – говорит Гарри, пропуская его внутрь.

Он подталкивает Драко к угловому столику рядом с окном и идет к бару, где берет две пинты местного эля и прихватывает парочку папок с меню.

– Я хотел взять вина, а потом это показалось мне… странным, – признается он, передавая Драко одну из кружек, и садится напротив него.

– В любом случае, я не большой фанат вина, – небрежно говорит Драко.

Гарри пристально на него смотрит.

– Но мы всегда пьем только вино на всех этих мероприятиях. Мы говорим о вине… ну, несем чушь о вине. Я почти уверен, что ты первый все это начал!

– Возможно, – Драко пожимает плечами и отпивает из кружки. – Это единственное, что я могу пить, не боясь сказать что-то нелепое. Да, за исключением того последнего раза, – добавляет он, прежде чем Гарри успевает высказаться. – Я не говорил, что система работает идеально.

Гарри улыбается.

– Я не могу там больше появляться, – говорит он небрежно. – По крайней мере, какое-то время.

– Почему? – глаза Драко блестят от любопытства, и на долю секунды Гарри хочет вернуть слова обратно, но потом задумывается.

Может быть, если он откроется Драко, то и Драко откроется ему. Если он хочет получить ответы на свои вопросы, он должен показать это на своем примере, как бы неудобно это ни заставляло его себя чувствовать. Он глубоко вздыхает.

– Я не работаю с первого декабря, потому что так себя загонял, что упал в обморок у себя на заднем дворе и ударился головой, и Гермиона заставила меня взять отпуск, – проговаривает он скороговоркой.

Глаза Драко округляются.

– Ты серьезно?

Гарри обнимает пальцами свою холодную кружку.

– Ага.

– Тогда какого черта ты строишь мне долбаный шед? – спрашивает Драко.

– О, боже, Драко… ты серьезно? – Гарри вздыхает. – Честно? Потому что ты меня попросил… Или, точнее, бросил мне вызов, и, как обычно, я не смог отказаться. А еще потому, что… Я правда не знаю, как это объяснить… Но у тебя я стал чувствовать себя спокойнее.

Драко смотрит на него так долго, что ему приходится отвести взгляд. Он пробегается взглядом по меню, выбирая между копченой свининой и домашней котлетой по-киевски с зеленой фасолью. Запахи, доносящиеся со стороны кухни, теплые и аппетитные, и его желудок воодушевленно бурчит, несмотря на смущение его хозяина.

– Знаешь, я удивлен, – наконец говорит Драко. – Я не думал, что ты работаешь вот так - один проект за раз. Думал, ты носишься по всей стране и наведываешься в свой офис по десять раз на дню.

Гарри смотрит на него, удивляясь тому, как Драко приподнял брови, проявляя заинтересованность.

– Ну да. Как правило, так я и работаю. А потом меня выгнали из моего же кабинета.

– Расскажи мне, – говорит Драко, и что-то в его голосе вызывает покалывания на задней части шеи Гарри.

– Давай сначала сделаем заказ, – предлагает он, а после замолкает, пока они оба тщательно изучают меню.

Когда заказ сформирован, Гарри решается и рассказывает Драко обо всем. Сначала он намеревается рассказать только то, о чем ему следует знать, - о своем решении отдохнуть какое-то время и о забастовке сотрудников, - но Драко, потягивая эль, внимательно слушает каждое слово и изредка вставляет свое, и все это настолько расслабляет, что Гарри не может остановить поток откровений, вытекающий изо рта.

Он рассказывает Драко о работе допоздна и постоянных просьбах выступить с речью, о бессоннице, головных болях и мышечном треморе, о встревоженных советах его друзей и членов семьи, и о панике, что преследует его дольше, чем он помнит.

– С возрастом, конечно, становится только хуже, – говорит он, отвлекаясь, чтобы нарезать жареный картофель. – Я продолжаю беспокоиться, что впустую трачу свою жизнь, я всегда об этом беспокоился… Только вот сейчас я не уверен, что все это значит.

– Прошу, не говори, что ты волнуешься из-за того, что тебе стукнет тридцать, – говорит Драко. – Я знаю, что люблю на эту тему пошутить, но по сути возраст ничего не значит. Это всего лишь число, к тому же не очень-то большое, и, как ты любишь напоминать, меня первого это ждет.

Гарри улыбается и качает головой.

– Дело не в числе. Дело в том… что оно означает, я полагаю. Чего я должен был достичь в своей жизни и чего не достиг.

– Ты же сейчас не серьезно? – говорит Драко, откладывая нож с вилкой и глядя на Гарри. – Ты обеспокоен тем, что не многого достиг в своей жизни? Ты?

– Не вздумай даже… – начинает Гарри, но Драко его опережает.

– Всего лишь банально спас волшебный мир. Дважды.

– Я не имею в виду такие вещи, – бормочет Гарри.

– О, разумеется, нет, – Драко вздыхает и съедает свой горох, не отрывая от Гарри недоуменного взгляда.

– Дело не в том, что это не считается, – наконец говорит Гарри. – Просто это… мне пришлось это сделать. Конечно, я рад, что у меня получилось, но я не хочу, чтобы это было единственным, за что люди меня запомнят.

– У тебя собственная фирма, – подчеркивает Драко. – И я уверен, что мой шед получится весьма удачным. Когда его, наконец, построят.

Гарри игнорирует шпильку и пожимает плечами.

– Хорошо. Но как насчет всего остального? Я имею в виду то, что действительно важно? Я не знаю, что еще делать. Я стараюсь быть хорошим дядей Розе, потому что… ну, потому что я люблю ее, конечно, но и потому, что у меня не будет своих детей, и мне нужен кто-то, кто… будет меня помнить.

– Я всегда представлял тебя с детьми, – тихо говорит Драко. – Мне не приходило в голову, что ты можешь не хотеть их заводить.

– Драко, дело не в том, хочу я или нет, – говорит Гарри, чувствуя прилив печали и пряча его в кружке. – Дело в том, что я… сам по себе. Я не очень хорош в отношениях, и возможность того, что ребенок у меня появится по какой-то случайности, тоже отпадает, потому что…

– Потому что ты гей? – фыркает Драко. – Брось. Вариантов полно, уж мне-то можешь поверить, я узнавал. И у тебя впереди еще куча времени, чтобы все обдумать. Если в один прекрасный день ты захочешь детей, то заведешь, и я уверен, что отцом ты будешь превосходным.

Гарри удивленно выдыхает, не в силах решить, чем он поражен больше - комплиментом, или подтверждением своих давних подозрений на счет ориентации Драко. В конце концов, он вспоминает про манеры и отвечает только: