Ошибка природы (СИ)

Было совсем темно, и никто не обратил на него внимания. Кевин завернул уже за угол дома и замахал рукой, увидев такси, когда Людвиг нагнал его.

— Кевин, — позвал тот, хватая его за рукав.

И Кевина снова окатило яростным и страшным жаром его чувств. Рубашка затрещала и порвалась от рывка.

— Отстань, — крикнул Кевин в ужасе и метнулся в какую-то подворотню.

И там наступил на скользкий пакет, врезался в помойку, упал и попытался на четвереньках заползти в щель между контейнерами.

Людвиг схватил его за бедра и выдернул из щели, прижимая к себе.

— Господи, Кевин, и куда ты собрался. Без денег, телефона и ботинок, — прошептал Людвиг, и в словах его больше не было гнева.

Кевин замер в его объятиях, а потом нерешительно поднял голову:

— К папе… на такси.

— Но почему? Что опять случилось? Снова что-то увидел по телевизору? Или где там, в центрифуге своей стиральной машинки?

— Ты на меня сердился. Мне стало страшно, — сказал Кевин, кусая губы и умирая от стыда. Боже, он вел себя даже не как подросток, а как пятилетний ребенок.

— Конечно, сердился, — снова вспыхнул Людвиг, — не каждый день узнаешь, что твой любимый до сих пор страдает по бывшему. А со мной, значит, из признательности был?

Кевин уперся ему ладонью в грудь:

— Почему страдаю? Я… я никогда его не любил, ну, знаешь, чтобы по-настоящему, — он растерянно замолчал, прислушиваясь к Людвигу и себе. Их чувства полыхали рядом, обжигая и рождая томный огонь в чреслах. И Кевин заспешил объяснить то смутное, что никак не могло сформулироваться в его мозгу. И грозило вновь ускользнуть, раздавленное желанием. — Я и тебя не любил по-настоящему, до того… До того, как омегой становиться начал. Тогда, после тюрьмы, мы были вместе, в этом доме отдыха, но ты мне больше как брат был, самый любимый и лучший, но я не умел любить и не видел тебя, а теперь вижу, я знаю, что ты похож на огонь и…

Кевин сбился и замолчал.

— Я несу ужасный бред, да?

— Нет.

— Мне просто трудно со всеми этими чувствами, иногда кажется, что разрывает на тысячу кусков, — Кевин тяжело задышал и прижался к Людвигу покрепче, когда тот положил горячую ладонь ему на живот.

— Я тебя тоже люблю, — сказал Людвиг, и Кевин судорожно вздохнул, утыкаясь лицом ему в шею.

— И больше не ревнуешь к Ма… Уго Леману?

— Давай сначала уйдем уже от этих помоек, — усмехнулся Людвиг.

Они медленно пошли домой, и Людвиг предлагал поднести Кевина до подъезда, “а то совсем хромоножка”, и Кевин со смехом отказывался. И Людвиг спрашивал, правда ли Кевин чует запахи людей странными образами и не сможет ли он понюхать пару знакомых и сказать, на что они похожи — на говно или, например, фиалки. “Не смейся надо мной, — фыркал Кевин и добавлял: — Я еще не встречал людей, которые пахнут, как говно”.

“И это хорошо”, — заметил Людвиг серьезно, чем ужасно насмешил Кевина.

***Полтора года спустя

— И вот, после того, как он чуть не выкинул меня в окно, этот альфа долбанный… эта ошибка природы заявляет, что любит меня. Да чтоб я еще раз! Уж лучше с бетой встречаться буду.

Кевин оторвался от любования своей статьей в журнале “Наука” и посмотрел на треплющегося лаборанта с интересом. Почему-то среди физиков было мало омег, в основном беты. Ну, и альфы, стремящиеся, как правило, к административному руководству. Но вот этот его лаборант был редким исключением — вполне подающим надежды омегой-физиком, аккуратным и не лишенным оригинальности мышления. А еще он пах электричеством, маленькой шаровой молнией.

— Пожалуй, вы правы, — сказал Кевин с усмешкой. — Встречайтесь лучше с бетой, хоть о деле думать будете, а не о всяких безобразиях.

Лаборант печально вздохнул и действительно о чем-то задумался, уставившись на контейнеры метрологической установки. Наверняка ведь не об измерениях радиации, а о своем альфе.

Кевин посмотрел на телефон — ему вдруг тоже ужасно захотелось увидеть Людвига. Похвастаться публикацией в авторитетном журнале, рассказать о том, как поздравляли его коллеги. Но увы, было только три часа дня, и Людвиг будет дома еще не скоро.

— Пожалуй, я сегодня уже не вернусь, — сказал он, направляясь к выходу.

— Да-да, конечно, до свиданья, — рассеянно отозвался лаборант.

День выдался не по-осеннему солнечный, и Кевин не застегнул пальто, медленно бредя по парку. Недавно их физический корпус перенесли из исторического здания университета в центре города. Здесь, в пригороде было все хорошо — и просторные помещения с лабораториями, и речка с парком для медитации. Только добираться было далеко, а Кевин все никак не сподобился обзавестись машиной. Может, купить мотоцикл? Или мопед, для него не надо даже специальных прав.

Он вышел к остановке и увидел приближающийся ретро-трамвай. Тот сиял на солнце красными боками и звенел медным колокольчиком, изо всех сил изображая из себя механизм позапрошлого века. Кевин с улыбкой вскочил на подножку и сел у окна. А может, и не нужен ему никакой мотоцикл, Кевин любил кататься на трамваях.

В центре города недавно прошел дождь, и булыжники мостовых сверкали, умытые, словно специально к приезду Кевина. Он перепрыгнул через лужу, приземлившись рядом с глазеющим по сторонам альфой.

— Эй, омежка! — позвал тот, догоняя его.

— Что, — остановился Кевин, и взгляд альфы скользнул по брачной ленточке на его шее.

— Ничего, — широко улыбнулся альфа.

— Удачи, — улыбнулся Кевин в ответ, на мгновение ощутив и тут же забыв запах альфы — море и крики чаек.

А в холле их дома он увидел забирающего почту Людвига.

— Людвиг, — Кевин бросился к нему и проскользнул под его рукой, тут же оказываясь в пылающих жаром объятиях. Он никогда не мог отличить тепло тела Людвига и огонь его чувств, ему всегда казалось, что они сливаются в один обжигающий сполох.

— Тоже решил вернуться пораньше, — вопросительно приподнял бровь Людвиг.

— Да, — со счастливой улыбкой отозвался Кевин и продемонстрировал ему журнал, — и у меня есть почта поинтересней твоего “Ежедневного экспресса”.

— О, ну надо же, — сказал Людвиг, быстро просмотрев оглавление, — неужели вот прямо сейчас мне удастся затащить в постель будущего лауреата Штобелевской премии?

Кевин задохнулся, почувствовав, как внутри все сжимается в почти болезненном предвкушении от этих слов.

— Похотливый альфа, — прошептал он, уткнувшись Людвигу в шею.

— Ну, если не хочешь, — протянул Людвиг, коварно погладив его по заднице.

Кевин схватил его за руку и потащил наверх, и, как всегда в такие моменты, ему показалось, что мир вспыхнул и засиял вокруг, обнажая свою истинную, полную страсти суть.

КОНЕЦ