Выше нас только небо (СИ)

Уже совсем не соображая, что делает, он быстро склонился над Поттером и впился ему в губы жадным поцелуем. Драко терзал эти ненавистные обожаемые губы, ласкал их, облизывал и кусал, вымещая все разрывающие его эмоции, которые он так долго сдерживал. Драко наконец-то делал то, чего так нестерпимо хотел долгие годы, и ему было плевать на всё, что будет после. Он целовал Гарри исступленно, отчаянно и даже не сразу заметил, что тот ему отвечает. Отвечает так же горячо и требовательно, крепко впиваясь пальцами в затылок, словно боится отпустить хоть на секунду; раскрывает рот, впуская его глубоко-глубоко, расслабленно отдаваясь; и тут же переходит в наступление, вылизывая его изнутри и жарко толкаясь внутрь языком. Его личный ураган. Его помешательство. Его Поттер.

Казалось, больше нет ни времени, ни пространства — есть только страсть, мучительная, сладкая, острая. Целовать, целовать его, только его, единственного — пока не распухнут и не потрескаются губы, яростно сминать его рот своим, стукаясь зубами, прикусывая и зализывая ранки, ласкаться языками, жадно обмениваясь слюной — потому что всё пропало, потому что уже ничто не поможет. Это безумство не унять, не избавиться. Невозможно так долго любить безответно.

И лишь когда Поттер застонал в его руках и выгнулся дугой, откровенно прижимаясь крепким утренним стояком к его возбужденному члену, Драко ахнул и сделал жалкую попытку очнуться:

— П-поттер... — испуганный силой своих чувств, он попытался отодвинуться, но уверенная рука крепко сжала его шею и снова рванула к себе в очередной поцелуй, от которого уже точно не было никакого спасения.

Драко не сдержался и с силой толкнулся в него бедрами, вызывая в ответ жалобный хриплый стон. Голова шла кругом. Ему казалось, что он всё еще спит и во сне парит с белыми птицами, потому что всего этого не может быть на самом деле. Но поттеровская горячая ладонь уже ласкала и оглаживала все его тело, жарко, изучающе, споро — везде, куда могла дотянуться, вызывая сладкий озноб и череду мурашек; потом чуть замерла перед последним рубежом, но тут же ловко и отчаянно скользнула под резинку пижамных брюк, обхватывая перевозбужденный ствол целиком, отчего Драко захлебнулся, подавился холодным воздухом и застонал в голос. Это было круче, чем любая мечта, это было восхитительно, невероятно, идеально. Намного лучше, чем идеально, потому что это было на самом деле.

— Сделай... мне... так же...

Мерлин, неужели этот развратный, хриплый шепот принадлежит святому Поттеру? Драко, снова впиваясь в его губы, скользнул ладонью по плоскому животу вдоль убегающей вниз темной дорожки. Его рука, словно сама собой, нырнула в жаркое дурманящее тепло, обхватила чужой член, который, как отметило уплывающее сознание, был чуть толще и короче, чем его собственный, размазала по головке вязкую крупную каплю и принялась двигаться в ритме, который Гарри уже задал его телу.

“Этого. Не. Может. Быть”, — мысли прыгали в такт движениям кистей и жаркому смешивающемуся дыханию. — “Поттер. Хочу его. Хочу. О боже, как хочу”. Драко, умирая от невыносимого желания, двигал рукой все быстрее. Резкие рывки поттеровской ладони на его члене уносили его куда-то за грань. Он бездумно подавался навстречу этой жадной руке, толкался в нее с бешеной силой и протяжно стонал, подойдя к самому краю своих чувств. Нет больше сил терпеть. Просто нет сил.

— Малфой... Не могу... больше... Я сейчас…

Внезапно ладонь ощутила частые пульсирующие толчки, и теплый фонтан начал выплескиваться на пальцы, с силой заливая заодно грудь и живот, а его любовник выгнулся и открыл рот в беззвучном экстазе, сжимая его член так сильно, что Драко, захлебнувшись в ощущениях, глядя на кончающего в его руках Поттера, почувствовал, как всё его тело прошивает и скручивает мощная огненная лавина, забирая и унося его с собой.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Драко пришел в себя. Опустошенный, оглушенный, он не знал, как теперь себя вести. Как посмотреть на Поттера. Но тот, как всегда, всё решил по-своему, не заморачиваясь на высокие материи и тонкие душевные переживания.

— Малфой. Это было охренеть, как круто, — Гарри навалился на него сверху, размазывая по животам и пижамам их липкую сперму и смешивая ее воедино. — И если после такого ты еще раз заикнешься, что мы должны снять кольца, я тебя прибью. Ты теперь мой, и точка! — и он снова потянулся к его губам, вовлекая ошеломленного, пораженного Драко в расслабленный и нежный утренний поцелуй.

Жадно отвечая горячим поттеровским губам и ловкому языку, Драко наслаждался каждым касанием. Огромная, невероятная любовь накрывала его с головой, топила в себе и, улыбаясь, обещала, что теперь у него всё будет хорошо. И лишь в самой глубине сердца тонкая игла предчувствия старалась протиснуться сквозь невозможное счастье и намекнуть коварно и подло: “Рано радуешься, Драко. Слишком рано”.

====== Глава 7. У вас новенькая? ======

Их близость изменила всё и не изменила ничего. Поттер был всё тем же Поттером, веселым и доставучим. Уроки — всё теми же уроками, учителя — такими же занудами, присмиревшие слизеринцы — прежними гадами. Изменилось что-то внутри. Горячее, яркое, оно распускалось в груди у Драко как цветок — лепесток за лепестком, доверчиво и неспешно. Наверное, это и называется счастьем? Малфой, всю жизнь просуществовавший в тисках слова “должен”, впервые почувствовал радость быть там, где хочешь, и с тем, о ком мечтаешь.

Пронзительный свист ветра в ушах, захватывающая дух необъятность неба, совместные полеты, которые больше не пугали. Восторг от погони за золотым мячиком. Зеленые глаза — смешливые, восхищенные, вызывающие на поединок. Сильные руки, утягивающие его в очередную нишу. Теплое колено под партой, касающееся его словно случайно. Неуверенный, но крышесносный секс, пока только одними руками, словно из страха перейти какую-то черту. И поцелуи, поцелуи: быстрые и летучие — утренние; торопливые и жаркие — дневные; долгие и жадные — вечерние. И всё это несмело, трепетно, задыхаясь от чувств, захлебываясь от эмоций.

Конечно же, все на Гриффиндоре сразу заметили и оценили, что герой окольцован. Как назло, первым уроком после солнечного утра была ЗОТИ, как будто им и так было мало проблем.

— Гарри, что я вижу! — Финниган расплылся в довольной улыбке, ухватывая его за руку и торжественно вскидывая ее вверх с таким лицом, словно выиграл в лотерею тысячу галлеонов. — Смотрите все, Гарри Поттер помолвлен! — ликующе заорал он.

Стоявшие рядом Парвати с Лавандой ахнули и уставились на них с откровенным любопытством.

— Симус, я тебя ненавижу, — доверительно сообщил ему Гарри, вырывая кисть и представляя себе, что сейчас начнется. И, разумеется, оказался прав.

По классу разлетелись торопливые шепотки.

— Гарри, это же Малфой? Ну скажи, что это Малфой! Я же говорил! Я знал это! Гарри обручился с Малфоем, — вопил на весь класс Симус, чуть не пританцовывая от возбуждения. — А вы мне не верили!

Если в первый раз эту новость услышали не все, то теперь уже абсолютно все головы, включая слизеринские, повернулись в сторону обрученных.

— Я тоже его ненавижу, если тебе от этого будет легче, — пробормотал Драко, засовывая руки в карманы мантии как можно глубже.

Парней окружила толпа гриффиндорцев. Все ошеломленно переговаривались, не спуская глаз с тяжелого красивого кольца на пальце Поттера.

— Гарри? — Гермиона шагнула вперед и вопросительно заглянула ему в лицо. — Это правда?

Он обреченно кивнул, готовясь к худшему. Какое-то время подруга молчала и недоуменно смотрела на него, переваривая информацию, но потом лишь пожала плечами:

— Ну тогда… поздравляю. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Рон резко развернулся и, расталкивая толпу руками, быстро пошел прочь. Малфой бросил тревожный взгляд на Гарри, но тот ему только задорно подмигнул.

— Вам всем нужно особое уведомление о начале урока? — раздался от двери недовольный голос. — Что здесь происходит?