Выше нас только небо (СИ)

— Гарри, подожди! — подруга удерживала его за локоть.

— Гермиона, прости, я сейчас несколько занят, — он нащупал за спиной малфоевскую руку и попытался ее схватить, чтобы тот не сбежал.

— Я только хотела спросить, она не показалась тебе немного странной?

— Кто?

Всё-таки пойманный Малфой незаметно водил пальцем по его ладони, и Гарри от щекотки еле сдерживал смех. Но Гермиона выглядела очень обеспокоенной:

— Жюли. У нее словно радар на тебя настроен. Она на тебя явно нацелилась, и мне это не нравится.

— Слушай, ко мне всё время кто-то клеится, — Гарри нетерпеливо дернул плечом. — Ты же сама знаешь, что я давно привык и не обращаю внимания, — он пытался поймать палец Драко, но тот с невозмутимым лицом все время его отдергивал. Гарри не выдержал и фыркнул, тут же снова состроив подруге серьезную физиономию: — Гермиона, ты извини, но мы и правда очень торопимся.

Девушка окинула их обоих красноречивым возмущенным взглядом, вздохнула и отошла в сторону, а Гарри наконец-то крепко ухватил Малфоя за руку и потащил за собой.

В комнату они ввалились, не в силах оторваться друг от друга. От поттеровских горячих рук, губ и дрожащего тела тревоги Драко практически сошли на нет. Гарри слишком явно хотел его, слишком торопливо раздевал — он бы сумел распознать фальшь. Драко жадно отвечал на ласковые поцелуи, уплывая в сладкое наслаждение, и только изредка, обдавая холодом, в голове всплывали слова Грейнджер: “Она нацелилась на тебя”. А еще покалывала легкая грусть. За всё то время, что они были вместе, Поттер так ни разу и не сказал, что к нему чувствует, и зачем ему всё это нужно.

Развлечение? Очередное спасение страдающей жертвы? Иногда Драко казалось, что он отдал бы последнее, что у него осталось, лишь бы услышать поттеровское “я люблю тебя”, не приправленное легкой иронией. Услышать эти слова по-настоящему. Гарри, словно прочитав его мысли, внезапно оторвался от него и пристально посмотрел в глаза, удерживая ладонь на затылке:

— Малфой… Драко... знаешь... я хотел сказать тебе…

Его глаза были такими серьезными, что Драко внезапно до одури испугался того, что он может сейчас произнести. А если Поттер решил со всем этим покончить? Драко был не готов что-то менять. Он резко вырвался из сильных рук.

— Завтра, Поттер. Ты всё мне скажешь завтра, — торопливо пробормотал он, снова притянул его к себе, провел рукой по ширинке, вызывая возбуждающий резкий стон, и прошептал в доверчиво приоткрытые губы: — А сегодня нам есть, чем заняться, не так ли?

====== Глава 8. Ты должен нам помочь! ======

Утром Поттер проснулся первым, что было на него совсем не похоже. Обычно Драко приходилось его расталкивать и чуть ли не силой стаскивать с кровати.

— Ты так рано? — Драко расслабленно потянулся и вопросительно посмотрел на Гарри.

Было приятно и немного неловко вспоминать их ночные жадные ласки. До сих пор они так и не решались перейти к чему-то большему, доставляя удовольствие лишь руками, но пока в этом и не было необходимости. Всё происходящее между ними было так болезненно-остро, ярко, волшебно. За эту ночь они четыре раза подряд доводили друг друга до одуряющего оргазма, бесстыдно изучая самые сокровенные места на теле партнера, целовались до распухших губ, терлись, ласкались, вжимались, стонали, невнятно умоляя о чем-то, и, наконец, заляпав всю постель мутными пятнами и полностью обессилев, заснули в обнимку почти под утро.

— Как-то само получилось, — Гарри даже не обернулся к Малфою. Он сидел за столом, полностью одетый, словно и не было их безумной ночи, и небрежно перелистывал учебник по ЗОТИ. Драко посмотрел на него более пристально. Он готов был поклясться, что Поттер хоть и смотрит в книгу, но не видит в ней ни единой буквы.

— Все нормально? — Драко вылез из кровати и подошел к нему, осторожно прикасаясь к плечу.

— Конечно, — Гарри поднял на него глаза и вымученно улыбнулся. — Собирайся скорее, мы опаздываем на завтрак.

Драко кивнул и растерянно пошел в ванную. Умылся он в рекордные сроки, озадаченный нетипичным для Поттера поведением. Когда Драко, наконец, оделся и вышел, Гарри, толком не взглянув на него и не сказав ни слова, проворно вскочил с места и потянул за собой.

— Пойдем.

Поттер мчался по коридору с такой скоростью, словно за ним гналась венгерская хвосторога. Драко еле поспевал за ним, уже начиная сердиться. Перед Большим залом поттеровское нетерпение еще усилилось.

— Увидимся, — быстро обронил он, торопливо провел рукой по малфоевским волосам и поспешил за гриффиндорский стол, где уже сидели его друзья.

С камнем на сердце Драко прошел к своему месту и устроился так, чтобы хорошо видеть происходящее на другом конце зала. Хотя лучше бы ему было туда не смотреть.

Непонятно каким образом проклятая эмо-вампирша опять устроилась на скамье рядом с Поттером, ласково заглядывая в лицо темными бархатными глазами. Драко, изнемогая от ревности, с делано-равнодушным видом принялся разглядывать еду на ближайшем блюде под доносившуюся издали оживленную болтовню и легкий смех. Через несколько минут он не удержался и снова бросил быстрый взгляд на гриффиндорцев. Как раз в этот самый момент Гарри потянулся за тыквенным соком, а мерзкая девица, словно предугадывая любое его желание, тут же сама подхватила кувшин и заботливо наполнила его стакан. Поттер же смотрел на нее, практически не отрываясь, и улыбался ей, как последний кретин. Драко стиснул челюсти, стараясь не выдать себя ни единой эмоцией. Хорошо, что в аристократическое воспитание входит умение держать лицо. Малфою даже удалось заставить себя проглотить пару кусков того, что лежало в его тарелке. Правда, он так и не понял, чего именно.

Дальше все пошло совсем как в кошмарном сне. Жюли, очаровательно картавя, продолжала громко тарахтеть так, что было слышно даже за слизеринским столом, лукаво морщила носик и призывно хлопала ресницами, а сам Поттер уже практически не сводил с девушки очарованных глаз. Драко, сердце которого сейчас словно распарывали острым ножом на несколько неравных частей, невольно поймал на себе растерянный взгляд Грейнджер, хотел высокомерно отвернуться — и не сумел. Хваленая малфоевская выдержка отказала ему впервые в жизни. Он мог только сидеть и убито смотреть, как бойкая красотка уводит у него Поттера, а тот ей послушно поддается. Жюли встала со скамьи, грациозно отбросила за спину копну темных волос, хищно улыбнулась вскочившему следом за ней Гарри и поманила его за собой. Поттер шел за ней как привязанный, не оглядываясь по сторонам и не реагируя даже на недовольный возглас Гермионы.

Лишь когда поттеровская спина исчезла в темном проеме, Драко смог отвернуться от двери. Под многообещающим злорадным взглядом Нотта он подчеркнуто равнодушно отложил вилку, поднялся и спокойно вышел из зала. Кто бы только мог знать, как ему далось это спокойствие. Всего лишь час назад у него было счастье. Огромное, неподъемное, невероятное. Его вымечтанный Поттер, согревающий, заботливый, надежный. Любимый. С его нелепыми очками, дурацкими вихрами и зелеными глазищами, от которых в груди щекотали крылышками легкие мотыльки. Но карточный домик рассыпался в одно мгновение, как и положено несбыточным химерам, и Драко снова остался один. Только теперь всё стало еще хуже, потому что сейчас он узнал, как оно могло бы быть в какой-то другой безоблачной жизни. Жизни, в которой он был нужен Поттеру. Но на деле Малфою досталась лишь реальность, в которой его просто бросили, как ненужную вещь, на глазах у всей школы, даже не снизойдя до объяснений.

Малфой и сам не помнил, как добрался до кабинета Чар. Он вошел внутрь и, не чувствуя под собой ног, рухнул на свое место. Хотелось уронить голову на руки и завыть. Но такой роскоши Драко не мог себе позволить лет с пяти. Подчеркнуто невозмутимо разложив на столе учебники, он лихорадочно соображал, что ему сказать Поттеру, который сейчас усядется рядом.

Но, как оказалось, беспокоился он зря. Гарри вошел в кабинет одним из последних и, даже не глядя на него, последовал за своей вампиршей к свободной задней парте. Не обращая внимания на шепотки, они устроились в последнем ряду, почти соприкасаясь головами, и принялись болтать. Жюли весело рассказывала что-то про их семейные виноградники, а Поттер восторженно смотрел на нее, кивал и поддакивал так увлеченно, словно виноделие было его самым любимым занятием.