Deux Ex Machina/Slow (СИ)

*

– Господи, я сейчас скончаюсь, – тихо взвыл Ховард, откидывая голову назад. Келли, казалось, и вовсе задремала на стуле рядом, уткнувшись лбом в сложенные на столе руки. Эти чёртовы конференц-залы.

– Лиам, вы так и не сказали главного, – заметила миссис Харрингтон, вовсе не слыша, как несчастный «подопытный» студент проворчал «я вообще не это имел в виду».

Женщина лишь продолжала нудеть, будто абсолютно не понимая аргументов, предоставляемых студентом, снова и снова поправляла его, и это настолько раздражало, что Доминик делал всю письменную работу, лишь бы только она не говорила с ним, забыла о его существовании и не вспоминала про него больше никогда.

– Как вы думаете, велика ли роль повторного тестирования в самоопределении учеников? – миссис Харрингтон поправила свои каштановые кудри, затем черкнула что-то у себя в блокноте.

Доминику было абсолютно наплевать на это – в конце концов, была методика преподавания языка, чтобы обсуждать подобные вещи. Спустя ещё пять минут Харрингтон загадочно улыбнулась, доставая какие-то листики из большой серой папки.

– А сейчас мы, пожалуй, выполним ещё парочку заданий на условные предложения.

– Кажется, я только что перестал верить в Бога, – прошептал Доминик, вызывая смешки у Келли и ещё пары студентов.

– Мистер Ховард, – преподаватель обратила на него взгляд своих карих глаз. Доминик ненавидел карие глаза. – Прошу, напишите образец на доске.

Она отдала листики сидящим ближе всех, а Доминик нехотя поднялся, чтобы услышать звонок.

– Что ж, в следующий раз, – женщина усмехнулась, снимая очки и в очередной раз окидывая Ховарда своим индифферентным взглядом. Ему всегда казалось, что он её раздражает своей нон галантностью, но ему было более чем наплевать на всё, кроме зачёта по предмету. – Лекция три, практикум пять, разберитесь хорошенько. Все помним, когда зачёт? – ожидающие с собранными сумками студенты устало промычали. – Можете идти.

И снова посыпалось множество прощаний и вялых благодарностей за практикум, который был настолько скучным, что становилось абсолютно невыносимо от подавляющей тишины в небольшом кабинете, где избежать внимания преподавателя практически не удавалось. Стоило учитывать и то, что на паре было не больше двадцати человек, потому как предмет считался практическим по направленности.

Доминик потянулся в дверном проёме, покидая кабинет одним из последних – собственные мысли утомляли в тот день куда больше спокойной как удав миссис Харрингтон. К счастью, потерпеть оставалось до последнего экзамена, и тогда уж точно можно было сосредоточиться на культурологии, методике и прочих теоретических, просто ходить на лекции и не беспокоиться о посещении практикумов, которые давно уже считались чистой формальностью.

Никого не стесняясь, он вытянул из сумки сигареты и запихнул их в карман, а Келли лишь покосилась в его сторону, с недовольством кряхтя, пока поднималась на ноги. Она пыталась смягчить отзвук своих небольших каблуков в общей тишине, миссис Харрингтон уже стояла у двери с ключами. Схватив вещи, Келли выбежала из аудитории первой, по-детски прячась от злой ведьмы, уходящей в направлении другого корпуса, за Ховардом.

– Какая же она… – утомленно вздохнул Доминик, так и не сумев подобрать нужное выражение.

– Монотонная, – фыркнула Келли.

– Ты всегда понимаешь, что я хочу сказать, – одобрил он выбор слова. – И ужасно чопорная. Вещь в себе, чёрт возьми, никогда ничего не слышит.

– А ты что же, будешь таким же дерзким бутоном как Грейс, мистер Ховард?

– А как же. Иначе скучно, – он нырнул под лестницу, лавируя между поднимающимися наверх людьми.

– Чем обусловлен твой выбор? МакСтивен обходится тем, что напускает на себя серьёзный вид, а мистер Беллами уничижает взглядом. У Грейс методика «десять раз повторю, вдруг не тупые», а Чилли… – она продолжала список до бесконечности долго, как показалось Ховарду, пока они не остановились перед огромным, тянущимся далеко вправо по стене, стендом с изменениями.

В таблицах были предметы, предназначенные для каждого курса, и списки преподавателей, которые согласились читать лекции по той или иной дисциплине определённое количество часов. Точно такие же висели в здании администрации, только там на каждого преподавателя под чертой были перечислены часы лекций и туториалов. Расписание же каждому курсу рассылали по почте на студенческий аккаунт; такой системы ещё не было, когда Ховард пошёл на первый курс, и уже начинало казаться, что он учится в этом университете целую вечность.

– Мистер Беллами! – Взвизгнула Келли. – Культурология! Второй год!

– Прекрати вопить, умоляю, – сморщил нос Доминик.

– Смотри, – она не могла устоять на месте, подпрыгивала и крутилась, пихая друга плечом. – Ты просто не знаешь, какой крутой он лектор.

– И не узнаю, – он снова возвёл глаза к белому высокому потолку. – Пойдём уже.

– Постой-ка, – она нахмурилась. – Грейс берёт отпускные на месяц, у тебя замена.

Доминика от такой новости малость встряхнуло. Счастье не поддавалось никакому осознанию, ведь болтать с этой язвой о жизни очень не хотелось, хотя её методика усмирения «подданных» симпатизировала (только лишь глубоко в душе). Доминик уставился с немым вопросом в глазах на галочку вместо её фамилии.

– Идём-ка, – он потащил её за локоть в сторону выхода.

– Ты куда? – возмутилась Келлс. – Я Крису обещала, что во втором корпусе через пятнадцать минут буду.

– Ладно, иди уже куда тебе нужно, – он склонился, чтобы получить мимолётный чмок в щёку. – Увидимся завтра.

Она счастливо кивнула и поспешила на лавочки, а Доминик, спешно выйдя из здания, тут же направился в небольшой административный корпус. Войдя в открытую дверь, он поразился, как они не задыхались в этом помещении. Преподаватели, ему абсолютно незнакомые, сидели за какими-то справочниками и личными делами, листали регистраторы или тихо переговаривались между собой. Со своего отделения он узнал только немолодую даму, что читала курс по истории педагогики, в остальном же никто и не обратил на него внимания, когда он подошёл к большой доске и начал выискивать там определённую фамилию. Она была в начале списка, потому пришлось привстать на носки ботинок, чтобы разглядеть, что было написано под римской цифрой два, которая означала семестр (триместр у бакалавриата).

«Мэттью Джеймс Беллами

Методика преподавания Немецкого языка

Методика преподавания Французского языка

Фонетика и устная практика Французского языка…»

Доминик мельком прикинул часы всех лекций и занятий, которыми руководил мистер Беллами. Мэттью Беллами. Около трёхсот часов за семестр. За один несчастный семестр.

Слегка опешив, Ховард продолжил просматривать нужную строку, пока на его плечо не опустилась чья-то рука.

– Мистер Ховард, могу ли я помочь, – голос МакСтивена нельзя было не узнать. Доминик, кроме того, что перепугался до чёртиков, остался весьма доволен тем, что у преподавателя была такая хорошая память на имена.

– Меня интересует социология, взгляните, пожалуйста, – притворившись дурачком, Доминик отвёл взгляд, чтобы не навлечь на свою голову лишних расспросов.

– Мой закадычный друг из племени методистов и рода духовных докторов, замена, шестнадцать часов, аудитория двести тридцать четыре во втором корпусе, – МакСтивен был высоким, ростом с Криса, наверное, так что ему не составило особого труда найти нужную ячейку.