Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)

— Чего я ещё не знаю в своём доме? Как в детских сказках, вы подумайте! — Он следил за движениями эльфа, решившего не терять попусту времени, пока хозяин изволит думать, и вальяжно протиравшего тряпочкой пыль с корешков огромных фолиантов. — Подай-ка мне... — Гарри почти не колебался, — ...«Свод домашних уложений и правила ведения хозяйства. Малахии Зореви Илота». На пробу, — буркнул почти про себя.

Эльф не только принёс (с поклоном!) требуемую книгу к креслу в нише, на которое успел опуститься не особо хорошо чувствовавший себя Поттер, но также поставил на специальный откидной столик рядом с ним стакан восстанавливающего питья.

— Хозяин вырос, поумнел... слегка, — в своей непередаваемой ехидной манере комментировать все поступки полукровки, якобы вполголоса, выдавил из себя Кричер.

— Уши выкручу!.. И спасибо. — Гарри принялся за чтение. — Фу, свиной навоз, а не зелье!

— Вам виднее, мы не потребляем, — прошелестело из конуса аппарации...

*

Специально так выбрал или его вела природная интуиция, он сам не знал, однако стал быстро пролистывать знакомую книгу. Ан не ошибся! Точно выстрелил, или боги какие помогали, чуя аврорский цейтнот? Но безобидные советы, притчи и заговоры, связанные с семейным бытом магов, содержащиеся в талмуде весом не меньше двух стоунов, прямо на глазах переписывались в абсолютно незнакомый текст...

Споро прошерстив оглавления, правда, осложнённые по-старинному пространным описанием содержания каждой главы и оттого трудночитаемые, аврор Поттер откопал искомое: «Глава шестнадцатая, в коей говорится, как всяк глава благородного рода чистой крови могущ быть наказания и пени различны налагать. О заклинаниях повествующая, наследников и чад непокорных усмиряющих, но смерти не несущих, а токмо покорности учащих. О свойствах отцовского проклятия, неразумным сыновьям и дочерям отчуждающего».

«Оно! — подумал Гарри. — Чуйка или остатки везучести моей дурацкой? Ну посмотрим, что там Люциус, сволочь, учудил и как сей фокус аннулировать? Драко, чёрт! Должно же быть контрзаклятие!»

— Ага!... — Замер он через несколько мгновений, аж ладони вспотели. — Вот оно!

*

— Ладно. — Сольвай попрыгал, чтобы убедиться, что все его припасенные маленькие «сюрпризы» не вывалятся ни на концерте, ни, главное, после него. — Готовы? — Он бегло, но решительно, оглядел своё войско.

После многочасовых сборов все Мотыльки были в сценическом прикиде, только Бамси выделялся: никаких серёжек, браслетов и ремешков с цацками. В простой белой футболке и нежно-розовых джинсах, он являл разительный контраст с агрессивной раскраской группы и казался этаким невинным херувимчиком. Даже татуировки замаскировал.

— Саенька! — Мати поманила Сванхиля в уголок гостиной.

— Ну, что?

— Я, конечно... не сердись, готова для друзей на всё, но как же изменю Альбусу? Я же не смогу ему никогда в глаза смотреть... после этого?

— Старушка, ты чего? — Сольвай удивленно вскинул брови. — Никто твою «розочку» не тронет, всё пройдёт мирно. — И тут странная мысль возникла у него в голове: ни разу ведь о том разговоре с Поттером в ресторане и не вспоминал... — Тебе пришлось, ну... с кем-то переспать? За нас всех... В Аврорате, в Лондоне тогда?

— Как?! Как ты мог такое подумать? — Мати покраснела даже под слоем грима. — Откуда вообще знаешь, что я туда ходила? Нет-нет! Они оказались хорошими дядьками. Ой! — Она зажала себе рот двумя ладошками. — Это ж папа Аладдина! Гарри Поттер!

— А как же именно он узнал о твоей татушке? — Сай понизил голос, разговор становился дико неприятным. — Нет, потом закончим, пошли... — Он тряхнул волосами, на Мати посыпались серебристые блестки... — Пора выдвигаться.

— Я просто слезы вытирала... — Вантуле уже была готова разреветься. — Сайчик, милый, ничего не было!

— Чем это вытирала? — вполголоса прошипел тот.

— Подолом.

— А?.. Что? — быстро сообразив, как было дело, Сванхиль заржал. Так громко и весело, что все ребята, занятые последними приготовлениями, недоуменно оглянулись.

— Ой, не могу... — заливался Сай, хлопая себя по бёдрам и одновременно пытаясь утирать потёкшую с ресниц тушь. — «Мати в Аврорате» — картина маслом! Блеск!

«А Поттер — тот ещё провокатор, — подумал он, отсмеявшись. — Вывел меня тогда на эмоции, даже, блин, на ревность! Раскачал, как пустую лодочку, одним пальчиком. Умышленно? Зацепить хотел? Хм, вот и отлично, — усмехнулся про себя, — скучно нам с ним точно не будет!»

*

«Грандиозно! Потрясающе!! Колоссально!!! Улёт!!!! Хромовый взрыв галактики!!!!! Danish Butterflies Conquered Heart Of New York Forever!» (3) — уже через час после завершения прощального выступления «Кrom fendere» кричали все американские газеты и интернет-издания. Придирчивые корректоры недовольно поджимали губы: выпускающие редакторы пооставляли в заголовках совершенно неприличное число восклицательных знаков.

В общем, заключительный гала-концерт «КF» в Нью-Йорке катил, как запланировали. Восемнадцать хитов, исполненных не единожды, сбой на местной электроподстанции, пять перевёрнутых палаток с минералкой, фейерверки, лазерное и фаер шоу, сорванные от восхищённых криков голоса зрителей, девицы в слезах восторга, раскрасневшиеся парни, полуживая подтанцовка, растянутый голеностоп Ульмера, тонны цветов — голубые розы, голубые ирисы, голубые гортензии, голубые люпины, голубые клематисы, голубые дельфиниумы...

— Всё, закругляйся! — проорал на ухо Сольваю Гуль, закончив своё пронзительное соло и отступая с авансцены.

— Угу, последняя. — Обнаженная грудь Сванхиля блестела от пота. — Жарища, блин! Скажи Свечке, пусть окоротит. — Он сделал шаг под беспощадный ад световых пушек:

— Хей!

Хей, бойз энд гёлз!

На кой вам это лето?

Зачем жара, зачем раскаты гроз?

А впрочем, я не жду от вас ответа.

Вот новая мелодия, всё это не всерьёз.

Танцуйте и целуйтесь до рассвета,

И растворяйтесь ночью в мире грёз

Лавинами неонового света...

Прокисшим потом, тошнотой от доз.

В чужих постелях, воя без ответа,

Глотая горечь запоздалых слёз...

Припев подхватил весь зал, песню уже знали:

Жара, жара, жара!

Мне похуй, что пора

С тобою расставаться.

За ночь любовь прошла!

Охрана с трудом удерживала рвавшихся на сцену фанатов.

Допев шестой куплет, Сай соскочил с высокой конструкции, напоминающей небоскреб, и на невидимых трапециях совершил несколько кульбитов над головами зрителей. Из специальной подкладки на спине он резко выдернул широко расправившиеся крылья из монопластика, которые мгновенно отвердели на воздухе. Сверху на публику сыпались пакетики с презервативами, на которых крупно читался логотип группы...

— Короче, пока, Нью-Йорк! — выкрикнул в микрофон Андрис. — Освежитесь!

И под неумолчные аплодисменты и рев перевозбужденной молодежи с боковых проходов в огромный зрительный въехали три пожарные машины; отсалютовав разноцветными вертикальными фонтанами, они стали поливать всех рассеянной как веера прохладной водой. Народ визжал от восторга.

Мокрый Сай уже пытался отдышаться за кулисами. В него попали скрестившиеся у потолка струи брандспойтов.

— Всё напутали, козлы. Хоть репетируй, хоть нет. Весь в синяках буду. Сворачивайте шапито!

— А на выходе всех ждёт бассейн с гранди-колой, это от наших спонсоров богатеньких! — Гикнул в зал Мартинсен, отрабатывая гонорар рекламщиков. — Не жадничайте, там хватит всем. И мы любим вас! У-ау!

— Да, неплохо закруглили. — Проходя мимо, потёр уши Свечка. — Ты как? — спросил он кашляющего Сольвая.

К артистам подбежал суетливый менеджер Обама-холла:

— Всё, выходим, господа, выходим! Там за вами уже прибыли.

— Кто? Охрана где? — спросил Алек.

— Вот вам и охрана, и выход, мальчики. — Тень от всамделишного тролля перечеркнула узкий коридор, ведущий к гримеркам. — Поехали, босс приглашает на частную вечеринку. Вам понравится, одеваться необязательно. — Плотоядно оскалился гориллоподобный тип в чёрном костюме, глядя на полуголых парней. Мати непроизвольно спряталась за спину Бюлова и схватила его за руку, девичья ладошка дрожала.