Дети ясной ночи (СИ)

В этом была частица истины. То есть Юу помнил, что… он не заботился о брате в то время совсем. Когда их семья распалась, ему было плевать. Будто он вычеркнул мальчишку из своего сердца.

— Но я не думал об Алме и сейчас.

— Сейчас? Сейчас ты стал очень восприимчив к подобному. И потому всё же услышал, хотя даже не повернулся в нужную сторону.

— Но, почему…. Почему я забыл? — медленно пробормотал Юу, скорее, для себя, чем для своей собеседницы. — Почему сразу же, как Алма исчез из моей жизни, я больше ни разу не задавался вопросом о том, где он и как? Отец говорил что-то о нём, я кивал, но не слушал. Я всегда знал, что Алма существовал и был и после, знал о его смерти, но это не было мне интересно.

— Тебе всегда было плевать на него, быть может?

— Нет. Нет, не было. Алма это человек, которым я действительно дорожил. Хотя я не тот человек… Но, сейчас и здесь я так хорошо всё понимаю. Почему? Это значит, что кто-то всё же был в этом замешан и увёз Алму?

— Почему ты не думал об Алме, я не знаю. Может быть, в этом кто-то замешан. Может быть, это была всего лишь ваша мать.

Домик был двухэтажным, некогда обклеенным яркими, жёлтыми плакатами с рекламой и старыми добрыми «добро пожаловать», «приятного времяпровождения», «только здесь и только у нас…». Лави особо не всматривался в размытые буквы, проходя мимо металлического ограждения. Он был слишком раздосадован на самом деле.

Прямо от этого домика, через лес, который по недоразумению человеческому назывался парковой зоной, убегала хорошая заасфальтированная дорожка, свободная от кустов, деревьев, корней, грязи. По бокам от неё возле домика стояли два указателя, один из которых был уже сломан, а второй всё ещё пояснял, что вот здесь находится прокат лодок. По мнению Лави, это было далеко не лучшее место для него, но юношу никто и не спрашивал. А если пройти немного дальше по дорожке — что Лави сделал из чистого любопытства — можно было с лёгкостью обнаружить другие рекламные таблички, показывающие в противоположном направлении. Тут был и парк Розовых Вод, и Историческое общество, и боулинг.

И Лави ходил и осматривал их лишь для того, чтобы набраться сил и вернуться туда, где должен был на самом деле продолжиться его путь.

Прокат лодок. Прокат лодок?

По крайней мере, никто не думает, что он бросится в озеро вот так, намереваясь вплавь преодолеть все препятствия. Если, однако, в прокате окажется действительно целая лодка, а лучше работающий катер (и ничего, что Лави не умел им управлять, предпочитая землю воде, – он быстро схватывал подобные вещи), то уж точно его путь предопределён.

Они с Юу собирались нарушить правила в самый ответственный момент.

Юу умудрился уже встретить Алму, прояснить для себя, кто враг, кто жертва, и отправлялся к нужному месту, понятия не имея, как врага победить.

А Лави был выброшен на этот берег, откуда мог часами наблюдать сияние маяка — его путеводную звезду. И Лави знал, куда она его ведёт. Куда пытается коварно заманить, обещая покой и решение проблем, но принеся на деле, почти наверняка, только кучу проблем! У него была слишком хорошая память для этого.

Войти внутрь не удалось, дверь блокировалась с другой стороны, потому Лави воспользовался окнами и с помощью пары камней устроил небольшой стеклянный дождь. Затем посбивал оставшиеся в раме осколки и осторожно полез внутрь, стараясь нигде не навернуться, не поскользнуться и не пропороть себе брюхо. Получалось действительно неплохо.

Какая-то минута, и он уже стоял посреди длинного коридора, выходящего к входным дверям. Двери его, разумеется, не интересовали, и он пошел вдоль железных, некогда обитых кожей скамеек, заглядывая в попадающиеся двери: одно помещение было сродни кабинету, другое не открылось. После поворота он не пошёл наверх, а заглянул на некоторый склад, полный инструментов, деталей, масел и прочей необходимой для ремонта и содержания лодок хрени.

Следующая дверь вела в помещение, где Лави нашёл то, что его интересовало: моторные лодки. Ни одна не спущена на воду, ни одна не в рабочем состоянии. И дело вовсе не в ржавчине, вмятинах и прочих мелочах, а в том, что у одной лодки отсутствовал мотор, другая накрепко закрепилась под потолком и не давала себя разглядеть, а пульта управления нигде видно не было, и третья была повреждена даже внешне. Так, словно её попробовала на зуб акула. Попробовала, ей не понравилось, и она выплюнула.

Лави отправился на улицу, уже понимая, что найдёт на небольшой деревянной пристани: вытащенные на сушу и находящиеся в воде обыкновенные деревянные лодки разного размера и с разным комплектом вёсел. Почти все разбитые, сгнившие или засунутые так далеко, что спуск в воду занял бы весь день.

И только одна лодка у самой воды словно была создана для него.

Лави ненавидел Тихий Холм.

И мерцающий сквозь туман маяк.

— Хизер считает, что с Алмой вся история имеет что-то ещё, что-то, чего ты не понимаешь, но должен. А так как она лицо чужое, она не знает, что это значит. Будто он здесь не потому, что застрял. Может быть, связан с его удивительным, удерживающим его здесь якорем?

— Якорем? — Юу спросил еле слышно. Всё же стоять, прижимаясь спиной к лестнице, не представляя, что находится вокруг, не так уж уютно. Определённо, канализация не самое лучшее место для полуночных прогулок. Особенно, если она заселена чем-то. — Это кто-то или что-то?

— Ой, какие вопросы, проницательный ты мой! Определённо кто-то! Вот только незадача выйдет, если спросишь меня, жив этот кто-то или мёртв.

— Считай, что я спросил.

— Оу. Мёртв.

— И что в этом странного? С каких пор Сайлент Хилл стал беден на мертвецов?

В голове Юу всё уже сложилось и было проще простого. Он даже видел мертвеца, что мешал Алме, и информация Саманты была пустой и, по сути, уже и не нужной.

— Это не простой мертвец…. Видишь ли, те, кто умирают здесь, если здесь и остаются, то становятся монстрами. Это система, которая не ломается.

— Разве она не монстр?

— Монстр не имел бы силу сдерживать здесь Алму.

— Значит, вашу систему сломали и она стала чем-то иным?

— Я бы так не сказал.

— Тогда это исключение? Ты опять о себе как о мужчине!

— Хорошо, Хиз рядом уже нет! И нет, исключений нет. Видишь ли, все мертвые становятся монстрами. Все! Неважно, кем ты и каков был, всё равно станешь. Алесса затянула сюда немало тех, кого… Кого можно было и не тянуть. Но нам-то и к лучшему.

— Оставь меня без этих подробностей! В чём загвоздка?

— Ну, я думаю об этом прямо сейчас. Тебе ведь нужно срочно. Есть всё же кое-кто, кто умер, но не станет монстром.

— И кто мне талдычил про систему? Ты хочешь сказать, что это всего лишь исключение? Даже если редкое, не понимаю твоего волнения. И кто это?

— Ребёнок до семи лет.

— Что?

— Да. Дети до семи, самые неуязвимые создания на свете… Ах, ах, печально! Ты в курсе, что с этим ребёнком ничего не сделаешь? Между прочим, это большая проблема. Вот, думаю, дружок Аллена мог бы об этом рассказать, его Семья подобными вещами занимается.Знаешь, люди, их души, их трагедии… но это уже неважно…

— Что за хрень творится с Мояши в Эшфилде?

— Выживи, вернись, посмотри сам. А вообще не стоит проявлять такой интерес, ревновать будут с двух сторон и тебя, и мальчика.

— Ладно, — Эшфилд будет отложен в сторону. Хотя, опять же, было странно, что Хизер куда-то отошла и совсем не участвует в разговоре. — Что значили твои предыдущие слова о якоре и исключениях? И детях до семи. Алисии ведь семи нет и не было, когда она умерла, так? Она хоть точно умерла тогда?

— То есть она идеальный якорь. Она не монстр, она вообще не пойми что, не пойми как оказавшееся здесь и сейчас в таком виде в мире Алмы. И это точно не просто выдумка парнишки, точно в ней есть часть или всё от девочки. Нет, это даже реальная девочка в своём мёртвом, продолжающем, может быть, развиваться теле. Но как её задержали здесь? И что с ней делать, как можно уничтожить такое создание, я тоже не представляю, ты тоже против него бессилен. Может быть, будь у тебя опыта побольше или чего ещё... — Саманта буквально захлёбывалась словами и эмоциями. — Но и то вряд ли, ты не по той стезе. Она слишком редко встречается, а Кросс… Не будем о невозможном. Так что ты влип… А мне лично даже до колик интересно, как людишки смогли привязать этого мёртвого ребёнка!