Blackbird (ЛП)

— Может быть.

— Но я не пытался пренебречь тем… что мы есть. Это неправильно, чувствовать себя изгоем и страдать от стыда. Я не хотел вызвать в тебе эти чувства.

— О, нет, — Виктор замотал головой. — Я сам в себе их вызываю. Думаю, любой остерегается непонятных вещей, даже если обнаруживает их в самом себе.

Виктор снова поднял на него глаза — чудесного голубого оттенка, подернутые грустью и тенями беспокойства — при этом он внимательно изучал лицо Юри.

— Юри, если быть откровенным от сердца к сердцу, то позволь мне, пожалуйста, сказать сейчас одну вещь. Но если это не то, чего ты хотел бы, я клянусь, что больше никогда ее не упомяну.

— Да?

— Может, я слишком прямолинеен, и я не знаю твоих ожиданий, да и в книгах про Японию, которые я читал, такие вещи не упоминались, но… Ах, Юри, ты, конечно, должен знать, что я очень хочу поцеловать тебя…

Юри не ожидал, что Виктор признается в чем-то таком столь быстро, но именно простота самой просьбы поразила и очаровала его одновременно. Не предложение переспать или стать постоянными любовниками — только лишь поцелуй.

Юри целовал многих мужчин.

Он не ответил — только лишь снял очки, а потом переместил руку с плеча Виктора на его затылок, прежде чем сократить расстояние между ними и соприкоснуться губами.

Виктор издал маленький изумленный звук, и их носы столкнулись, когда он попробовал чуть повернуть голову. Найдя вторую ладонь Юри и схватив ее, он позволил их пальцам переплестись и в качестве эксперимента разомкнул губы. Юри подался к нему, испытывая первый вкус его рта на кончике языка, пока подушечки его пальцев выводили сумбурные узоры на шее Виктора. Юри ощущал его ускорившийся пульс под нежной кожей и знал, что в его собственной груди творилось то же самое. Мягко прикусив зубами нижнюю губу Виктора, Юри почувствовал, как в ответ был обнят одной рукой и притянут еще ближе. Ладонь Юри смещалась все ниже, пока не нащупала гладкую шерстяную ткань галстука Виктора, тут же схватившись за него. Стоило только немного потянуть на себя, как Виктор мягко простонал ему в рот, прижимая Юри еще ближе, пока тот не оказался практически сидящим у Виктора на коленях.

Все зашло намного дальше, чем просто поцелуй. Юри чувствовал на своих щеках трепетание его длинных ресниц, улавливал запах травяного мыла от его кожи и ощущал на языке сладкий жар его рта. Каждой частью своего тела он прекрасно понимал, что они уже сидели на кровати, и он мог бы легко смахнуть все документы и вжать Виктора в матрас, открывая дорогу много большему, чем только один поцелуй. Но в конце концов Виктор отстранился, тяжело дыша, и уткнул свой лоб в его. Их пальцы все еще были переплетены, и Юри улавливал его легкую дрожь. Но тот лишь сказал с задорной улыбкой:

— Я так предполагаю, что и тебе хотелось поцеловать меня?

— Ты делаешь слишком много предположений для того, кто почти не знает меня, — Юри сам не удержался от улыбки.

— Но я хочу узнать, — сказал Виктор, и его голос превратился из дразнящего в быстрый, волнительный шепот: — Я хотел познакомиться с тобой ближе с тех пор, как впервые увидел.

Юри закрыл глаза.

— Я знаю, что это опасно, — продолжил Виктор. — Я знаю. Но мы и так вместе рискуем жизнями, мы рисковали ими порознь годами. И я… меня уже три года никто не называл моим настоящим именем.

— Виктор… — само собой вырвалось у Юри, и снова губы Виктора соединились с его, на этот раз кратко и почти целомудренно, но будоражило это не меньше.

— Да, вот так… — кивнул Виктор, и даже с закрытыми глазами Юри ощущал его улыбку. — Не нужно ничего усложнять. Мы просто двое людей, которые занимаются одним делом, которые желают друг друга и у которых нет избытка других вариантов. Я не… Как ты там говорил?.. Не «вожу за нос» своих информаторов.

Юри слегка приподнял веки.

— И что, когда ты говорил другим мужчинам, что они — твой единственный вариант, это срабатывало?

— Ну да? — Виктор нахмурился, а потом вдруг усмехнулся: — Я всё забываю, Юри, что ты не солдат.

— Это не очень привлекательная для меня перспектива.

— Зато она позволяет встречать очень много интересных мужчин, — Виктор немного отодвинулся и поднял руку, чтобы погладить щеку Юри. — Даже если я бываю невыносим и отвлекаю их от работы.

— Я не против таких отвлечений, — рассмеялся Юри.

Тогда Виктор тут же нашелся и откровенно спросил:

— Тогда ты встретишься со мной здесь же завтра вечером?

***

Виктор не чувствовал такое волнение с тех самых пор, когда ему было шестнадцать и они с Димой Котиным делили палатку, пока их комсомольский отряд участвовал в сборе урожая. И хотя Дима был приятным парнем, с симпатичным лицом и нежными руками, ему было далеко до этого яркого, сногсшибательного агента из МИ-6, который говорил на пяти языках и наверняка побывал в постели у половины мужского населения Англии.

Виктор сидел на краю кровати. Как он и говорил Юри вчера, не было нужды все усложнять; они были просто двумя товарищами похожего склада ума, ищущими утешение друг в друге. Когда-нибудь, пусть через месяцы или годы, война закончится, и они расстанутся в триумфе победы, а в преклонном возрасте, быть может, Виктор сможет рассказать историю о прекрасном японце, который соблазнил его в Берлине. Можно будет не объяснять всю прелесть того, как его очки могли немного съехать с переносицы, пока он читал, или описывать его смех, или упоминать тот факт, что он любил поэзию, музыку и литературу. Эти вещи уже не будут важны.

Стук в дверь, а потом скрип ее распахивания выбили Виктора из мыслей, и Юри появился на пороге, как будто притянутый его размышлениями, и тут же развернулся, чтобы тщательно закрыть замок.

— Извини, в этот раз ушла куча времени, чтобы пройти через вход для персонала.

— Ничего.

Надо, наверное, встать, сказать что-нибудь обходительное, поцеловать Юри, да что угодно, но Виктор чувствовал себя приклеенным к кровати. Юри долго смотрел на него, а потом начал теребить между пальцами зачесанные назад волосы.

— Слушай, прежде чем… прежде чем мы что-либо сделаем, есть одна вещь, которую я должен высказать тебе, — Юри твердо смотрел на него, но его свободная рука, кажется, еле заметно дрожала. — Я не женщина.

Виктор моргнул. Он что-то не расслышал? Или немецкий подводил Юри?

— Юри, уверяю тебя, если бы ты был женщиной, нас обоих бы тут сейчас не было.

— Нет, я имею в виду… — вздохнул Юри. — Я знал многих европейцев, которые были не рады тому, что им нравилось спать с мужчинами, и некоторые из них думали, что если они затащат в кровать японца — или любого азиата — то я буду просто лежать и тупо улыбаться, пока они воображали бы, что имеют девку как все нормальные люди. И я должен узнать, такое же у тебя видение ситуации или нет, потому что если да, то тогда мы останемся только коллегами и не более.

Виктор наконец-то нашел в себе силы встать с кровати. Слова Юри жалили, быстро и беспощадно вонзаясь в самую сердцевину его чувства стыда, но при этом Виктора накрыла волна желания защищать Юри от любого, кто захотел бы воспользоваться им таким грубым способом. Он пересек комнату, дойдя до двери, и взял Юри за руку.

— Нет. Ничего подобного, — спокойно сказал он. — Вообще-то я… Я надеялся, что ты… То есть, у меня было не много мужчин, — он посмотрел в пол, желая не чувствовать себя каким-то глупым мальчиком, признающимся в проступках. — Вообще-то, только двое. Один, когда мы были еще совсем юными и едва ли представляли, что делали. А потом еще один, когда я был в военном училище и готовился стать офицером. Я думаю, у тебя намного больше опыта в… таких вещах, — Виктор невнятно помахал рукой между ними, надеясь, что горячее смущение на его лице было не слишком очевидно.

— Хорошо, — ответил Юри, и его тон стал ласковым, столь же мягким, как и кончики пальцев, слегка надавившие под подбородком Виктора, чтобы заставить его поднять лицо. — Спасибо, что рассказал мне.

Он выудил вторую ладонь из рук Виктора и, не разрывая взгляда, начал расстегивать его пиджак. Это казалось каким-то сном, словно Виктор попал в иную жизнь. Он пятился назад к кровати, сбрасывая предметы одежды на пол по пути, пока Юри водил по нему руками и околдовывал поцелуями; Виктор не делал ничего резкого, не позволял себе терять голову слишком рано, и каждое движение его тела соответствовало и отражалось в манере Юри. Он ощутил край матраса с обратной стороны колен и обнял Юри за талию, когда они вместе упали на покрывало, смеясь.