Молчи и лечи (СИ)

Андерс едва сознавал, что сам стонет, что Фенрис бессвязно вышёптывает его имя, что одна рука уже легла ему на член и двигается в такт толчкам, что Фенрису едва хватает сил опираться на локоть, что тесно-горячо-восхитительно-да.

Кончив, Андерс не удержал равновесия и упал Фенрису на спину, придавливая его к кровати, вызывая очередной глухой стон. Каким-то чудом не вырубившись прямо так, Андерс полежал с полминуты, стараясь поменьше обращать внимание на то, как Фенрис беспомощно дёргает бёдрами, аккуратно выскользнул и перевернул любовника на спину.

— Лежи смирно, — вместо речи изо рта, кажется, вырвался невнятный клёкот, но Фенрис его понял, судя по тому, как он задохнулся и кивнул.

Вообще-то хотелось его помучить. Но после. Потом. В следующий раз. Сегодня Андерс его и так изводил достаточно. Для первого раза — достаточно.

Так что он просто сполз ниже и взял член любовника в рот. Сразу глубоко, сразу — сглатывая.

Фенрис выгнулся, но тут же резко упал обратно — выполняешь команду, да?.. Ч-чёрт…

Андерс поднял голову, глянул ему в глаза, усмехнулся и продолжил.

Много времени ему не понадобилось.

Сглотнув сперму, Андерс отёр кулаком губы и вытянулся рядом с любовником — слева — и ткнулся лбом в его плечо.

Фенрис, отдышавшись, тихонько хмыкнул и провёл по его волосам:

— Не дашь мне быть сверху в следующий раз — я тебя свяжу.

Дрожь шаровой молнией прокатилась по позвоночнику. Андерс не сдержал тихого стона.

— Или даже лучше, — Фенрис зевнул, — свяжу в любом случае.

И, закрыв глаза, засопел в подушку, нагло лишая Андерса возможности поспорить.

А, ладно. И у самого глаза слипались.

Хорошо, что дверь в комнату он всё же успел закрыть.

========== Часть 7. Тепло бывает ==========

Фенрис проснулся от того, что кто-то лизал ему руку. Скосив не до конца открывшиеся глаза, он уткнулся взглядом в рыжего кота, забравшегося на постель и нагло елозившего языком по его пальцам.

«Кот Андерса, — вспомнил Либер. — Такой же наглый».

Дверь была приоткрыта, из общей квартирной зоны лился свет. Андерс мерно дышал, прикрыв лицо рукой, и Фенрис, отмахнувшись от кота, приподнялся на локте, невольно любуясь.

За пределами комнаты кто-то чем-то звякнул и беззлобно выругался. Фенрис замер, но, тут же быстро отчитав себя за глупость, сполз с кровати, нашарил шмотки, оделся кое-как, посчитал, что приглаживать волосы — ниже его достоинства, и вышел из спальни.

На кухне сосредоточенно размешивал что-то в миске грузный бородатый мужик, суровый даже на первый, далёкий и сонный взгляд. На «младшего брата» он всё-таки никак не тянул, как бы Фенрис ни пытался открещиваться от стереотипов. Значит, это тот, который в трупах копается. Ладно. Фенрис, по крайней мере, точно не был трупом, а значит, не мог являться объектом профессионального интереса этого конкретного… доктора.

— А, с добрым утречком, — сосед Андерса поднял голову от миски, внимательно, хотя и быстро, осмотрел Фенриса с ног до головы, ухмыльнулся чему-то и вернулся к своему занятию. — Кофе хочешь?

Фенрис заколебался. Да ну, что за глупости, кто его тут отравит?

— Хочу, — голос был очень сиплым со сна, хотелось не только кофе, но ещё и в туалет, и зубы почистить. Жаль, что последнее не получится до возвращения домой. — А где у вас тут ванная?

— Там, — труподок махнул венчиком куда-то налево. Фенрис, прищурившись, разглядел в той стороне дверь, кивнул и потопал по ламинату.

Кинув мимоходом взгляд в зеркало, Фенрис понял, в чём была причина усмешки судмедэксперта — спросонья и в полумраке он напялил рубашку Андерса. То-то ему было так просторно. Это ж как надо было натрахаться и устать, чтоб забыть, что сам сегодня надел свитер!

Плеснув в лицо холодной воды, Фенрис вздрогнул, решительно хлопнул по крану, поколебался, но вытираться чужой рубашкой всё-таки не стал.

На плите плевалась маслом сковорода, шумела кофемашина, наглый кот перебазировался на одну из кухонных тумб. Фенрис уселся за барную стойку, неловко пристроил на ней руки и в свою очередь глянул на труподока.

Тот лихо ему подмигнул, молниеносно выхватил чашку из как раз пискнувшей машины и поставил перед Фенрисом:

— Я, конечно, люблю мёртвых, но тебя не отравлю. Андерс мне не простит.

— И на том спасибо, — пробормотал всё ещё сонный Фенрис.

Кофе оказался вкусным. Очень.

А сосед Фримена жарил блинчики.

Ситуация отчего-то показалась Фенрису абсурдной.

— Тебя как зовут-то?

— Фенрис, — машинально отозвался Либер. Чуть не вякнул: «А какая разница?», но в последнюю секунду промолчал. Не так уж ему и хотелось ершиться.

— Хоук, — быстро сняв блин со сковородки, он полуобернулся к Фенрису, сжал и встряхнул его здоровую руку и снова переключил внимание на плиту. — Видишь ли, мне отчего-то думается, что мы наверняка в скором времени будем часто пересекаться.

Фенрис открыл было рот, чтобы спросить: «С чего ты это взял?». Потом подумал и закрыл.

— Жрать хочешь небось?

Фенрис прикрыл глаза.

— А ты всегда столько разговариваешь?

Хоук рассмеялся. Как-то очень похоже на Варрика. «Они бы друг другу понравились», — мелькнуло в голове.

Может, и правда столкнуть их лбами?..

А, почему нет. Столкнём.

С Андерсом и вправду хотелось увидеться ещё раз. И ещё не раз. И вне клиники.

Влип. Чертовски влип.

И улыбка уходить не желала. Вот же пропасть.

— Часто, часто, — ответил на его вопрос Хоук. — Но и ты, смотрю, тоже не промах. Жрать-то будешь?

— Буду, — выдохнул Фенрис. — Джем есть?

Хоук подмигнул, нырнул под тумбу и достал баночку яблочного. У Фенриса против воли потекли слюни. Тьфу, ну что ты будешь делать.

— Чувствуй себя… — Хоук запнулся и фыркнул: — Хотя ты уже точно чувствовал.

— Ну ты хамло, — рассмеялся Фенрис, неуклюже, левой рукой, сворачивая блинчик. Вкусный.

Хоук упёр руки в бока:

— Не, это я-то хамло? Ты тут сидишь, жрёшь еду из наших продуктов — ну ладно, ладно, из продуктов Андерса — пьёшь наш кофе, трахаешься с нашим соседом, а хамло я?

— Гаррет, — зевнули сзади, — он не то имел в виду. И пусть хоть обожрётся.

Андерс, не потрудившись натянуть даже майку, выполз из спальни, подошёл к ним и, ни капли не медля и не смущаясь, обвил руками шею Фенриса и опустил подбородок ему на плечо.

Фенрис дёрнулся, но расслабился тут же. Андерс прижался грудью к его спине, и тут же стало в разы теплее. Лучше. Просто хорошо.

— Вы такие милые… — начал Хоук.

— …что Карвера бы сейчас стошнило, — завершил фразу Андерс. — Фенрис, радость моя, а отдай-ка рубашечку.

Фенрис фыркнул:

— Чёрта с два. Во-первых, холодно. Во-вторых, твой голый торс охуенен.

Хоук расхохотался:

— Андерс, он мне нравится!

— Эй! — руки Андерса мигом переместились ниже, обвивая Либера за плечи, и сжались сильнее. — Моё!

— А если тебе нравится его голый торс, — Фенрис поднял руку и стиснул Андерсово запястье, — то моё.

Андерс тихо-тихо, еле заметно, вздрогнул. Фенрис прикрыл глаза и чуть погладил его по руке.

Никакого тебе «на один раз», врач. Мне с тобой тепло и уютно.

— Та-ак, ладушки, — Хоук снова принялся за блинчики; сковородка благодарно зашипела, принимая после пятиминутного томления новую порцию теста. — Щас я вам дожарю еду, цените мою доброту, кстати, и оставлю вас в покое. Только вы уж посидите в комнате, а то Карвер скоро вернётся. Усталый и злой, как всегда.

— Скоро? — Фримен присвистнул Фенрису в шею, вызывая краткую гонку мурашек по коже. — Это который час тогда?

— Ночь уже, Андерс, ночь, — утешающе отозвался Хоук. — А теперь не отвлекайте меня — оба! — если хотите нормально пожрать.

Андерс умолк, осторожно высвободил руку из хватки пальцев Фенриса и сел на соседний барный стул. А потом ласково-ласково обнял Либера — ниже лопаток.

Тот тихонько выдохнул и склонил голову Андерсу на плечо: стулья стояли близко.