Город надежды (СИ)

- В прошлый раз ты как бревно на кровати лежал. Я такое не люблю, - объясняет он. – И так больше не хочу.

- Я и сейчас буду как бревно.

- Не будешь, - он ухмыляется и встаёт с дивана. Принимается раздеваться, аккуратно складывать вещи в шкаф.

- Это экстази?

- Пробовал?

- Нет. И не хотел никогда.

- Всё когда-то бывает впервые…

========== 13. Рассвет ==========

- Я был на играх, - говорит Костя.

В его голосе нет эмоций. Он просто говорит, чтобы разбавить тишину.

- Что это вообще такое – игры? В чём суть? – спрашиваю.

Ведём светскую беседу, пока таблетки не подействуют. Смешно, честное слово. Он что, думает, я возьму и накинусь на него, когда мне в голову ударит химия? Кретин.

- Собирается сорок три человека. Двадцать – из охраны, двадцать три заключённых. Трое из них – те, кто устраивает представление. Остальные смотрят.

- Что они делают?

Нет, нет! Стойте! Перемотайте обратно! Я не хочу знать!

- Они трахают друг друга, - спокойно отвечает Костя. – А потом охрана убивает их. Иногда…

- Замолчи!

Вскакиваю с места. Встаю на колени перед ним. Он что, издевается? Зачем всё это рассказывает? Я злюсь. Пытаюсь злиться, по крайней мере.

- Ты – не человек, - смотрю на него, даже не моргаю.

Он гипнотизирует, замечаю не в первый раз.

- А кто я? – Костя улыбается, складывает руки на коленях, подаётся вперёд.

- Ты даже не животное, - шепчу. – Ты – чудовище. Страшный… Безумный, дикий. Я бы убил тебя, если бы мог, - говорю еле слышно. Но Костя слышит. Улыбка гаснет на его лице.

- Тогда ты мало чем отличаешься от меня.

Сажусь обратно на пол. Обхватываю руками колени, мотаю головой, чтобы выбросить все мысли. Как он может так жить? Это не жизнь, это существование – от игры к игре, от одного траха к другому. Так быть не должно. И всё же я отличаюсь от него. Он неправ, но убеждать его в этом не собираюсь. Знаю точно – никогда не стал бы так издеваться над людьми.

Костя поднимается с дивана, прохаживается по комнате. Он раздет и должен бы вызывать у меня лишь негатив. Но нет - смотрю на него: он такой большой, сильный. Пытаюсь убедить себя, что это всё таблетки. Чертовы таблетки! Он же силой запихнул их в меня! Как так вообще можно?

Встаю, держусь за диван. Меня ведёт в сторону. Хватаюсь за подлокотник, сажусь. Усиленно делаю вид, что всё нормально – будто я в порядке. А внутри меня - странные танцы: органы, кровь, мышцы, даже кожа – словно перемешиваются в кашу. Голова кружится, но так приятно. В горле сухо, но это тоже не особо парит.

Костя стоит у окна. Когда он раздёрнул жалюзи? Я не заметил.

- Ко мне, - опять и снова! Этот приказной тон. Иду, уже иду…

Встаю аккуратно, держусь за спинку дивана, чтобы он не заметил, что меня штормит. Делаю шаг, второй.

- Я сказал «Ко мне»!

Как я мог забыть? Опускаюсь на четвереньки, иду как собака. Так стыдно перед самим собой, неловко, неудобно. Можно же просто попросить! Подхожу к нему, сажусь на задницу, смотрю вверх – на его лицо. Костя задумчив – это странно. Он продолжает смотреть в окно, а через секунду переводит взгляд на меня.

- Хороший …

- Не называй меня так, - вырывается непроизвольно.

Я не собака. Я – человек!

- Ты должен ко мне на «Вы» обращаться, - отвечает он.

Берёт меня за поводок и ведёт к кровати. В голове проносятся мысли о том, как там, в камере, Киря, но так же быстро они отпускают. Я иду за Костей. Послушно залезаю на кровать. Наверно, я теперь всегда буду с этим розовым поводком. Это обидно, но… С чего бы мне вдруг таким сентиментальным становиться?

Всё это химия. Это всё экстази. Понимание того, что я под наркотой, должно успокаивать, но успокоения нет. Наоборот – ощущение, будто я вник в суть происходящего и только сейчас понял, что в жизни творится. Это угнетает, ломает и восхищает. Двойственные ощущения, обманчивые.

- Ложись, - говорит Костя. – И ноги раздвинь.

Ложусь. Раздвигаю ноги. Вдох-выдох. Томительное ожидание, неприятное, но волнующее. Словно в невесомости пытаюсь барахтаться: руки, ноги не слушаются, но двигаются. Они теперь сами по себе.

Костя пристраивается сверху: стоит на коленях, нависает надо мной. Приставляет свой член к моей заднице, трётся им о ягодицы. Чувствую лишь это трение и желание податься навстречу. Какой же я…

Развезло меня, нет сил дышать – могу лишь громко вздыхать. Двигаю тазом – навстречу.

Хочу ли я его? Нет, ни в коем случае. Но даже если бы я был на другом конце комнаты – пополз бы к нему. Чувство такое, что не выживу, если он сейчас не ляжет сверху, не прижмётся ко мне своим телом.

Резко обхватываю ногами Костину спину, пытаюсь подтащить к себе, но я слаб. Слишком слаб. И он, удивлённо хмурясь, делает то, что я хочу: прижимается, держит меня за руки чуть выше локтей и одним махом входит. Адская боль, как унять её – не знаю. Сразу пытаюсь отстраниться, но Костя держит меня. Резкими толчками разрывает меня, часто дышит и что-то пытается сказать – я вижу это. Он говорит что-то, но не слышу слов. Лишь стону в ответ. Прогибаюсь – чтобы было больнее, чтобы было жёстче. Он ведь этого хочет.

Костя хмурится еще больше. Мрачнеет, но не останавливается. Он возбуждён до предела, я ощущаю увеличенный член внутри себя - это особенное, необъяснимое чувство. Никогда ни с чем не сравнить его: человек, принуждающий тебя к близости, получает её вдоволь и так, как ему хочется. Я противен сам себе, но продолжаю двигаться. Я возбуждён – мой член стоит колом. Но об оргазме не может быть и речи.

Сколько продолжается это, я не знаю. В спальне нет часов, но вижу, что за окном светлеет. Рассвет…

Рассвет – слабая надежда на новый день. Надежда на чудо.

Пусть это всё когда-нибудь закончится, Господи…

========== 14. Аспирин ==========

Снова я на руках у Марка. И он вновь не смотрит на меня. Я зачем-то пытаюсь шутить, говорю всякую ерунду, а он лишь краем губ улыбается. Не такой уж и козёл этот мужик, наверно. Несёт меня в камеру: вижу коридор, раздваивающийся перед глазами, лестницу и пустую камеру, где раньше были старики. Куда они делись?

Проходим вниз, потом наверх, к нашей с Кирей клетке. Как я соскучился по нему! Марк открывает дверь, ставит меня на ноги и уходит. Не могу стоять: трясутся ноги, колени будто переломятся сейчас, но я держусь. Меня использовали и вернули на место, но сейчас это странно весело. Даже не представляю, как буду чувствовать себя позже, когда отойду от таблетки.

Киря встаёт с кровати, смотрит на меня угрюмо.

- И где ты был? - спрашивает так, словно моё отсутствие от меня зависит. Я только глупо улыбаюсь ему.

Друг подходит, хватает меня за подбородок и смотрит. Так внимательно смотрит, что аж мурашки по телу.

- Киря, я скучал по тебе! - продолжаю улыбаться. А он злится, сжимает мои плечи и в следующую секунду отталкивает. - Я и так еле на ногах стою, Кирь…

- Что они с тобой сделали? - спрашивает он и садится на кровать. Друг не смотрит на меня, я будто противен ему. - Ты сам не свой!

Он вздыхает тяжело, складывает руки на груди. Поднимаюсь, сажусь к нему. Не хочу, чтобы он когда-нибудь повторял эти слова: они обижают, влезают в самое сердце. Сразу чувствую себя ничтожеством, хочу зареветь.

- Ну, ты чего? - взгляд Кири смягчился, губы тронула лёгкая улыбка. - Я просто переживаю.

- Я знаю, - всхлипываю.

Мгновенно закладывает нос. По щекам текут слёзы. Заебала эта резкая смена настроения, но я не могу контролировать эмоции. Они сами!

- Иди сюда.

Он обнимает меня, кладёт голову себе на плечо. Другой рукой треплет по волосам, и этот жест приятен. Не такой собственнический и властный, как у Кости. Невольно сравниваю этих двух людей. Один - мой лучший друг, опора и поддержка. Другой - тиран и сумасшедший убийца.

Как я мог испытывать в постели с Ним подобное? Ненавижу! И чёртовы таблетки ненавижу! Я не такой на самом деле, я никогда в жизни бы не почувствовал нежности к такому человеку, как Костя. Сразу вспоминаются слова, которые я сказал ночью - что убил бы его. И сразу за ними звучит Костин ответ - что в таком случае я - такой же, как он. Очень хочу рассказать об этом Кириллу, он ведь поймёт меня?