Город надежды (СИ)

***

Мне так жаль себя. Реву, не могу остановиться. Когда всё это закончится?

***

Жажда слишком сильна, я не выдерживаю и начинаю орать. Ору долго и настолько громко, что голос срывается. Пинаю в дверь, она не поддаётся. Хоть головой долбись. Никто не реагирует. Сколько я уже здесь? День или два? Он сказал “два дня”. Надо подождать ещё немного, нужно продержаться. А потом…

А что потом, собственно? Потом вообще не будет. Уверен, я умру здесь, в этой клетке. Обо мне даже не вспомнят, а когда вспомнят, найдут моё бездыханное тело.

Как там мама сейчас? Может, она уже где-то здесь, поблизости? Вряд ли, наверно…

________________________________________________________________________

У каждого работника в городе надежды была своя комната – они находились на верхних этажах, а внизу - на первом и цокольном - содержали заключенных, геев. План лагеря разработал известный в стране архитектор, естественно, попросив его имя не упоминать. Он стыдился того, что творило правительство, но понимал, что идти наперекор - себе во вред. Что происходило в лагере, мужчина знать не хотел, но был твёрдо уверен, что систему не сломать. Никогда и ни при каких условиях.

После окончания строительства начальником тюрьмы поставили известного в определенных кругах специалиста по устранению проблем. В трудовом договоре так и было прописано: Бес Константин Владимирович, специалист по устранению проблем. Некоторые охранники громко смеялись, узнав об этом, а после долго приходили в себя в местной больнице. Костя не владел боевыми искусствами, не дрался, не стрелял из пистолета. Он был просто садистом, и с того дня, как переехал в лагерь, охрана относилась к нему с должным уважением. Некоторые даже боялись, что Костю, конечно, радовало.

Он сидел на диванчике, вытянув ноги на стол, пил кофе. Утро. За окном - горы и покрывающий их туман: видно лишь заснеженные верхушки. В Костиной спальне есть балкон, но он никогда не выходил туда, ему не интересно. Он пытался проснуться, пил кофе маленькими частыми глотками. После - поднялся, стряхнул с себя крошки от печенья и направился к двери. Выходить из спальни не хотелось, но сидеть на месте было невыносимо.

Первые полгода, что он проработал здесь, ещё пытался держать себя в руках: заключенные жили спокойно, не было побоев и насилия. А потом, решив, что продержался и без того долго, Костя начал беспредел. Главным событием - помимо ежегодной казни людей - стали игры.

- Всё готово? - Костя подошёл к одному из охранников. Тот быстро кивнул головой, глядя перед собой. - Выбрали уже тех, кто будет участвовать?

- Да.

- Кто в этот раз?

Косте не было интересно, спросил для галочки.

- Меченый и двое стариков.

- Не противно будет стариков-то трахать? - Костя поморщился и отрицательно покачал головой.

Игры - замечательное название для групповой ебли. Заключенных рассаживают в большом зале и принуждают к сексу, а затем – убивают. Простенько и со вкусом.

- Так пусть друг друга ебут! - мужик залился смехом.

Костя посмотрел на него как на больного. Он, конечно, вуайерист, но то, как один пердун попытается трахнуть другого - уже перебор.

- У них даже не встанет, - ответил он, а потом в голову пришла идея. - Попробуй накормить их таблетками. Авось станут подвижнее.

Костя развернулся и ушел к себе. Он вспомнил о своем питомце и подумал, что стоило бы в тот раз дать парню пару экстази. Тогда он не лежал бы как восковая кукла. Как он там, интересно?

Прошло уже три дня. Без воды долго не протянет. Костя зашел к себе в спальню, позвал Марка и приказал притащить пацана. Он немного волновался, надеясь на то, что не передержал его в карцере. Жаль будет потерять красивого питомца, такой у него впервые.

POV Артем

Яркий свет острыми иглами впивается в глаза, как только я открываю их. Сидя в клетке, я то и дело отрубался, но нормально не спал. Меня просто гасило от голода и жажды, от ломоты в теле. Боль в заднице была по сравнению с этим ничтожной. Ощутив на теле чьи-то руки, пытаюсь отодвинуться. Но меня сильно хватают за плечи и вытягивают из клетки. Не верю даже, что это происходит. Думаю, после этой пытки меня ждёт другая.

- Ты куда меня несёшь, а! - то ли спрашиваю, то ли возмущаюсь. Голос охрип, голова болит. Голым чувствую себя ужасно на руках у охранника. Марк, кажется. Он не смотрит на меня, просто несёт куда-то.

- Закрой рот, - говорит. – Тебе, шалава, просто несказанно везёт, приглянулся ты Бесу.

Какому бесу? Хочу спросить, но в горло будто стекловаты натолкали. Молчу, дрожу как осиновый лист. Сколько я там просидел?

Марк толкает дверь ногой. Вижу Костю: смотрит на меня исподлобья, губы сжаты. Он будто говорит мне взглядом: «Ну что, допрыгался? Дальше будет еще хуже!»

Марк ставит меня на ноги около шкафа, и я сразу хватаюсь за стену. Не могу стоять, меня подкашивает. Головокружение сильное, сушняк, всё болит. Но не реву, слёзы, кажется, тоже пересохли. Смотрю на Костю. Он продолжает сидеть на диване и разглядывать меня. Пару минут молчит, а я сползаю по стене, сажусь и обхватываю руками колени. Что он сейчас со мной делать будет?

- Ползи сюда, - говорит тихо, но так, что ослушаться нельзя. Послать бы его на хуй ещё разок, но нет. Я ползу на четвереньках. Я же питомец. - Садись у ног, ничтожество.

Сажусь у ног. Гавкать надо? Так и подмывает сказать что-нибудь этой твари. Костя протягивает руку и гладит меня по волосам. Дёргаюсь, но он хватает меня, наматывает волосы на кулак, притягивает к себе.

- Дёргаться будешь, когда я скажу, понял? – киваю, и он слегка улыбается. - Хороший пёсик. Кушать хочешь? – вдруг спрашивает он, и я не могу сдержать облегчённого вздоха.

Слёзы наворачиваются, но Костя не видит их или не хочет обращать внимания. Как может в человеке быть столько злобы, не понимаю. Он поднимается, отпускает мои волосы.

– Сиди здесь, сейчас скажу, чтобы миску принесли.

ЧТО? Миску?

========== 11. Игры ==========

Вряд ли кому-то будет приятно читать это, но я должна..

_________________________

Большой зал округлой формы. Неровные стены, выкрашенные тёмной краской, и почти чёрный потолок. Часть стены - полукруглое окно с видом на лес и горы.

Сцена посреди зала, вокруг стоят стулья, на которых сидят заключенные. Позади стоит охрана, в кресле у окна сидит Костя. Он уныло оглядывает присутствующих, переводит взгляд на сцену.

Два старика на ней покачиваются в такт барабанной дроби, доносящейся из небольшого старого магнитофона. Им приказали танцевать. Пусть танцуют - это их последний танец в жизни. Все присутствующие знают, что в конце этих двоих убьют.

- Ты дал им таблетки? - тихо спрашивает Костя у Марка. Он доверяет Марку, это самый преданный его помощник.

- Я дал им коктейль, - улыбается мужик. Он стирает со лба пот. Сейчас с удовольствием Марк почесал бы яйца, может даже, подрочил бы на эту картину. Но он трезв, да и старые педики его не особо заводят.

Пару минут старики прижимаются друг к другу бёдрами, пытаются воссоздать картинки из прошлого - страстные танцы, обжимания на танцполе в клубе. Сейчас это выглядит нелепо. Некоторые заключенные отводят глаза, но охрана ругается: раздаёт подзатыльники, приставляет к затылкам оружие.

- Давайте уже, покажите, как вы любите друг друга!

“Любите друг друга…” - проносится в голове у Кости, и он растягивает рот в улыбке - мерзкой и хищной. Сейчас начнется самое интересное.

Костя меняет позу: складывает руки на коленях, чуть подаётся вперёд и внимательно смотрит.

Старики принимаются раздевать друг друга. Они робко оглядывают зал, понимают, что сейчас совершают ужасное. Но руки движутся будто сами. Мозг опьянён, тело не поддаётся остаткам эмоций, которые сидели в них всю жизнь. Один из стариков опускается на колени, стаскивает с другого трусы и берёт вялый член в рот.

Охрана оживает - копошится, переговаривается и охает в предвкушении. Один из заключенных блюёт на пол. Костя злится и показывает рукой на парня.