Магическая постоянная (СИ)

Выкроив свободную минутку, Курт сразу же написал Блейну, извещая, что, несмотря на странные статьи, с ним всё в порядке, скоро он сможет прочитать их официальное интервью и убедиться.

Только отправив сову, Курт поймал себя на мысли, что это будто они снова встречаются. И подобное совершенно не вызывало отторжения.

Курт упал на кровать, вздыхая и закрывая глаза.

Ладно, ему надо подумать.

Очевидно, он хочет быть с Блейном и любит его. Но каково это будет, сойдись они снова? При одном только воспоминании об увиденных поцелуях, о Блейне в объятии другого Курта передёргивало от отвращения и обиды. Тот парень, он был красивее его? Лучше целовался? Почему Блейн позволил ему — и себе — это?

Теперь, после всех этих писем, Курт знал ответ. Блейн считал, что Курт забыл о нём. Считал, что Курт хочет всё закончить. Блейну было больно и страшно, он выпил и перестал контролировать себя.

Будь бы в тот вечер меньше алкоголя, меньше дурных мыслей, может, если Курт решил бы заглянуть в Германию пораньше, то всё бы сложилось по-другому.

— Я и сам в этом виноват, — прошептал Курт, зажмуриваясь.

Почему он чувствовал себя уставшим от отношений? Как так случилось, что Блейн, его милый Блейн, начал его утомлять? Почему это произошло?

Курт был одиночкой по натуре своей, и ему нужно было пространство и время наедине с собой. Даже в отношениях. То, что Блейн в начале учился в Хогвартсе, первое турне «Сестричек» и прочие периодические разлуки позволяли Курту вдоволь «отдыхать» и не испытывать дискомфорта. А потом они переехали в Германию, буквально прилипли друг к другу, и начались постоянные ссоры.

Не поэтому ли, инстинктивно понимая, что грядёт, Курт не позволил Блейну жить с ним?

Наверное, это было ненормально. Наверное, обычные люди не испытывают такую острую потребность в соблюдении границ. Потому что отношения, любовь и брак подразумевают постоянную близость, верно?

Значит, это странности Курта во всём виноваты?

Курт почувствовал, как его начинает подташнивать от таких размышлений. Он взял палочку с тумбочки, призвал графин с водой невербальным Акцио.

Графин не перелетел и половины комнаты, взорвавшись и осыпав комнату осколками и брызгами. Курт в панике отбросил палочку.

С его пальцев снова соскальзывали искры.

Да что же это такое?..

***

— Смотри, — хмыкнул Ник, пролистывая газету. — В этот раз в интервью «Сестричек» нет ни единой фразы про ваше расставание. Хотя Гилберт не постеснялся похвастаться свои парнем, и остальные тоже говорили про девушек.

— Это хороший знак, — улыбнулась Хельга, все остальные засмеялись.

Блейн закатил глаза, раздражённо глянул на Джеффа. Тот виновато пожал плечами.

— Ты же знаешь, я не виноват. Они буквально вытянули из меня наш разговор.

— Потому что ты всегда секретничаешь с ним! — возмутился Уэс. — А как же мы? Мы тоже за вас волнуемся!

— Пока что никаких нас нет, — буркнул Блейн.

— «Пока что», — умилённо заворковала Ирма. — Моё сердечко бьётся та-а-ак быстро.

Хельга с улыбкой пихнула её плечом, девчонки захихикали.

— А что писали раньше? — попытался перевести тему Блейн. — Я ведь почти ничего не читал тогда.

— Ну, только один раз Курт обмолвился, что вы расстались, потом стало известно о выторгованном судебном запрете, и вопросы о личной жизни стали хорошо так фильтровать.

— Удивлён, как после такой статьи меня не порвали на кусочки.

— Так Курт тогда соврал, — Ник отложил газету и принялся за еду. — Сказал, что сам настоял на вашем расстоянии. Если бы он рассказал, что ты ему изменил, никакой суд бы не остановил разгневанных фанаток.

— Оу. Вот почему на меня все смотрели с таким сочувствием.

— Ты иногда такой невнимательный, — пожурила друга Ирма. — Как продвигается твой проект по Арифмантике?

— Мы с моей группой не знаем, что делать. Арифмантика такой дурацкий предмет! — всплеснул руками Джефф. — О чём там можно рассказывать? В очередной раз доказывать какую-нибудь формулу?

Блейн улыбнулся, но не позволил друзьям выпутать из него даже малейшие детали проекта. Он поднял глаза, встретился взглядом с Райдером, который дурачился со своей компанией, помахал ему рукой.

Блейн, Райдер и близняшки МакКарти сразу пообещали друг другу, что ничего не будут рассказывать даже профессору, пока хоть немного не продвинутся вперёд.

У них были на это все шансы. Пока что решили собирать литературу, просматривать материалы на нужную тему.

После пары дней работы вместе Блейн попытался позвать новых приятелей в свою компанию, но не получилось. Прошло уже полгода, каждый здесь нашёл друзей и привычный круг общения. Они здоровались в коридорах, подсаживались друг к другу в библиотеке и могли помочь на парах, но особо не общались.

— Завтра должен выйти «Вестник», — тем временем Хельга снова свернула диалог на «Сестричек» и нетерпеливо ёрзала на лавочке. — Ох, Мерлин, говорят, там будет полуобнажённая фотосессия!

— Да быть того не может, — недоверчиво покачал головой Блейн. — Курт бы не согласился сняться без рубашки.

Как же он ошибался.

На следующей день они сидели в то же время за тем же самым столиком в шумном кафетерии, разглядывая более неформальное и дружелюбное интервью в молодёжном журнале, а так же купленные отдельно плакаты с изображением полуобнажённых «Вещих Сестричек» в полный рост.

Блейн видел эти плакаты у многих учеников. И видел, как некоторые с любопытством косились на него, желая увидеть реакцию. Но Блейну не было до них дела.

Он старался не пускать слюни.

Плакатов было восемь, отдельные с каждым членом группы и один общий. На фотосессии явно задали летнее настроение, напоминая читателям, что на улице уже теплеет и совсем скоро можно будет нежиться под ярким солнышком, и отдыхать где-нибудь на море.

Вот, например, Себастиана, имеющего амплуа распутника и гулящего парня, сняли растянувшимся на шезлонге у бассейна в одних красных плавках. Магия делала плакаты только лучше — когда на Себастиана кто-нибудь смотрел, тот вставал с шезлонга, снимал очки, самодовольно улыбался и нырял в бассейн. А потом вылезал, поворачивался спиной, позволяя полюбоваться изгибом поясницы, ходящими под кожей мышцами и капельками воды, скользящими по коже.

Пакерман, их хулиган и плохой мальчик, был изображен на метле в кожаных штанах. Ник, когда-то игравший в квиддич, со смехом заметил, что в кожаных штанах не только летать сложно, проблематично вообще на метле сидеть, но его толком не слушали. Пак был уже полностью сложившимся мужчиной, с широкими плечами и небольшой растительностью на груди. Он улыбался своей кривоватой улыбкой, взлохмачивал пальцами пряди отросшего ирокеза и порой легко ловил мелькающий в кадре снитч.

Финн, простой магглорождённый парень, именно этим и очаровывавший, якобы работал в саду, банально, с помощью рук и инструментов. Он был немного испачкан в земле, мешковатые штаны низко сидели на его бёдрах. Финн не отличался атлетичностью фигуры, как Себастиан или Пак, но не этим он брал. Вот двухмерный Хадсон поднял голову, ласково улыбнулся, щуря глаза от фальшивого солнца, и у Хельги перехватило дыхание.

Адама сфотографировали рисующим какой-то портрет, Хантера — явно сражающимся с кем-то на дуэли, ему даже нарисовали пару синяков и царапин. Эллиотт, их рок-звезда, танцевал в каком-то клубе, покрытый блёстками и смеющийся.

А у Курта не было какого-то определённого образа, который можно было изобразить. Он был немного замкнутым, но милым и заботящимся о фанатах и коллегах по группе парнем с волшебным голосом. Поэтому руководство журнала решило раскрутить историю с его расставанием.

Курта изобразили в тёмной комнате, у почти погасшего камина, развалившегося в кресле со стаканом выпивки в руках. Курт сидел в расстёгнутой мантии, широко расставив ноги, как делали многие мужчины, но не он. Эта открытая поза, растрёпанные волосы, небольшие тёмные круги под глазами, которые явно и рисовать не пришлось, некая злость и грусть на лице правильно сработали. А ещё сфотографированный Курт поднимался, подходил к камину, опустив голову, потом в порыве злости сбрасывал мантию.