Как я провела лето (СИ)

Если Белый какой благодарности в этот вечер ожидал, то пришлось ему крупно обломаться. Он как зашел к Сашке, слышу, тот выдает Белому:

- Не надо меня покупать!

Полдня видать, гаденыш, готовился.

Я Владову рожу, известное дело, не видел, но офигел он, надо полагать, конкретно. Подходит он к Сашкиной кровати так не торопясь и, видно, с любопытством этот суповой набор с глазами разглядывает. Видно, понять хотел, что же там такое купить можно, как по мне, так кроме борзости - вообще ничего. Смотрю, наклонился к Сашке, ведет пальцами ему по губам и, как добрый папа, приговаривает:

- А мы ведь договаривались, что этот ротик только по делу открывается.

И разглядывает пацана так задумчиво. Сашка лежал, не дергался, ума-то хватило, руками в одеяло вцепился и шелестит уже тише:

- Сколько я вам должен?

Влад ничего не говорит, пальцами Сашке по скуле ведет, потом вниз по шее до груди.

- Отработаешь.

И рукой уже ниже опускается.

- Не надо, - Сашка пищит, а в голосе – только жалобность одна, когда кто эти просьбы слушал?

У Белого рука остановилась прямо напротив Сашкиного сердца, что наверняка как пойманный воробей у него под ладонью билось, послушал он его и пошел к дверям. А пацан ему вслед смотрит, глаза большие от удивления сделались, и одеяло тянет на себя.

На том мы и вышли, надо было еще одно дело важное перетереть.

В эти дни Белый на рынок частенько наведывался, потом на охоту мы с ним ходили. В ближайшем лесу, на зайца. Влад говорил, по весне в охотхозяйство хочет поехать. От Вязникова пара дней езды, знакомый один там работает, типа, подзадолбало уже все, отдохнуть хочется. Еще на переговорный пункт все время таскался, домой звонил, про отца узнавал. С Маринкой, бывало, цапался, она ему все гнала: «Что ты там завяз, в деревне этой? Дома, типа, делов до хрена!» Когда из Красногорска приезжал, Сашке всяких фруктов припирал, апельсины там, персики. Пацан в жизни, наверное, такого не ел.

Он не помер, кстати. Не знаю даже почему, может, Владу поверил, может, уход лучше ему в доме был. Мироновна ему бульончики разные варила, ухаживала всяко.

Через несколько дней Влад начал его в гостиную вытаскивать. Там камин был настоящий, от прежнего барина еще остался, его подновили, конечно. Прикольно было там сидеть по вечерам. Ковры, кресла, поленья в камине потрескивают, тепло. Мы с Владом коньяк пили, после целого дня, как поохотишься, оно знаешь как приятно.

Пацан в плед замотанный в кресле сидел возле камина, он наши терки вообще не слушал, только на огонь смотрел не отрываясь. Бывало, засыпал так. Влад его в спальню относил, по-моему, он Сашку в те дни вообще не трогал. Хотя не знаю, я свечку над ними не держал.

Сашка начал поправляться потихоньку, уже и ходил почти нормально, слабый был еще, конечно. Помню, сидим как-то вечером в гостиной, Влад уже через пару дней собирался уезжать. Его отцу решили операцию в Израиле делать, типа там врачи лучше. Паспорта там, документы всякие уже готовы были, Маринка со всем этим бегала.

Сидим, как всегда трем про разное. Влад у Сашки про семью что-то спросил, типа, Ленке сколько лет, как вообще у него жизнь, где на скрипке пилить научился.

Сашка сказал про библиотекаря, что еще во Дворец пионеров в Ильичевский ездил в кружок, там, где пилить на скрипках учат.

Потом Белый что-то спросил, типа, мать у тебя давно уже алкашка.

У Сашки аж шерсть на загривке поднялась, вскочил с места.

- Она не алкашка, не смейте так о ней говорить, - кричит, побледнел весь и кулаки сжимает, куда там, типа щас на Влада кинется.

- Да, - думаю, - бесплатный концерт сейчас начнется. Интересно, он пацана башкой в камин засунет или просто шею свернет?

Влад с места вскочил, рванул к пацану. Подошел прям близко, но не ударил, а внимательно так в глаза поглядел. Сашка на него в упор смотрит, как пионер-герой перед расстрелом.

- А ты, - Влад говорит, - отчаянный, а вообще правильно, своих надо защищать.

Потом ко мне подошел, коньячка еще налить, а пацан, наверное, думал, что его никто не видит - на кресло осел тихонько так, вроде ему нехорошо. Пот со лба вытер. Еле отдышался после этого.

Влад потом говорит:

- Ладно, замяли. Слушай, а чего ты меня все на «вы» называешь, я вроде не дед старый. Давай на брудершафт выпьем, будешь мне «ты» говорить.

У пацана глаза совсем большие сделались, он, видать, такого страшного слова в жисть не слыхал и вряд ли понял, что оно означает. Белый в стакан немного коньяка налил, дает Сашке. Тот пищит, типа, не пил никогда. Влад говорит:

- Надо же когда-то начинать.

Выпили они на этот брудершафт. Пацан коньяку как хлебнул, так чуть не задохся, до того сильно кашлял. Влад его по спине стучал, водой отпаивал, еле откачал, короче.

Сашка все равно долго еще путался, как Белого называть, но «ты» ему, в общем-то, старался говорить.

На следующий день то же все было. Белый зайца на охоте подстрелил, свежевали его на улице. Пацан на заднем крыльце нарисовался. Любопытный, видать. Влад ему говорит: «Чего смотришь, иди таз с кухни принеси». Сашка таз притащил, чтобы мясо складывать. Потом воды теплой вынес в ведерке, нам руки помыть. Влад руки вытирает полотенцем и говорит Сашке: «Что-то ты бледный совсем, надо бы тебя снегом натереть». Тот не вдуплился сразу, но, когда Белый его схватить хотел, увернулся как-то и прочь ломанул. Далеко, правда, не убежал, Влад его поймал, одной рукой зажал, а другой физиономию ему снегом натирает. Пацан верещит, выкрутился как-то у Белого из рук, верткий видать был, да и Влад его не всерьез держал, так, игрался. Малой давай опять удирать, раскраснелся весь, за дерево, что ближе всех стояло, забежал и от Влада уворачивается, чтобы тот его не достал, и вроде как смеется, несмело так. Белый пацана все-таки зацепил, тот давай опять бежать, но Влад его поймал, в сугроб швырнул и сверху навалился.

И затихли они.

И друг на дружку смотрят.

Потом Белый поднялся и говорит пацану сердито как-то: «А ну бегом, вали в дом, к печке». И вид у него такой, типа растерянный, не часто вид у него такой был, если не сказать - никогда. И пацан вроде как чего испугался, рванул в дом, на крыльце чуть задержался, снег из кудрей вытряхивал, оглянулся на Белого, посмотрел как-то странно.

Волосы, кстати, у Сашки тогда опять отрастать стали. Малой вроде заикнулся, чтобы постричь, а Белый ему сказал:

- Не вздумай. Руки отобью.

Я тоже так думаю, вон Дашка моя недавно хренову тучу денег за такие кудри отдала, а тут тебе все бесплатно и само по себе растет.

Пацан, как и было сказано, потом весь день в кухне отвисал, около печки. Мироновне готовить помогал, зайца они, и правда, вкусно так сделали. Ужинали мы втроем, старушка в деревню ушла. Сашка сидит, щеки розовеют, и одно, если Влад на него глянет, ресницы свои опускает, типа он на него только что не пялился. Я помню, сеструха с подружками прикалывалась про такие взгляды, когда обсуждали, как пацанов охмурять, типа «в угол, на нос, на предмет». Сижу, думаю, ну и к чему эта вся фигня выведет?

Сашка потом посуду убрал.

Опять сидели у камина. Хорошо так. Я на вечер с телкой одной договорился, типа, встретиться. Сижу, рассуждаю, чего по морозу куда-то тащиться, лень такая вообще, думал, не пойду.

А тут еще Белый к пацану подкатил, поиграй нам типа на скрипке, выкопал же где-то, во флигеле валялась. Сашка ее настроил там по-своему и давай пилить. Вот здорово он на этот раз пилил, не скажу, что раньше плохо было, а тут так спокойно, задумчиво как-то, я аж задремал, и мне даже приснились какие-то бабочки разноцветные, они вроде порхают над снегом, который при луне искрится. Проснулся я от того, что Белый меня в бок пихает, типа чего храпишь. Да я же не от того, что плохо играет, а просто успокоительно сильно. Тем более Сашка и не заметил, он, когда играл, ничего вокруг не замечал, он всегда потом уже через пару секунд, когда после игры свою скрипку опускал, смотрел на нас так, типа, откуда эти рожи передо мной взялися.