Бессмертие (СИ)

В какой-то момент я понял, что в амобилере царит абсолютная тишина, словно бы я находился в нём один. Я немного сбросил скорость и повернул голову. Рядом сидел побелевший Мелифаро и смотрел вперёд невидящими глазами. Я обернулся назад — Шурф вцепился в подголовник переднего сидения и тоже, кажется, замер. Я смутился. Надо же, какой народ-то впечатлительный! И ведь не первый день меня знают и не первый раз ездят со мной… Вон, когда мы с Шурфом гнали из Кеттари, по приезде наш амобилер вообще взял да и рассыпался на составные части, мы тогда едва успели из него выскочить.

Ладно-ладно… Пожалев своих друзей, я сбросил скорость с сумасшедшей до просто высокой, и, кажется, Мелифаро оттаял.

— Ты это… — хрипло сказал он, — возьми себя в руки, Макс. Я живым хочу доехать.

— Я тоже, — подал голос Шурф с заднего сидения.

— Наступаете вы на горло моей песне, — пожурил я их, но скорость опять сбросил - с быстрой до приемлемой.

А еще через пару часов понемногу стих застольный гвалт. Супруга сэра Манги, пораженная не только галантностью, но и отменным аппетитом нашего Великого Магистра, успела скормить нам несколько великолепнейших пирогов, а сам хозяин дома, рассказавший пару забавных историй, приключившихся с ним во время кругосветного путешествия, был искренне растроган вовремя и к месту заданными вопросами нашего мудрого и вдумчивого сэра Лонли-Локли. Умиротворённая чета Мелифаро покинула гостиную.

И мы остались сидеть втроём, неспешно потягивая камру.

Предвкушая сон в комнате мудрого деда нашего Мелифаро, я вспомнил, что как раз накануне, когда я под утро провалился в тревожную беспокойную дремоту, мне приснились гуси — привиделся какой-то светлый отрывок из моего детства. Вообще-то я рос совершенно урбанистическим ребёнком, но порой мои родители отправляли меня на лето к бабушке в деревню. Это было чудесное время. Моя бабушка, кажется, была единственным человеком, с которым мы отлично ладили и совершенно не мешали друг другу жить. В её немудрёном хозяйстве были и эти странные создания.

И вот мне как раз приснилось, что маленький я улепетываю от целого стада этих пернатых гадов, которые гонятся за мной с самыми недружелюбными намерениями. Не знаю, почему, но гуси в том мире, в котором я якобы провёл своё детство, были птицами глупыми и агрессивными одновременно. По крайней мере, щипались они до отвратительности болезненно.

Мне вдруг стало интересно, есть ли гуси в мире Стержня? До сих пор я их здесь не встречал - ни в живом, ни в жареном виде.

— Эй, Дневная Задница, ты знаешь, кто такие гуси? — выдал я, поддавшись спонтанному вдохновению.

— О, Ночной Кошмар решил обзавестись новым домашним животным? — заинтересовался Мелифаро. — Мало тебе твоих котов?

Я вспомнил, что именно благодаря Мелифаро у меня в своё время появились мои пушистые питомцы — Армстонг и Элла.

— Так у вас есть? — обрадовался я.

— А у кого их нет, — отмахнулся мой яркий друг — сейчас на нём было надето два лоохи, одно поверх другого, оба зелёные, но таких ядовитых оттенков, что рябило в глазах. — Здесь, за городом, эти красавцы гуляют на каждом втором скотном дворе!

— Вам это покажется странным, но я никогда не видел живых гусей, — задумчиво произнес Шурф, делая глоток из своей чашки.

Такому заявлению я не очень-то удивился и честно попытался припомнить, видели ли мы с ним гусей или кого-либо ещё из представителей домашней фауны, когда разбирались с его наследством в далёкой провинции? Не припомню, чтобы у Шурфовой дальней родни имелось что-то, похожее на скотный двор. И живности там никакой я не видел. Ну, разве что говорящий пёс Дримарондо, которого мы потом и забрали с собой, а других животных или птиц там не наблюдалось.

— Так что же ты молчал, дружище? — всплеснул руками Мелифаро, моментально загоревшись мыслью взглянуть, как рафинированный Великий Магистр благостного и единственного Ордена Семилистника будет общаться с домашней птицей.

Я не смог не оценить его порыва и подключился:

— Шурф, пойдем! Могу спорить, что ты никогда не бывал на скотном дворе!

— Мне это не кажется хорошей идеей, — уныло отозвался Лонли-Локли, явно не придя в восторг от нашей задумки.

— Не ломайся, Лонки-Ломки, — подпел мне Мелифаро.

— Моя фамилия… — начал было Шурф, но я ловко взял его под локоток и потащил вслед за Мелифаро, который едва ли не пританцовывал, предвкушая грядущее развлечение.

— Раз уж такое дело, — деловито сказал Мелифаро, — предлагаю сходить проведать моего застенчивого старшего братца. Обитает он в дальнем флигеле. И пройти к нему можно двумя путями — либо достаточно длинным и извилистым, огибающим всё поместье, либо напрямую — через владения наших домашних животных, тот самый скотный двор.

— Когда гуси тебя увидят, главное — не тушуйся и не пытайся от них бежать, — принялся инструктировать я, наблюдая, как наш Великий Магистр меняется в лице, явно пытаясь представить, что за чудовищная птица может повергнуть его в бегство, — выбери самого большого гада с самой наглой мордой…

— Ты уверен, Макс, что у гусей именно морды? Мне казалось, у птиц… — он так и не смог подобрать нужное слово. — И потом, ты действительно уверен, что выражение их наружных черт именно наглое? Да ещё и различается? — при этом Шурф пытался отыскать в складках лоохи небольшую тетрадь, чтобы законспектировать все мои инструкции. — И как мне понять степень наглости каждого отдельного гуся?

Я возвёл глаза к небу, а Мелифаро важно заметил, едва сдерживая хохот:

— Экспертным методом. У него будет выражение лица, как у Бубуты.

— Так вот, выбери птицу побольше и понаглее, — продолжил я учить плохому Мастера Пресекающего Ненужные Жизни. — Подойди к ней прямо и решительно…

Публика затаила дыхание.

— …А потом выпиши хороший пендель! — со смаком завершил я инструкцию по утихомириванию гусей.

— Прошу прощения, Макс, что означают слова «выписать пендель» в данном контексте? Мне кажется, что именно выписывать ничего и не нужно, — уточнил Шурф, окончательно сбитый с толку.

— «Выписать пендель», Шурф, это значит - пнуть хорошенько, — радостно пояснил я.

— Но они же на меня не нападали?

— А это, так сказать, превентивная мера, — выкрутился я. — Если они нападут, то потом уже не до пенделей будет — спасаться придется.

— Ты уверен в безопасности этой затеи? — занудно осведомился мой друг, уже вообразивший себе, как минимум, стаю хищных птеродактилей, разгуливающих по поместью скромной супружеской четы родителей нашего коллеги.

— Да что такого особенного может случиться, — как-то уже не очень уверенно поддержал меня Мелифаро, слегка смущенный моими совершенно справедливыми, но, тем не менее, далёкими от гуманности оборонительными советами, — только вы это… гусей не испепелите там, грозные колдуны, а то Бахба потом мне жизни не даст.

Наконец мы вышли на скотный двор, удивительно чистый, вопреки расхожему мнению. Там я с радостью узнал множество знакомых мне с детства форм жизни — жирного важного индюка, свинью, с удовольствием развалившуюся в луже размером с бассейн для омовения… Практически классика деревенской жизни.

А на другой стороне двора неспешно прогуливались гуси - примерно десяток персон, раскормленных почти до неприличия, как мои кошки.

Да, ситуация явно была не в нашу пользу. Если эта пернатая банда на нас попрёт, не дошло бы дело до Смертных Шаров, а то с меня станется быть заклеваным (или защипаным) гусями на глазах у Мелифаро, который не упустит случая раззвонить потом по всему свету историю о том, как грозного сэра Макса обидели мирные домашние птички, и он сгоряча плевался в них ядом. Но дело было не только в этом. Мне отчего-то не хотелось попасть в глупое положение перед Шурфом. Странно, раньше меня никогда не волновало, насколько прилично я выгляжу в его глазах. Уж Шурф-то меня всякого повидал: и слабого, и пьяного, и больного, и плачущего, и даже почти мёртвого.

Тем временем гуси узрели добычу в виде троих оболтусов, праздно шатающихся по их территории. Стая развернулась и неспешной развалочкой пошла на нас. Сейчас наберут скорость, раскинут крылья, начнут гоготать — и нам хана.