Мое побережье (СИ)

Я рассеянно мазнула его по подбородку и ткнулась носом в щеку, испуганно прикрывая веки и не имея ни малейшего представления, как вести себя дальше.

Он замер. Это одновременно развязывало руки и побуждало желание оттолкнуть, убежать, разреветься и больше никогда не встречаться с этими дьявольскими глазами. Но прежде чем я осознала, что делаю, я вновь приподняла голову и едва тронула такие же застывшие, как и он сам, губы.

Интересно, он меня сейчас убьет? Или это — конец, который я почему-то не смогла предвидеть?

Какого черта все так сложно и непонятно?

В голове некстати шевельнулась мысль, что я никогда не целовала Тони Старка.

Первой. По собственной инициативе.

Балансируя на носочках и игнорируя переизбыток напряжения в дрожащих коленках, цепляясь за его рубашку до побеления пальцев.

Его руки сжали мою талию сильнее. Как если бы собрались оттолкнуть.

И не оттолкнули.

Опуская ресницы, я осторожно потерлась ртом о его медленно размыкающиеся губы. Не соображая, слыша лишь, как грохочет в ушах собственное сердце.­ Заглушая шумящие где-то в иной реальности волны.

Тихий выдох вырвался из груди, когда язык невесомо скользнул по нижней губе, а ноги едва не подогнулись. Легкое, и в то же время безумное горячее прикосновение перевернуло внутренности.

Я потеряла равновесие, неуклюже становясь на полную стопу и тычась, подобно слепому котенку, лицом в его ключицу. Сердце грохочет в глотке, а рот покалывает, наливается огнем.

Губы Тони, прижимающиеся к моему лбу, кажутся непозволительно горячими.

— Мы по уши в дерьме, да? — его тихий голос сливался с шумом моря.

И голова начинает кружиться в разы сильнее, стоит прикрыть глаза.

По уши.

Самые.

========== 18. ==========

«Стоишь на берегу и чувствуешь соленый запах ветра, что веет с моря. И веришь, что свободен ты, и жизнь лишь началась. И губы жжет подруги поцелуй, пропитанный слезой…».

«Достучаться до небес».

«Я сейчас такую машину видел, что не знал, дрочить или плакать».

«Хочу».

«Как дела?»

«Ты куда пропала?»

«Я только закончил делать испанский. Мерзость».

«Ты заставляешь меня волноваться. Все нормально?»

«Когда весь этот сумасшедший дом закончится, первым делом я хорошенько высплюсь», — говорила самой себе, обнаруживая себя случайно заснувшей на диване в гостиной и пробудившейся лишь от жужжания входящих сообщений. Тони. Два первых — отправлены около девяти вечера с Фейсбука, остальные — чередой, считанные минуты назад.

Прищурившись, я не поверила собственным глазам; а, проморгавшись, умудрилась забыть про тушь и хмуро покосилась на черные разводы вдоль пальцев. Второй час ночи. Последней вспышкой сознания был просмотр вечернего шоу в качестве временной разгрузки мозга, а потом все незаметно поглотила тьма.

Затекшие конечности шевелились вяло. Дьявол, испанский. Интересно, Майк поверит, если я притворюсь утром смертельно больной и никуда не пойду? Хотя, зачем прикидываться; проще сразу запереться в ванной и с головой уйти под воду. Куда продуктивней. И сдавать экзамены не придется.

Я честно хотела ответить Старку, но разомкнуть веки до возможности разглядеть буквы на сенсорной клавиатуре и расшевелить мозг до адекватного восприятия действительности не удалось. Сил хватило только на пятиминутный душ.

***

Желудок подвело от дурманящего запаха горячего какао, когда я спустилась спросонья на кухню. Слух настиг легкий звенящий щелчок, оповещающий о том, что поджаристые тосты готовы к употреблению.

Лесли приготовила завтрак. Когда я сталкивалась с подобным последний раз?

— Доброе утро, — завидев мой чуть пошатывающийся силуэт, без тени грации передвигающийся по направлению к дверному проему, она потянулась к ручке холодильника и вытащила баночку…

— Сырный крем? — я не сдержала улыбки; сотню лет не ела любимого лакомства. Последние дни и вовсе выдались такими напряженными, что я не думала, холодную сосиску засовываю в рот или лист салата, ибо ресурсы моего организма, как и запасы свободного времени, были максимально истощены.

А тут такая большая упаковка. Если включить фантазию, то можно представить, как корова на крышечке взмахивает хвостом и игриво мне подмигивает.

Ли поставила баночку на стол, который — я заметила только сейчас — уже был накрыт.

— Да, — она отвернулась, только чтобы переложить теплые тосты на тарелку, — Майкл сказал, ты его любишь? Печенье в шкафчике, — добавила меж делом, поймав мой взгляд, обращенный к кружке с какао. — Тебе нужно хорошо поесть.

Интересно, можно ли как-нибудь подключить подобный пакет услуг на весьма продолжительный, неопределенный срок, исключив такую условную особенность, как первый выпускной экзамен? Моя блузка и юбка были выстираны и поглажены, живот — полон божественной пищи, а настроение — совсем не таким, чтобы покидать пределы уютной обители и ступать на тропу войны с системой образования.

Кажется, в то утро я впервые отдаленно поняла Тони, у которого на все случаи жизни имелся Джарвис.

Нет ничего прекрасней, чем осознание, что в мире есть, кому поухаживать за тобой. Пусть не в системном порядке.

До школы меня довез Майк.

Я щурилась от лучей восходящего солнца, разглядывая соседку, выгуливающую свою собаку, пока мы отъезжали от дома; навстречу знакомой парочке пробежала девушка в спортивном топе и наушниках. Им не было никакого дела до школьников, сдающих свой устный экзамен по испанскому и готовящихся к полету в «большой мир».

Зелень кустов тихо шелестела. Наши медленно начинавшие пускать бутоны розы поблескивали от утренней росы. Воздух был еще прохладным; пока папа слушал выпуск новостей по радио, я поудобней развалилась на заднем сидении и заткнула уши наушниками.

Пришлось надеть тонкие капронки: под их поясом, зажатые юбкой и пресловутым дополнительным барьером, лежало несколько маленьких листочков, исписанных самым мелким, на кой только была способна моя рука, почерком. Чтобы, как говорится, наверняка.

Нет, на артиллерию подсказок я не сильно надеялась — идея выписать некоторые вспомогательные вещи принадлежала Хэппи, который сам планировал протащить с собой ни много ни мало блокнотик; над ним Хоган корпел весь «последний день до…», несмотря на совет учителя дать мозгам отдохнуть. Как он им планировал воспользоваться — уже другой вопрос. Но это ведь Хэппи. «Порой обман столь дерзок, что ты не видишь его, даже если все совершенно очевидно»*?

Всю дорогу я слушала мелодичную «River Flows in You», а ветер из приоткрытого окна трепал челку. Я бы сказала, что это успокаивало, однако потрясывающиеся поджилки твердили обратное.

Не то чтобы я боялась с треском провалиться; с учетом того, сколько нервных клеток полегло во время моей подготовки, это было невозможно. Но написать на неудовлетворяющий результат — пожалуйста. С уровнем моей жизненной «везучести» такой исход меня даже не удивил бы.

Май цвел и распускался свежестью, а у меня сжимались внутренности и холодели ладони. Главное — не впадать в панику. Преподаватели повторяли сию фразу столь часто, что она успела набить оскомину.

Да вот только одно дело — сказать, и совершенно другое — взять себя в руки и постараться активировать все закоулки изнуренного учебой сознания.

Некстати вспомнилась какая-то старая телепередача, где ведущий вещал о том, что любую информацию можно добыть из космоса, если настроиться на нужную «волну», приложить определенные усилия и что-то там еще — подробностей, как назло, я не помнила. Зато мысль знатно въелась подкорку и не отпускала до самого момента появления в поле зрения кирпичной постройки, главный вход в которую венчал американский флаг.

***

С каждым новым предстоящим экзаменом их сдача уже не так пугала.

А на последний — историю — мы с Роджерсом плелись вдвоем, постоянно держась чуть поодаль от кучки ребят. Он демонстрировал один небольшой листочек с датами, который спрятал в нагрудном кармане рубашки. Об этом его, как и меня в свое время, надоумили «со стороны» — Стивен успел употребить в своем рассказе имя «Баки» несколько раз. Меня так и подмывало спросить, кто такой «Баки», но в следующий миг он проронил фамилию «Барнс», и перед глазами всплыл силуэт в обтягивающих джинсах да треклятой футболке с непозволительно короткими рукавами. Образ из прошлого отчаянно мешал сосредоточиться на Роджерсе, который успел перевести тему и теперь вопрошал, какая идейная основа имелась у «Партии Свободы». «Да бес с ними, — хотелось ответить мне, — с этими неграми да аболиционистами. Лучше расскажи что-нибудь еще про своего Баки. Есть ли у него девушка, к примеру».