Мы будем жить (СИ)

- Помнишь, когда мы на третьем курсе проходили боггартов, у всех они превращались в акромантулов, мумий, в магловских монстров, а когда к шкафу подошел я, то боггарт стал…

Она рассмеялась. – Квиддичным кубком в зеленых цветах, конечно, помню. Ты тогда еще начал кричать и размахивать руками, а все так хохотали, что чуть урок не сорвали. Готова поспорить, что с тех времен ничего не изменилось.

Неожиданно Джеймс перестал улыбаться.

– Я бы очень хотел, чтобы это было так. Всего одна фраза, и безмятежные весенний день нахмурился, а ветер, вместе с запахом свежести и первоцветов, принес в стены Хогвартса тревогу. Их боггарты давно перестали приходить из детских страшилок, теперь они превращались в трупы любимых людей, в Пожирателей Смерти с лицами, скрытыми белыми масками, и в Черные Метки, парящие в воздухе. Погладив Лили по щеке, Джеймс снова сел на метлу, сделал знак команде, которая отчаянно о чем-то спорила на противоположной трибуне, и тренировка продолжилась. Когда на шестом курсе Поттер разгуливал по замку, нацепив на грудь капитанский значок, Лили только хмурила брови. «Ты безответственный, Поттер, безответственный и неорганизованный! Видно, директор назначил тебя капитаном по ошибке, потому что я ни за что не поверю, что ты будешь относиться к своим обязанностям серьезно!», – заявила Лили тогда Поттеру. Но уже спустя месяц, Лили устыдилась своих слов. Дамблдор и МакГонагалл не прогадали. Лидерские качества Джеймса и здесь сыграли свою роль: никогда прежде гриффиндорская команда не была так сильна. Она безоговорочно слушалась капитана, Джеймс, с неиссякаемым энтузиазмом, мог часами копаться в справочниках, разрабатывая новые игровые схемы, в любую погоду выгонял игроков на поле, заставляя снова и снова отрабатывать пассы, правдами и неправдами умудрялся выбивать лучшее время для тренировок. Кроме того, ему удалось заразить весь Гриффиндор верой в победу, никто даже не смел сомневаться, что кубок вновь достанется львам. Вот и сейчас команда работала как один большой четкий механизм, каждый безупречно исполнял свою задачу, все они умели много работать, все, без сомнения, были одарены, но Лили все равно могла замечать только Джеймса. – О, Эванс, ты здесь! Пришла полюбоваться на Сохатого? Или беспокоишься, чтобы его кто-нибудь не украл?

Лили обернулась, увидев Сириуса и Марлин, которые, обнявшись, шли к ней. Лили пока не решила, как она относится к тому, что МакКиннон встречается с Блэком. Марлин ей нравилась. Лили чуточку завидовала ее яркой броской красоте, уверенности в себе, позволяющей Марлин носить короткие юбки и высокие каблуки, ее умению пройти по школьному коридору так, что все мальчишки сворачивали головы вслед. К тому же Марлин была веселой, дружелюбной, жизнерадостной, она удивительно быстро и легко сумела стать частью тайного и закрытого мира Алисы и Лили, мира, который подруги старательно охраняли. Всегда бодрая, деятельная, энергичная, Марлин уже успела рассказать им сотни удивительных историй о своих путешествиях, учила новых знакомых диковинным косметическим чарам, подскакивала в шесть утра, чтобы сделать зарядку, отвечала на десятки писем, приходивших со всех концов мира от старых приятелей, продолжала удивлять профессоров своими многочисленными талантами, даже прослыла любимицей Моррисона. Лили и Алиса знакомили Марлин с другими учениками, водили по магазинчикам Хогсмида, доверяли свои маленькие и большие секреты. О том, что новенькой заинтересовался Сириус Блэк, судачили даже первокурсники: их видели вдвоем в совятне, Сириус открыл ей дверь кабинета, Блэк и МакКиннон танцевали на балу, а недавно вошли в Большой Зал держась за руки. И школа наполнилась удивленным и возбужденным шепотом, все хотели знать подробности, у Марлин тут же появились недоброжелательницы, многие злорадствовали, утверждая, что Блэку от нее нужно лишь одно, как, впрочем, и от всех остальных своих подружек.

Марлин выглядела такой счастливой, что Лили прикусила язык, не решаясь вновь завести разговор о прошлом Сириуса. Она уже предупредила Марлин в самом начале, но та, видимо, не восприняла слова Лили всерьез. К тому же Лили с недавних пор слишком хорошо относилась к Сириусу Блэку, чтобы заподозрить его в неискренности. Со стороны казалось, что он от Марлин без ума: они пересели за одну парту, повсюду появлялись только вместе, постоянно целовались, но пока, Лили знала точно, ночевали в разных спальнях. Как-то Лили попыталась спросить о Марлин у самого Сириуса, но тот только отшутился. Даже теперь, когда Блэк был не только другом Джеймса, но и ее другом, он не спешил откровенничать. – Вот же придурок! – то ли восхищенно, то ли возмущенно высказался Сириус, когда Джеймс, погнавшись за золотой вспышкой, с пятидесятифутовой высоты вошел в стремительное вертикальное пике, а затем еле успел остановить метлу, в попытке схватить снитч. – Потрясающе! – восхитилась Марлин, удивленно распахнув глаза. – Так даже профессиональные игроки не рискуют делать! Это же был этот… – пыталась вспомнить Марлин, – как же… – Финт Вронского, – подсказал Сириус с явной гордостью за друга. – Да, Джеймс его все лето тренировал, пару раз сломал себе нос, а в августе, если бы я вовремя не достал палочку, пришлось бы мозги Поттера от газона отскребать… Марлин, не слыша Блэка, продолжала все с тем же восхищением смотреть на Джеймса, который выделывал восьмерки над кольцами. – Джеймс говорил, что хорошо летает, но ведь это что-то невероятное! Квиддичные клубы и их тренеры из-за него передерутся! Поттера уже звали куда-нибудь? В ответ Лили только пожала плечами. Они с Джеймсом почти никогда не говорили о будущем, слишком неопределенным и пугающим оно казалось. Стены Хогвартса надежно хранили от страхов, здесь они могли продолжать притворяться, что ничего не происходит, что их это не касается, но и учителя, и выпускники в глубине души прекрасно понимали: это их война. – Да, – заговорил Сириус, – этим летом Сохатому пришло письмо от «Паддлмир Юнайтед», они приглашали его пройти отборочный тур. А «Уимбурнские Осы» готовы взять его после испытательного срока. Мистер Поттер таскал с собой эти письма на работу и всем показывал. Я думал, ты знаешь, – Сириус нахмурился, сообразив, что выболтал чужой секрет.

- Нет, – обиженно протянула Лили.

Странно, она всегда была уверена, что Джеймс разнесет подобную информацию по всей школе, он с первого курса твердил, что однажды обязательно сыграет за сборную Англии, а они все еще будут гордиться тем, что учились вместе с ним. Вздохнув, Сириус коснулся рукава Лили. – Ясно… Лили, Джеймс никому не рассказал об этом, потому что не ответил на письма. Только я тебе этого не говорил. Сохатый голову с меня снимет. – Но ведь Джеймс всегда хотел…

- Все. Я заткнулся, – Сириус для верности похлопал себя по губам. – Молчу как рыба.

Не собираясь так просто сдаваться, Лили попыталась задать следующий вопрос, но ей помешала Марлин. Она поправила челку Сириуса, упавшую на глаза и с любопытством поинтересовалась: – А кем ты хотел стать в детстве? Теперь настроение испортилось у Сириуса. – Мне не предлагали выбор, – сухо отрезал он. Марлин, ничего не знавшая о проблемах Сириуса, удивилась такой реакции, но, перехватив взгляд Лили, больше не стала лезть с расспросами. А Сириус, размышляя о чем-то своем, помрачнел еще больше. Отвернувшись от девушек, он с преувеличенным интересом стал наблюдать за тренировкой, которая, тем временем, подходила к концу. Джеймс уже на земле что-то втолковывал команде, те, размахивая руками, видимо, старались доказать ему обратное. Поспорив еще минут пять, Джеймс рассмеялся, похлопал Майкла Томаса по плечу, кивнул, и, забросив метлу на плечо, пошел к друзьям.

- Мы всех разнесем, – сообщил он. – В пух и прах, клянусь трусами Мерлина! – он взъерошил волосы. – А вы что такие кислые? – Поттер сел рядом с Лили, обнимая ее за талию. – Как будто лимонов объелись. Давайте махнем в Хогсмид. Тепло, солнце светит, с утра ни одной плохой новости, а значит, сидеть в замке, а особенно что-то учить – преступление! Ты как на это смотришь, Бродяга?