Мое побережье (СИ)

Я легонько подтолкнула Беннера локтем в бок. Он точно отмер:

— Да, и мне тоже, надеюсь, — он пожал меньшую по размеру ладонь, первым разорвал контакт. — Было бы неплохо, я имею в виду.

Лишь когда мы остались в относительном одиночестве, я повернулась к нему и пораженно выдохнула:

— Это…

— Что это было? — он смотрел в толпу, где исчезло леопардовое платье.

— Похоже на заигрывание, — меня одолевало глупое желание добродушно смеяться.

— Нет, на то, что это часть какого-то коварного, всемирного, женского заговора, — Беннер отнекивался и фыркал, напоминая старого брюзгу.

— Да брось, ты ей понравился, — надо срочно найти ее, встать рядом и потанцевать. Господи! Гениально. Внезапная идея, из ниоткуда закравшаяся в мозг, показалась безупречной. И плевать, что он не танцует. Откуда только энтузиазм накатил? — Пошли, — я своевольно взяла его за руку, поднялась, потянув за собой. Брюс воспротивился.

— Куда?

— Просто пошли, — в ответ на попытки дать заднюю, сжала ладонь крепче. А вдруг это шанс? Звездный билет, если угодно?

— Джинни, пожалуйста, — мы проталкивались через бушующую толпу; ярко-синие и белые прожектора слепили, мешали видеть картинку. А иногда фигуры и вовсе казались движущимися рывками, скрываемые темнотой, выхватываемые в застывших позах с намеком на психоделику. — Что мы здесь делаем? — и ни одного рыжего пятна в зоне видимости. Я потянула его ближе к бару, веря, что большое видится на расстаянии.

Ничего, Брюс. Это женская логика. Она должна тебя видеть, точка. Такова уж наша натура: ревновать едва знакомого парня — почему бы и нет? Чувство собственности, достигающее эгоизма.

А если парень был с тобой милым, и в следующий миг танцует с другой — пиши пропало.

Я отпустила Беннера, не сомневаясь, что среди обилия людей интроверт, вроде него, никуда не денется, и оттого порядком оказалась застигнутой врасплох, стоило чужой руке мягко обвить предплечье.

— Все-таки оторвали свои приросшие тела от дивана? Вот это другой разговор, — Тони, как всегда, видел то, что хотел видеть. Я закатила глаза, оборачиваясь к стойке на его манер.

— Не похоже, чтобы ты торопился, — смерила взором стакан с чем-то светло-коричневым, наполовину полный кубиков льда.

— Воды у них нет, прости, — губы обхватили стекло, и я спешно переключила внимание на заламинированное подобие меню. Список коктейлей, надо полагать. — Лучше выберите что-нибудь и оторвитесь, как нормальные люди, — он встал еще ближе, на пару нависая над листом.

Что не говори, но красивые картинки мне нравились. И названия у некоторых были забавные. Я перевернула меню обратной стороной, где значился подзаголовок «Слабоалкогольные». Напиваться в планы не входило. А тут, возможно, что-нибудь вкусное найдется.

— Что ты пьешь? — меж делом обратилась к Тони, не отрываясь от изображений украшенных фруктами бокалов.

— Амаретто и шотландский виски.

Фу.

— Ты хорошо разбираешься во всем этом?

Ответом служило фырканье. Мол, ты еще смеешь сомневаться?

— Я достаточно насмотрелся на барменов во время приемов дома. Называй любой, а я буду говорить состав.

Вызов принят; я внимательно разглядывала каждую картинку в поиске той, которую было бы невозможно разгадать по внешнему виду и названию. Разновидности мохито, как и некий «Мед и перец», отметались сразу.

— «Банановая корова», — ткнула пальцем в длинный белый стакан. Какое дурацкое и веселое название.

— Белый ром, молоко и ваниль. Сахар. Банан, — слишком довольная улыбка, чтобы не появилось желания ее стереть.

— Это было слишком легко, — я демонстративно обратилась к списку, игнорируя смешок. — «Приливная волна», — коктейль выглядел красиво: нежно-голубой, в изящном бокале, с легкой белой пенкой и оттенка фуксии цветком орхидеи — украшением. Будто из тропиков.

— Синий цвет — это почти всегда «Блю Курасао», ликер, — начал умничать. — Цвет неяркий, возможно, тоже с белым ромом. Дальше не знаю, — улыбка побежденного.

Хотелось воскликнуть: «Ага!» и довольно ткнуть в него пальцем, но я сдержалась. Брюсу, доселе стоявшему особняком, очевидно надоело чувствовать себя раком-отшельником, и он взгромоздился на высокий табурет рядом с нами.

— Спиваешь женщину? — меланхолично протянул он, подперев щеку кулаком.

— Не расслабляйся, я уже заказал тебе «Пати Кок».

— Он вкусный? — я начала искать его в меню, но не видела ничего подобного.

— Он на странице с крепким, это разбавленная сиропом водка, — разбил Старк надежды.

Брюс поморщился, выражая одной гримасой весь энтузиазм. Водка. Типичное мужское поило.

На глаза попалась маленькая рюмочка нежно-карамельного, почти розоватового цвета, со взбитыми сливками в форме горки. То, что нужно.

— Тони, — почти что синоним к детскому «купи» в обращении к родителям. — Я буду «Бло…» — так и замерла, в момент передумав. Невысказанное «Блоу Джоб» грозовым облаком повисло над нами тремя.

Тони кусал щеку изнутри. Конечно же, он видел, на какой картинке замер мой палец. Только сейчас до меня дошло, как двусмысленно это могло прозвучать.

Даже в глазах Беннера полыхнули искорки веселья. Предатель.

— Я закажу, но он маленький, — явно сдерживая свои позитивные эмоции пошел на уступки, и мне думалось, что это лишь затишье перед тем, как он раззадорится. — Еще что-нибудь возьми. Запить, после, — нахал все-таки прыснул, получив заслуженный толчок бедром.

— «Приливную волну», — постаралась произнести с невозмутимым лицом. Больно понравилась та картинка с орхидеей.

Старк заказал два «Пати Кока» и мои коктейли, бармен с татуированными руками согласно кивнул и взялся за работу. Я наблюдала, как джиггер отмеряет шоты, взбивает ингредиенты с сахаром и льдом в шейкере для моей голубой порции. Поочередно на стойке появлялась выпивка. Седьмое чувство подсказывало: зря я ввязываюсь в подобную аферу, но треклятая кремовая рюмочка уже маячила перед глазами.

— Его тоже нужно пить как-то по особенному? — гоня здравые мысли прочь, обратилась к Старку, обхватывая миловидную стопку пальцами. Как я успела поинтересоваться в процессе, состоял он из ликеров, что обещало быть приятным. Только название все портило.

— Нужно наклониться к стопке, обхватить ее губами и затем, запрокинув голову, выпить.

— Ты издеваешься?

— А почему, по-твоему, он называется «Минет»?

Я отвернулась, недовольная отсутствием доводов для возражения. Справедливо. Блин. Чувствуя, как обдает огнем щеки, постаралась как можно быстрее привести его инструкцию в действие.

Запрокинуть. Стук рюмки о стойку.

Вкусно.

Вот так и спиваются.

— Ну, как тебе первый раз? — не сомневалась, что он начнет паясничать.

— Отстань, — я прикрыла рот ладонью, слизывая с губ сливки. Всю кровь теперь свернет — к гадалке не ходи.

В голову не ударяло. Немного помедлив, я потянулась к «Приливной волне».

Возможно, все не так уж и плохо, как казалось на первый взгляд.

Не бралась судить, сколько мы с Брюсом, будто почетные пьяницы с ветеранским стажем, восседали на крутящихся стульчиках, но язык заметно успел развязаться, что я даже умудрилась сделать чистосердечный вывод: пробирает. Музыка перестала раздражать, а тянущее чувство в районе спины, уставшей без опоры, отпустило. Стопка, коею грел в ладонях Беннер, носила гордое название «Брюс Ли», и если сперва нас изрядно потешало совпадение имен, то затем — слово «бурбон», ведь, согласно исторической справке, известной мне да понравившейся моему спутнику, американцы полагали: питье бурбона — редкое искусство.

До этого предмет дебатов отводился двадцати пяти миллилитрам «Шартреза зеленого» в коктейле из джина и вермута «Бижу»: Брюса услаждало с пафосом произносить пресловутое название ликера, а я порядка трех раз повторяла, что «Шартрез» — это еще и порода кошек, опасаясь, что с первых двух до него не дойдет.

Иными словами, оставлять бумажник со словами: «Развлекайтесь» было крупнейшей ошибкой Тони Старка.