Империя. Цинхай (СИ)

***

Цинхай – высокогорная провинция, равнины в ней находятся на высоте три тысячи метров над уровнем моря, а вокруг ещё выше грудятся горы, чьи заснеженные пики попадаются на глаза, стоит прокатиться в какую-нибудь сторону. На севере горы Наньшань охраняют земли от песков, приносимых ветрами из пустыней, протянувшихся на сотни километров за горным перевалом. Эти ветры называют хуанфын – жёлтым ветром, приносящим с собой песчаные бури, но они полегче более редких, но более суровых хэйфын – чёрных бурь, застилающих на несколько часов всё, так что и не продохнуть. Из-за своеобразного высокогорного климата с пустынными наносами, с солёными озёрами, в северном Цинхае лесов почти нет. Да и на юге они отсутствуют, как таковые. Что уж там говорить, Китай целиком – государство мало лесистое, меньше десяти процентов земель занято деревьями, а с севера его, к тому же, плавно пожирает пустыня, от которой, в отличие от старинных левополых*, Великая стена не спасала, сокрушаемая постепенно песками и выветриванием сама, и лет пятьдесят назад** правительство страны начало возведение другой стены – Великой зелёной, вдоль всей северной границы с Монголией. Масштабные посадки шириной в сто километров были призваны остановить осушение почв, глобальное потепление и эрозию пород, из которых складывался рельеф, и просто спасти половину Азии от экологической катастрофы. Лес должен был сократить и наносы песка и пыли с севера, от чего так страдало население, особенно по весне, когда начинался сезон бурь. Эти знаменитые не лучшими проявлениями бури, поднимаясь в Южной и Центральной Монголии, разлетались на восток до Пекина, Корейского полуострова, Японии, и иногда даже через океан до побережья Америки. Можно представить силу этих вихрей, если их уносило так далеко. Не ощутив этих свистящих сухих ветров, запыляющих глаза песков, не проникнувшись жизнью, в течение которой лицезреешь только жёлто-оранжевые пустынные дали с редкой порослью, скорее коричневой, чем зелёной, не прожив среди барханов и угрюмых скал, мёртвых, а потому живущих в вечности, невозможно понять характер и нрав цинхайцев, неизменных и постоянных, как их обыденный пейзаж, в котором веками не убывают и не прибывают иные краски. Сам Кукунор вне летнего сезона, когда вокруг него всё тускло и чахло, назывался синим скорее на контрасте с блёклой округой, чем по собственной яркости.

Юг Цинхая - исторически принадлежавшая независимому Тибету территория, называвшаяся прежде Амдо. Но с тех пор, как Китай захватил и насильно включил в себя Тибет, её районы перекроились и повходили в составы других административных единиц: Цинхая, Синьцзяна, Сычуани. Это не сделало Тибетские верховья спокойными, тихими и подчинившимися. Именно желание получить свободу обратно позволяло в горах складываться той ситуации, в которой разрасталась плодородная биосфера для бандитизма, укромных мест для преступников, беглых, и для Утёса богов с его вольным братством в том числе. В общем, соседство у Цинхая везде было животрепещущим: на западе Синьцзян, на юге взрывоопасный Тибет, на севере хребты, ведущие к безлюдной бледно-сухой Алашань, и только на восток дорога к равнинному, речному и цивилизованному Китаю. Управлять таким хозяйством крайне трудно, не пребывая в постоянных войнах и борьбе за сохранение власти, проблемах по устройству благоприятной жизни. Оставалось удивляться, как это получалось у Энди.

Он сидел у окна, читая новостную газету. Дами расположилась напротив, отыскав где-то женский любовный романчик, посчитав, что умной выглядеть при супруге не стоит, и трактаты по философии и мудрые книги лучше отложить до того момента, когда Энди не будет её видеть. При нём выгоднее воплощать женственность и легкомыслие. Глава синеозёрных бросил взгляд на горизонт и, отложив чтение статей со свежими происшествиями Цинхая, заметил:

- Хуанфын поднялся. Сегодня лучше посидеть в особняке, чтобы не наглотаться пыли.

- Ладно, - пожала плечами Дами. – Наверное, не пойдём с Фэй даже на террасу, посидим в закрытой чайной. Летом такая погода не часто, я надеюсь?

- Нет, ветра заканчиваются по весне, до следующей их будет не много. – Энди перевёл глаза на жену, молодую, безмятежную, с забранными вверх волосами в попытке добавить солидности в свой облик. Но всё равно она смотрелась юной девушкой. – В Китае их иногда называют «жёлтыми драконами», потому что они налетают и властвуют. А почему Джиён назвался Драконом? Неужели только из-за года рождения?

- Для христиан, а я к ним отношусь, дракон всё равно что дьявол или демон. – Дами опять пожала плечами. – Может, поэтому? Потому что злой и страшный? – Энди улыбнулся.

- А у нас, в Китае, дракон – благородное существо, которое бережёт, спасает и хранит самое важное. Было бы странно, если твой брат, азиат, а не европеец, понимал себя по-христиански, тем более что, насколько я знаю, он далёк от религиозных привязанностей?

- Да, он атеист, - кивнула Дами, взмахнув ресницами. Она бы и боялась сболтнуть что-нибудь лишнее о брате, если бы знала о нём хоть что-то, чего не знают другие. Все секреты, которыми она владела, когда разведывала для брата что-либо в Корее, устарели или утратили актуальность. Прошло больше полугода с тех пор, как она выполняла последнее задание Джиёна, а что касалось его собственных дел, то это ей и вовсе было неведомо. Тот всегда держал её подальше от себя, поэтому, наверняка, более полной информацией владели те, кто шпионил за ним, кто искал, как к нему подобраться, а не она, его родная сестра.

- Я зацепил краем уха из разговоров сингапурских гостей, что у него появилась японская пассия. – Дами и это слышала, но в личную жизнь брата не лезла никогда, да и кто бы её туда пустил? Слухи о начавшемся романе того с какой-то японской моделью долетели совсем недавно. Зачем обсуждает с ней это Энди, которому вообще не интересны сплетни и чужое грязное бельё? Дами догадывалась зачем. Прощупывает, насколько откровенной она с ним будет, насколько просто обсудит Джиёна, выдавая или утаивая что-либо. Ей вновь пришлось кивнуть:

- Да, я тоже такое слышала, но у него регулярно бывают девушки, ни одна дольше полугода не продержалась.

- Странно, что он, убеждавший меня, что мирные договоры и союзы укрепляются браками, не женится сам.

- Он не рождён для этого, - хохотнула с уверенностью Дами. Джиён? Женится? Это анекдот, но не очень смешной.

- Не все люди занимаются тем, для чего рождены, - улыбнулся тепло Энди. – Ему стоило бы подумать об этом.

- Давай познакомим его поближе с Цянь? – в шутку, как будто бы, предложила Дами, между строк подразумевая, что совсем не против отправить красавицу отсюда куда-нибудь подальше, потому что никак не могла проникнуться к ней симпатией. Тем тяжелее это получалось, что и на этот раз Энди нахмурился, на лицо его набежала тень.

- Не обижайся, но я не думаю, что Джиён сумеет сделать её счастливой. А она заслуживает счастья.

- Ну, я в свою очередь сомневаюсь, что Фэй, Эмбер или Николь смогут сделать счастливым Джиёна, так что быть Джиёну вечным холостяком, - привела всё к юмору Дами, намекая на то, что у брата завышенные эстетические требования, и ему подавай самое прекрасное. Энди посмеялся вместе с женой, закончив веселье очередным вопросом:

- А что его сможет сделать счастливым? Мне всегда было интересно, есть ли конечная цель у таких людей, как он, и как мой друг Чан. Они кажутся самыми уверенными людьми на свете, идущими к конкретным результатам, но если присмотреться – глубокая потерянность и неизвестность. Их вряд ли удовлетворит получение чего-либо, как думаешь?

- Я согласна, - вздохнула Дами, которой не хотелось вторгаться в тёмную и жестокую психологию брата, но которой любопытно было развивать тему Отца Чана. Пока уж Энди сам её поднял. – Таким людям, наверное, ощущение счастья не свойственно. Они выменяли его на что-то другое: власть, везение, богатство? Сладкую паровую булочку.

- Дураки, - хмыкнул Энди и, поднявшись, подошёл к Дами, чтобы поцеловать её.