Поцелуй смерти (Предел дозволенного, Заговор смерти)

– Не знаю, та ли это комната. Таких очень много. Но она похожа на нее. Похожа и на ту комнату в Далласе, где я убила его. Но в Чикаго я была совсем маленькая, я плохо помню и себя, и его. Помню его руки, сжимающие мне горло… – Ева провела ладонью по шее, словно успокаи­вая боль. – Помню, как он насиловал меня. Сначала я не понимала, что это означает, – только чувствовала боль. Потом стала понимать, но не могла это прекратить. Каж­дый раз, слыша, как открывается дверь, я надеялась, что он только изобьет меня, хотя это тоже было больно… – Закрыв глаза, она прижалась лбом к покрытому трещина­ми стеклу. – Я думала, что вспомню что-нибудь еще. Ведь что-то было и до того, как все это началось. Какая-то жен­щина вынашивала меня, как Карен вынашивает свое «чудо». Черт возьми, как же она могла оставить меня с ним?!

Рорк обнял ее и прижал к себе.

– Возможно, у нее не было выбора.

Ева с трудом заставляла себя сдерживать горе и гнев.

– Выбор всегда есть. – Она отстранилась и шагнула назад. – Теперь это не имеет значения. Поехали домой.

ГЛАВА 18

Не было никакого смысла притворяться, что она хочет отдохнуть, и удаляться в спальню, чтобы потом тайком пробраться к компьютеру и немного поработать. Прежде чем Ева успела сообщить Рорку о своих намерениях, он распорядился подать ужин к нему в кабинет.

– Лучше воспользоваться моим компьютером, – объ­яснил Рорк. – Он более надежен и более тщательно за­маскирован. Ведь для тебя это важно, не так ли?

– Да. Прежде всего я хочу связаться с Фини, – сказа­ла Ева, когда они поднимались наверх. – Сообщить ему содержание моего разговора с Макреем.

– Пока ты этим занимаешься, я введу диск, который он дал тебе, для быстрой перекрестной ссылки.

– Ты почти не хуже Пибоди!

Остановившись у двери, Рорк крепко поцеловал Еву.

– Этого ты от Пибоди не дождалась бы.

– Дождалась бы, если бы очень захотела, – усмехну­лась Ева. – Но для секса я предпочитаю тебя.

– Рад это слышать. Воспользуйся моим сотовым – его невозможно проследить.

– Всего лишь очередное небольшое нарушение пра­вил, – пробормотала Ева.

– Вот именно. – Рорк сел за пульт и начал работать.

– Фини? Это Даллас. Я вернулась из Чикаго.

– Я как раз собирался с тобой связаться. Мы напали на след значка.

– Когда?

– Только что. Золотой кадукей продали менее часа тому назад у Тиффани – оплата перечислена на счет док­тора Тиа Во. Я, пожалуй, использую Пибоди для сверхурочной работы. Мы немного поболтаем с этим доктором.

– Превосходно! – Больше всего Еве хотелось быть сейчас с ними. – Вы нашли Вандерхавена?

– Он путешествует по Европе, нигде не останавлива­ясь. По-моему, он просто бегает от нас.

– Вечно бегать ему не удастся. Я сейчас собираюсь изучить данные, полученные в Чикаго. Потом попробую разузнать еще что-нибудь о Тиа Во. Если наткнусь на что-то интересное, передам Пибоди по личному телефону.

– Мы сообщим тебе, когда закончим.

– Желаю удачи.

Несколько секунд Ева молча смотрела на черный эк­ран, потом отодвинулась от пульта.

– Черт возьми! – Она стиснула кулаки и огрызнулась, когда в кабинет вошел Соммерсет с подносом. – Ведь смысл состоит в том, чтобы раскрыть дело, а не защелкивать на нем замки! Почему же у нас все так засекречено? Чтобы получить доступ к информации, я должна написать сотню бумаг!

– Согласен, – отозвался Рорк. – Это глупо. Я терпеть не могу бюрократию – борюсь с ней всеми известными мне способами.

Дождавшись, когда Соммерсет невозмутимо удалится, Ева взяла с подноса тарелку и со стуком поставила ее на стол.

– И вообще, какого черта я должна надрывать себе задницу? Возиться с оборудованием, которое не годится даже в качестве сырья для переработки, играть в полити­ку, выполнять приказы, находиться под контролем восем­надцать часов в сутки и в результате получать плевки в лицо? Нет, хватит! Как только все закончится, я пошлю их всех к черту и потребую с тебя максимальное жалованье за усовершенствование твоей службы безопасности.

– И правильно, давно пора. А пока выпей вина.

Ева взяла бокал, небрежно отхлебнула вина стоимос­тью шестьсот долларов за бутылку, словно пила воду из-под крана, и продолжала негодовать:

– Не нужны мне их вонючие правила и процедуры! Почему я должна проводить жизнь по колено в крови и дерьме? Там еще осталось? – осведомилась она, протяги­вая пустой бокал.

«Если она решила напиться, – подумал Рорк, – едва ли можно ее порицать. Но беда была в том, что наутро она наверняка порицала бы себя сама».

– Почему бы тебе немного не закусить?

– Я не голодна!

Ева резко повернулась. В ее глазах появился опасный блеск. Подбежав к Рорку, она неожиданно запустила руку в его волосы и впилась ему в губы.

– А по-моему, ты достаточно проголодалась, – про­бормотал Рорк, слегка отодвинув Еву от себя. – Поедим позже.

Он нажал кнопку, и кровать успела выскользнуть из стены за несколько секунд до того, как они упали на нее.

– Нет, не так. – Ева напряглась, когда его губы коснулись ее шеи, и вонзила зубы ему в плечо, прокусив ру­башку. – Вот так!

Горячая волна страсти охватила Рорка. Стиснув запяс­тья Евы, он резким движением завел ей руки за голову и прижался губами к ее губам, жадно впитывая каждый вздох.

– Отпусти мои руки!..

– Подожди. – Свободной рукой Рорк начал расстеги­вать рубашку Евы. – Если боишься, скажи, чтобы я оста­новился. – Он властно сжал ее грудь.

– Я не боюсь тебя, – прошептала она, дрожа всем телом. – Я хочу тебя потрогать.

– Подожди, – повторил Рорк. Опустив голову, он коснулся языком ее соска и расстегнул ей джинсы. – Я хочу, чтобы ты извивалась… – Рорк осторожно укусил грудь Евы, чувствуя бешеный стук ее сердца, – …а потом кричала.

Еве казалось, что внутри у нее бушует пламя. Каждое прикосновение Рорка, ощущение его кожи доводило её до исступления. Снова и снова она повторяла его имя, жадно вцепляясь ему в волосы, царапая плечи.

С каждым рывком Рорк проникал в нее все глубже, его ласки становились все более яростными. Тело Евы блесте­ло от пота, голова откинулась назад.

– Теперь кричи! – выдохнул Рорк, полностью отдава­ясь слепящей, безумной страсти.

Открыв глаза, Рорк увидел следы собственных пальцев на теле Евы, лежащей лицом вниз на скомканных просты­нях. Иногда крутой нрав жены заставлял его забывать, какая нежная у нее кожа.

Когда Рорк попытался накрыть Еву одеялом, она зашевелилась.

– Не надо, я не сплю.

– Почему?

Ева молча пожала плечами и подложила под голову подушку.

Рорк сел рядом и тяжело вздохнул.

– Я чувствую себя последним эгоистом…

Ева посмотрела на него и улыбнулась.

– Потому что забрал себе единственную подушку?

– Ты так романтична, Ева! – Рорк шлепнул ее по заду и встал. – Хочешь, я принесу тебе поесть в постель?

Он подошел к столу, обернулся и поднял брови, уви­дев, что Ева, прищурившись, разглядывает его.

– Хочешь еще?

– Я не думаю о сексе каждый раз, когда смотрю на тебя! – Она пригладила волосы и оглянулась в поисках какой-нибудь одежды. – Кстати, ты не знаешь, где мои штаны?

– Понятия не имею. Тогда о чем же ты думаешь?

– Вообще-то, по правде сказать, о сексе, – отозвалась Ева, приводя в порядок вывернутые наизнанку джинсы. – Но с философской точки зрения.

– Вот как? – Рорк тоже начал одеваться, но ему при­шлось ограничиться брюками, так как Ева уже конфиско­вала его рубашку. – И каково же твое философское мне­ние о сексе?

– Он здорово помогает. – Она быстро натянула джинсы. – Давай поедим!

Ева поедала изумительный стейк с картофелем, одно­временно изучая данные на экране.

– Итак, прежде всего мы установили связи. Кэгни и Френд вместе учились на медицинском факультете в Гар­варде. Вандерхавен и Френд шестнадцать лет назад консультировали в лондонском медцентре, а четыре года назад – в парижском. – Она прожевала кусок говядины и отрезала следующий. – Тиа Во и Френд работали в 1985 году в хирургическом отделении Центра Нордика, с кото­рым Во сотрудничает и теперь. Уэйверли и Френд были членами правления АМА; кроме того, Френд регулярно консультировал в Центре Дрейка, с которым Уэйверли со­трудничает почти десять лет.