Репортаж перед смертью (СИ)

Однако от осознания того, КТО сейчас находится в её квартире, журналистке стало страшно. Всё, рассказанное Мирой, всплыло в памяти настолько чётко, будто было записано на какую-то волшебную плёнку и сейчас проигрывалось в голове – с интонациями, паузами, картинкой… Надо было что-то сказать, что-то сделать, чтобы отвлечь его и попытаться вырваться, сбежать, пока ещё было время и он находился далеко. Пара медленных шагов назад к двери, внимательно наблюдая за незваным гостем. Он по-прежнему сидел в кресле, словно не замечая её жалких попыток сохранить спокойствие и не сорваться. Она знала – каким-то шестым чувством, что к нему нельзя поворачиваться спиной, иначе даже этого крошечного шанса не останется.

– Нельзя заставлять гостей ждать, Люси. Это невежливо. Разве мама не говорила тебе об этом?

Нет, ей не убежать. Но это ведь не значит, что она даже не попытается. Ещё шаг. Тело было напряжено до такой степени, что почти не слушалось. Ничего, самое главное – выбраться из квартиры. Это была какая-то странная, сюрреалистическая мысль. Чем ей может помочь безлюдная в это время вечерняя улица? Девушка не знала, но упорно цеплялась за это решение, как за последнюю соломинку.

– Что же ты молчишь, Люси? Ты не рада меня видеть? Чем же я заслужил столь холодное обращение? – Драгнил, наконец-то, поднялся с кресла, плавно, грациозно, нарочито медленно, не отрывая от неё взгляда. – Я ведь старался быть тебе другом. Выслушивал, поддерживал. Неужели этого было недостаточно, и мне не удалось заслужить твоё доверие? А, Люси?

Девушка сделала ещё один шаг назад и вздрогнула, почувствовав, что упёрлась спиной в стену. Кажется, она немного неправильно выбрала траекторию движения. Люси сдвинула руку вправо и ощутила под ней пустоту. Вот он, проход, нужно просто сделать один шаг в сторону и… В тот же миг её гость резко подался вперёд и преградил дорогу. Журналистка невольно отшатнулась, окончательно загоняя себя в ловушку. Драгнил подошёл ближе, чуть наклонился к её плечу, с шумом втягивая в себя воздух:

– От тебя пахнет страхом, Люси. Мой любимый запах, – он придвинулся почти вплотную и, едва касаясь губами виска, негромко сказал: – Мне приятно, что ты боишься меня. Но, к сожалению, всё в мире, даже самое хорошее, когда-нибудь заканчивается, – мужчина усмехнулся, отстраняясь.

– Что будет со мной? – ей совершенно не хотелось этого знать, но молчать было ещё страшнее.

– Ты умная девочка, Люси. Подумай. Догадаться ведь не сложно, правда? - ухмылка исчезла, взгляд налился холодом. Дышать стало неимоверно трудно, словно она разучилась делать эти простые, в обычное время неосознаваемые движения, дающие организму новую порцию так необходимого ему воздуха.

– Меня ты тоже убьёшь? – странно, но голос почти не дрожал. Может, потому, что Люси произнесла это почти шёпотом.

– Разве у нас есть выбор? – Драгнил приподнял бровь, будто удивляясь, что его жертва не понимает столь очевидных вещей. – Это вполне логичная развязка. Ты знаешь слишком много, глупо оставлять тебя в живых. И не стоит убеждать меня в том, что ты никому ничего не скажешь. Рано или поздно захочется этим с кем-то поделиться, потому что такой груз слишком тяжёл для одного человека. Мира не смогла держать язык за зубами, хотя, видит Бог, мне пришлось приложить немало усилий, чтобы объяснить ей некоторые элементарные вещи. Я не хочу повторять дважды одну и ту же ошибку, – его рука легла на её шею – горячая, широкая, обманчиво-нежно погладив пульсирующую венку.

– Не надо… пожалуйста…

– Ты ещё не поняла, Люси? – Драгнил наклонился к самому лицу. – Я собираюсь убить тебя. Прямо сейчас, – и надавил на горло, перекрывая доступ воздуха, с каждой секундой всё сильнее сжимая пальцы. Девушка вцепилась в них ногтями, пытаясь отодрать от шеи, но их силы явно были не равны. Ей оставалось только хрипеть, задыхаясь в железной хватке, и смотреть в равнодушные, ничего не выражающие глаза своего убийцы.

Мир стремительно терял краски и звуки. Тело стало тяжёлым, и вместе с тем непослушным, чужим, уже не отзываясь на команды неотвратимо отключающегося мозга. Поэтому, когда Драгнил отпустил её, Люси мешком свалилась на пол, больно ударившись коленками и локтями, но даже не заметила этого. В повреждённое горло, раздирая его, хлынул, наконец-то, поток показавшегося сейчас обжигающе-холодным воздуха, и она захлебнулась судорожным сухим кашлем, давясь рвотными позывами. Опираясь на дрожащие руки, девушка кое-как смогла сесть, но на большее сил уже не хватило. Даже на то, чтобы утереть невольно выступившие слёзы. Они так и стояли в глазах, нарушая фокус зрения и радужной плёнкой закрывая окружающее пространство. Кажется, она моргала, пытаясь хоть так избавиться от них, но лучше не становилось. Поэтому Люси в конце концов просто зажмурилась, потому что от мутной картинки начинало подташнивать. А ещё этот противный, дребезжащий звон в ушах, сквозь который ей всё же удалось расслышать спокойный голос:

– Я бы мог убить тебя, Люси. Но это было бы не так интересно. У меня на тебя другие планы, детка, – она не увидела, почувствовала его приближение: по резкому движению воздуха, дыханию, коснувшемуся щеки, осторожным, трепетным движениям, когда Драгнил погладил её по голове и зарылся пальцами в волосы. Пропустил пряди между пальцами: – Такие шелковистые, мягкие. Одно удовольствие к ним прикасаться, – намотал их на кулак и резко рванул вверх. Девушка вскрикнула от неожиданности и попыталась перехватить причиняющую боль руку, но держащий её человек встал, заставляя двигаться за собой. Она с трудом поднялась на дрожащие ноги и, подчиняясь навязанному ей столь жестоким образом движению, качнулась назад, приложившись многострадальным затылком о стену. От удара сознание помутилось, но дерзкие, по-хозяйски уверенные прикосновения привели в чувство. Единственная мысль, непонятно как сохранившаяся в голове, была о том, что Люси не должна позволить Драгнилу притронуться к себе.

«Не позволяйте Нацу… прикасаться к вам. Если… если вы… переспите, дороги назад уже не будет».

– О-тпу-сти… – по слогам, сипло, на одной силе воли, выдохнула она, по-прежнему не открывая глаз. Мужчина молчал, продолжая водить рукой по телу: от груди вверх к саднящей шее, словно желая напомнить о недавнем кошмаре; вниз к животу через грудь, найдя через ткань одежды сосок и грубо сжав его; по бедру, задирая юбку. Люси хотела свести ноги, чтобы не дать Драгнилу добраться до самого сокровенного, но он просунул между ними колено и с усилием провёл пальцами по нежному месту, скрытому от него лишь тонкой тканью нижнего белья. Девушка стиснула зубы, подавляя рвущуюся наружу истерику; вскинула руки, упёрлась насильнику в грудь и попыталась оттолкнуть его, вкладывая всю боль, страх и ненависть в одно короткое слово:

– Нет! – горло резануло так, словно каждый звук был маленьким, остро наточенным ножом, немилосердно царапнувшим повреждённую гортань. Так же было больно, когда в детстве Люси болела ангиной, только сейчас тёплый шарф и чай с малиной не помогут…

Драгнил неожиданно легко отпустил её, даже отступил на несколько шагов и рассмеялся хриплым, каким-то обидным смехом. Журналистка открыла глаза, внимательно всматриваясь в лицо своего гостя:

– Ты сумасшедший.

– Понятие психической нормы весьма относительно, – кажется, его забавляла вся эта ситуация. Сейчас он был совершенно не похож на того, кто несколько минут назад безжалостно душил её: спокойный, дружелюбный взгляд, открытая улыбка, расслабленная поза. Но это была лишь иллюзия. Люси знала: стоит ей ошибиться – словом ли, движением, взглядом, и на его месте снова окажется маньяк и убийца. Это было даже не раздвоение личности; теперь, соединяя все кусочки головоломки, девушка как никогда понимала, что он всегда, всё время их недолгого знакомства, был таким. Просто умело прятал настоящее лицо за маской, показав свою истинную сущность только раз – при первой встрече. Ей с горечью вспомнилось то слово, что бросил в сердцах Грей после съёмки: «Псих». Сам того не зная, Фуллбастер оказался прав. Почему же она этого не увидела?