Верь мне (СИ)

— Сегодня ночью на больницу МВД было совершено дерзкое нападение. Есть погибшие и пострадавшие. — Звонко-задорно сообщала девушка с телеэкрана, а Вика медленно переставала ощущать свои поледеневшие пальцы рук и ног: картина, обозреваемая видеокамерами, была ей до дрожи знакома. — Начальник полиции города отказался от дачи комментариев. Но заместитель начальника отдела по расследованию убийств высказал журналистам свою точку зрения.

На экране мелькнуло лицо Леднёва: «Ну, в общих чертах, мы считаем, что это недоразумение». Вика невольно фыркнула, услышав отцовский комментарий: «Ну да, недоразумение. Больницу расстреляли — недоразумение. Извините, ошиблись». Константин, между тем, продолжал вещать: «Как известно, недавно в больницу после покушения был доставлен один из служащих ГУВД. И мы предполагаем, что ночной обстрел больницы связан с повторным покушением на начальника отдела убийств главного управления внутренних дел города Санкт-Петербурга Скрябина Станислава Александровича». Вика до последнего надеялась, что родители не услышат эти слова. Или их не услышит она. Но не вышло. Сказанная Леднёвым фраза заставила Вику побледнеть. Вика почувствовала, как внутри что-то как будто оборвалось и упало вниз. Теперь смысла юлить нет. «Вика, — наклонилась к уху дочери мама, — ты мне ничего не хочешь рассказать?». Вика молча слезла с кровати, кусая губы до крови, и стремительно скрылась в ванной. Ей нужно было всё обдумать.

Комментарий к Глава 10. Чем дальше в лес…

Всё ближе и ближе к концу. Решила вставить здесь действия Ромы Шилова, чтобы запутать всё окончательно)

========== Глава 11. Лёд тронулся ==========

Кто сказал, что людям, чтобы подумать, нужно полное уединение? В ванной Вике думалось ещё хуже. Опираясь всем мокрым телом на ледяные кафельные стены и чувствуя, как холод пронизывает её с ног до головы, отрезвляя мысли, Вика тяжело дышала. Мощным напором била ледяная вода, так что ноги, погружённые в неё, уже не чувствовались. Но мысли от этого не становились трезвыми. Была отчаянная паника. Паника дикая. Вика металась от одного варианта к другому. Родители не дураки — поняли уже, что Скрябин Станислав Александрович и есть тот самый начальник. Оставалось только молиться, чтобы мама ничего не рассказала папе. Иначе… Иначе Вика просто не знала, как быть. Впервые в жизни она попала в настолько глупую ситуацию. Всегда осторожная и рассудительная, она впервые в жизни поддалась глупым чувствам, пренебрегла рассудительностью: захотела адреналина настоящего. Поплатилась.

Вика присела на край ванной, накручивая на палец мокрые волосы. Потом схватилась за голову. Сколько она уже тут сидит? Странно, что родители не вызвали ещё спасателей. Осторожно закрыла кран. До ушей едва-едва долетел звук работающего телевизора. Смотрят, как ни в чём не бывало. Вика запустила руки в волосы, старательно вспенивая шампунь. Потом рассерженно швырнула опустошённый бутылёк шампуня в дверь. От бессилия. Признаться во всём было крайне стыдно.

— Доча, всё хорошо? — в дверь постучала мама.

— Да, я выхожу уже! — по привычке откликнулась Вика, смыла с себя шампунь.

«Всё будет так, как надо, — улыбнулась она краем губ, открывая дверь ванной, выдохнула: — Даже если всё будет наоборот». К своему удивлению, на кухне Вика застала хлопочущую по хозяйству маму. Улыбнулась: мама всегда стремилась облегчить дочке жизнь, даже в ущерб себе. Раньше Вика этого не ценила, пока не приехала сюда. Здесь она познала всю мамину доброту. С непривычки хозяйничать с утра до вечера иногда даже обессиленно плакала. Потом привыкла. Сейчас Вика подошла к маме и, как раньше, обняла её со спины и чмокнула в щёку: «Спасибо, мамуль!». Мама как-то слишком угрюмо кивнула, и Вика незаметно сглотнула. Потом прошла в спальню, где ещё шумел телевизор. Отца не было. Вернулась в кухню. Жестами поинтересовалась у мамы, куда он исчез.

— С трудом уговорила его сходить в магазин, — улыбнулась она, забрасывая полотенце на плечо и усаживаясь на стул, — чтобы ты могла мне всё рассказать.

— Мам… — медлить было нельзя, Вика понимала, что другого шанса пооткровенничать не будет. — Я… — облизала губы, села напротив, опустила голову на руки. — Я не могу!

— Надо, — голос матери был строг, взгляд суров, таким взглядом на Вику не смотрели давно.

— Да, надо, — пару раз методично стукнулась затылком о стену. — Знаешь, как сложно?! — мама хмыкнула. — Короче, ты поняла всё правильно. Начальник «убойного» — это Скрябин Стас. И на него покушались. Два раза.

— Ну, это я поняла из новостей. Давай рассказывай другое…

Вика протёрла губы рукой. Локтями уперлась в стол, закрыла лицо ладонями.

— Мам, — не меняя позы, говорила Вика, — мы немного знакомы были. Дней пять. Не больше. Сначала была деловая встреча. Потом встреча в ГУВД. Он на свой страх и риск провёл меня в архив. Потом… Впрочем, какая разница?

— Я мать. И я должна всё знать.

— Но мне не пятнадцать! — горячо воскликнула Вика, растирая слёзы по лицу.

— Но я не перестала быть твоей мамой, — мама придвинулась поближе к дочке и приобняла её.

Этого Вике хватило, чтобы разрыдаться. Она так мечтала выговориться кому-то, рассказать все свои тревоги, проблемы, неприятности. И мама подходила на эту роль лучше всего. Уткнувшись в плечо мамы, Вика судорожно рассказывала обо всём.

— Понимаешь, мам. Я тогда вообще ни о чём не думала. Я просто поняла, что полюбила раз и навсегда!

— В который раз? — улыбнулась мама, поглаживая дочку по макушке.

— В этот раз правда… — всхлипнула Вика, утирая нос. — Я, правда, ни о чём не думала. Мозги отключились. Но у нас ничего не было…

Вика на секунду прикрыла глаза, вспоминая горячие поцелуи Стаса на своих губах. Вспомнила, как сошла с ума от накрывшей её любви. Но в мозгу её проснулось какое-то чувство, заставившее её резко обхватить запястья Станислава и убрать его руки со своей талии. «Так нельзя!» — прошептала она, выворачиваясь из его рук. «Почему?» — опешил Скрябин. «Потому что. Сначала познакомишься с родителями…» — Вика повесила скинутую свою и Скрябинскую одежду в шкаф. Стас разочарованно вздохнул: «Я-то думал: дедовщина уже давно сгинула…». Виктория усмехнулась: «Не мне тебе рассказывать о моём отце…». Стас согласился, потом отправился в ванную — не захотел уезжать домой. Они спали в обнимку, рядом, согревая друг друга теплом своих тел. Но к чести Стаса надо сказать, что он даже не предпринял попытки прикоснуться к ней. Только горячо целовал её, а Вике пока хватало и поцелуев.

— А потом его убить хотели… — Вика опять разрыдалась.

Мать сидела и поглаживала рыдающую дочь по голове, одновременно вынашивая план о том, как поговорить с отцом обо всей ситуации. Благо, она ещё не успела ничего рассказать супругу. Иначе… Иначе бы Вика знала, кто заказал расстрел больницы МВД. Улыбнувшись таким мыслям, Вика подняла заплаканное лицо на маму.

— Дурочка ты у меня. Хоть уже за двадцать пять перевалило, — ласково поцеловала дочь в лоб. — Ладно, тогда мы с отцом поедем. Я придумаю, как ему это лучше изложить.

— Думаешь, пощадит Стаса? — усмехнулась Вика, довольная тем, что выговорилась и теперь могла жить со спокойной совестью.

— Ну, учитывая тот факт, что он начальник «убойного» отдела, на него покушались дважды, — загибала пальцы мама, — да, к тому же, он спас тебя и помог положить ламинат… Думаю, да.

Вика улыбнулась: хорошо, что она не стала рассказывать матери об афере, о Шилове, о квартире пыток, о том, что она была во время обстрела больницы. Тогда бы она так легко не отделалась. «Ложь во спасение — это всё равно ложь! — пронеслось у Вики в голове, когда она провожала родителей. — Но, с другой стороны. Я же не лгала. Я просто не сказала всей правды… Это же разные вещи. Или нет?».

— Ладно, пока, завтра увидимся? — поочерёдно обнимая и целуя родителей, прощалась Вика.

— Ну, не факт… — загадочно протянула мама.

— Юля, я не понял, что ты имеешь в виду.

— Ну, мы же не будем стеснять Вику? Кроме того, кто-то хотел себе купить качественный ремень или как? Да и мне пора гардероб обновить.