Поцелуй смерти (Предел дозволенного, Заговор смерти)

– Чем больше я знаю, тем больше версий могу исклю­чить. Спасибо.

– Всегда рад помочь, лейтенант. – Рорк взял Еву за руки и притянул к себе, с удовлетворением ощущая, как участился ее пульс. – Полагаю, ты будешь заниматься этим большую часть дня?

– Так я планирую. А ты разве не собираешься в офис?

– Нет, я буду работать здесь. Ведь сегодня суббота.

– В самом деле. – Ева постаралась скрыть чувство вины. – Но у нас ведь не было планов на уик-энд, не так ли?

– Так. – Воспользовавшись смущением Евы, Рорк положил руки на ее бедра. – Но я могу составить планы на сегодняшний вечер.

– Какие?

– Интимные. – Наклонившись, он слегка укусил ее за нижнюю губу. – Куда бы ты хотела отправиться? Или мне сделать тебе сюрприз?

– Твои сюрпризы всегда великолепны. – Еве очень хотелось закрыть глаза и расслабиться, но она не могла себе этого позволить. – Рорк, ты отвлекаешь меня от работы…

– Лично я свою работу сейчас закончу. – Прежде чем она успела возразить, он запечатал ей рот поцелуем.

Когда Луиза в сопровождении Соммерсета шагнула в кабинет Евы, она тут же застыла как вкопанная. Конечно, можно было бы кашлянуть, но Луиза не смогла отказать себе в удовольствии понаблюдать за этим внезапным по­рывом страсти, свидетельствующим, что лейтенант Дал­лас, несмотря на свою деловитость и резкость, – обычная женщина с сердцем и желаниями.

Они выглядели просто потрясающе на фоне заснеженного окна – женщина в простой рубашке и брюках с кобурой на бедре и мужчина, элегантно облаченный в черное. Выходит, брак не всегда убивает страсть…

В итоге кашлянул Соммерсет.

– Прошу прощения. Прибыла доктор Диматто.

Ева попыталась вырваться, но Рорк крепко держал ее. Его всегда возмущало, когда она уклонялась от объятий в чьем-нибудь присутствии. Ева старалась побороть смуще­ние, чувствуя при этом, как ее кровь превращается в горя­чий сироп.

– Вы пришли вовремя, доктор, – сказала она.

– Как всегда, лейтенант. Доброе утро, Рорк.

– Доброе утро. – Рорк с усмешкой разжал объятия. – Можем мы предложить вам что-нибудь? Кофе?

– Я никогда не отказываюсь от кофе. У вас прекрас­ный дом. – Луиза окинула взглядом комнату.

– Сойдет, пока мы не подберем что-нибудь поболь­ше, – сухо отозвалась Ева.

Луиза рассмеялась и поставила свой кейс на стол. Дневной свет, проникавший через окно, блеснул на золо­том значке в ее петлице. Ева подняла брови.

– У Вандерхавена такой же значок, а у доктора Во – брошка.

Луиза рассеянно поднесла руку к петлице.

– Это традиция. С начала века большинство медицин­ских учреждений стали выдавать значок кадукея врачам, завершившим стажировку. Думаю, большая их часть валя­ется в пыльных ящиках, но мне эта штука нравится.

– Не буду вам мешать. – Рорк передал Луизе чашку кофе и посмотрел на жену. – Увидимся позже, лейтенант, и тогда решим вопрос о наших планах.

– Конечно. – Губы Евы все еще ощущали его поце­луй.

Луиза подождала, пока Рорк вышел и закрыл за собой дверь.

– Надеюсь, вы не обидитесь, если я скажу, что ваш муж – самый красивый мужчина, какого я когда-либо ви­дела?

– Я редко обижаюсь, когда мне говорят правду. Но тогда уж – откровенность за откровенность. Ваш дядя – один из моих подозреваемых. В настоящее время я не могу исключить его из списка. Это является для вас пробле­мой?

Луиза раздраженно сдвинула брови.

– Это не является проблемой, так как я не сомнева­юсь, что быстро помогу вам исключить его. У меня с дядей Колином достаточно много разногласий, но он прежде всего стремится повысить качество человеческой жизни.

– Интересная фраза. – Ева присела на край стола. Она знала, что они должны испытать друг друга, прежде чем смогут работать вместе. – Не спасать или продлевать жизнь, а повышать ее качество?

– Некоторые считают, что жизнь без высокого качест­ва – сплошная боль.

– И вы тоже?

– По-моему, жизнь хороша сама по себе, тем более что страдания можно облегчать.

Ева кивнула и взяла свою чашку, хотя кофе уже остыл.

– Едва ли Снукс, например, наслаждался сколько-ни­будь высоким качеством жизни. Он был нищим и смер­тельно больным человеком. Кто-то, возможно, считает, что положить конец такому существованию было бы ак­том милосердия.

Луиза побледнела, но ее взгляд оставался спокойным.

– Ни один врач, обладающий чувством долга и верой в данную им клятву, не лишит жизни пациента без его со­гласия. Первая обязанность медика – не причинять вреда пациенту. Мой дядя, безусловно, этим руководствуется.

Ева кивнула.

– Посмотрим. Я хочу, чтобы вы взглянули на полу­ченные мною данные и перевели их на язык, понятный тому, кто не оканчивал Гарвардскую медицинскую школу.

Луиза приподняла брови.

– Вы меня проверяете?

– По-вашему, я не должна этого делать?

– Отчего же? – Луиза улыбнулась. – Я была уверена, что вы это сделаете, и оказалась права. Это даже приятно.

– Тогда давайте начнем. – Ева указала Луизе на стул перед монитором и обернулась, когда в комнату вошла за­пыхавшаяся Пибоди. – Ты опоздала.

– Метро… – Пибоди прижала руку к груди, переводя дыхание. – Поезда еле ходят. Да еще и погода мерзкая. Прошу прощения. – Она сбросила покрытую снегом куртку. – Пожалуйста, чашку кофе…

В этот момент зазвонил телефон. Ева ткнула пальцем в сторону кофеварки и взяла трубку.

– Даллас.

– Вы когда-нибудь просматриваете сообщения? – ос­ведомилась Надин. – Я со вчерашнего вечера пытаюсь с вами связаться.

– Меня не было дома. В чем дело?

– Я официально прошу об интервью по поводу убийств Сэмюэла Петрински и Эрин Спиндлер. По моим сведени­ям, вы ведете первое дело и заменили следователя по вто­рому.

Обе знали, что это всего лишь игра, – телефон могли прослушивать.

– Департамент еще ничего не заявлял по поводу этих дел.

– Согласно моим источникам, они связаны друг с другом. Вы можете ничего не говорить, и тогда я выйду в эфир с собственной информацией. Решать вам, Даллас.

Ева могла бы продолжать ломаться, но решила, что для записи этого достаточно.

– Вообще-то сегодня я работаю дома.

– Отлично. Я буду у вас через двадцать минут.

– Нет-нет, в моем доме – никаких камер. – На этот счет у Евы были твердые принципы. – Встретимся в моем кабинете, в управлении, через час.

– Давайте через полчаса. Меня торопят с передачей.

– Через час, Надин. Соглашайтесь, иначе никакого интервью не будет. – Она отключила связь. – Пибоди, поработай с доктором Диматто. Я вернусь, как только смогу.

– На улицах пробки, лейтенант, – предупредила Пи­боди, радуясь, что ей не придется снова выходить на улицу. – Дороги еще не начали расчищать.

– Еще одно приключение, – пробормотала Ева и вышла.

Она рассчитывала, что ей удастся ускользнуть незаме­ченной, но не успела протянуть руку за курткой, как на мониторе в вестибюле появилось лицо Рорка.

– Собираетесь уходить, лейтенант?

– Господи, Рорк, почему бы тебе просто не стукнуть меня по голове тупым орудием? Ты шпионишь за мной?

– По мере возможности. Если выйдешь из дома, на­день пальто. Для такой погоды куртки недостаточно.

– Я просто съезжу в управление на пару часов!

– Надень пальто, – повторил он, – и положи в кар­ман перчатки. Я отправляю к подъезду машину.

Ева открыла рот, но экран уже погас.

– Зануда! – пробормотала она и вздрогнула от неожи­данности, когда монитор включился снова.

– Я тоже люблю тебя, – сказал Рорк, и Ева услышала его усмешку, когда изображение уже исчезло.

Еве хотелось настоять на своем, и она снова протянула руку к куртке, но, вспомнив о теплом и мягком пальто, которое Рорк ей недавно подарил, решила не упрямиться. В конце концов, она сейчас едет не на место преступле­ния.

Закутавшись в пальто, Ева шагнула через порог в ме­тель как раз в тот момент, когда сверкающий серебристый автомобиль подкатил к основанию лестницы. Шофер Рорка, улыбнувшись, уступил ей свое место.