Поцелуй смерти (Предел дозволенного, Заговор смерти)

Она направилась к двери, через которую вышла Мира, прошла через просторный вестибюль и отыскала женскую туалетную комнату. Все стены здесь были увешаны под­свеченными зеркалами, на розовых полочках под ними стояли флакончики с духами и кремами, лежали однора­зовые расчески и щетки, гели для волос, лосьоны и пуль­веризаторы. Дежурный в черно-белом одеянии был готов в любой момент прийти на помощь. Если бы мадам поте­ряла губную помаду или что-либо еще, он охотно открыл бы стенной шкаф, предложив гостье широкий выбор все­возможных аксессуаров любых сортов и оттенков.

Мира сидела на стуле перед зеркалом, включив под­светку, и собиралась поправить макияж. «Выглядит она бледной и несчастной», – подумала Ева. Не желая быть навязчивой, она хотела потихоньку ускользнуть, но Мира обернулась и увидела ее.

– Я слышала, что вы здесь, Ева, – улыбнулась она.

– А я уже видела вас. – Ева подошла к ряду стульев. – Но начался показ мод, и мы увлеклись.

– Зрелище действительно увлекательное. Было не­сколько превосходных образцов, но должна признать, что Леонардо остается непревзойденным. На вас ведь его платье?

– Да. Он специально конструирует для меня наряды попроще.

– Значит, он вас понимает.

– У вас расстроенный вид, – не удержалась Ева и тут же смутилась, заметив, как глаза Миры расширились от удивления. – Простите, если я лезу не в свое дело, но… Что-то не так?

– Со мной все в порядке. Небольшая мигрень – вот и все. Я решила ненадолго выбраться из толпы. – Она по­вернулась к зеркалу и начала подкрашивать губы.

– Я видела, как вы разговаривали с Кэгни, – заметила Ева. – Вернее, он говорил с вами. Чем он вас расстроил?

– Это что, допрос третьей степени? – Мира произне­сла это резче, чем хотела бы, и быстро добавила; – Про­стите, я не должна была так говорить. Я не расстроена, а… обеспокоена. Но мне казалось, я хорошо это скрываю.

– Просто я тренированный наблюдатель. – Ева по­пыталась улыбнуться. – Вы всегда выглядите безукориз­ненно.

– В самом деле? – Мира с усмешкой посмотрела в зеркало. Опытный взгляд подмечал все изъяны, но чисто женскому тщеславию льстило, что Ева находит ее внешность безупречной. – А я как раз подумала, что пора вос­пользоваться здешним ассортиментом услуг.

– Я имела в виду не только внешность, но и манеры. Сегодня вы не такая же невозмутимая, как всегда. Если причина личная, я умолкаю, но если она касается Кэгни и моего расследования, то мне нужно об этом знать.

– Причина и личная, и неличная. Колин мой старый друг. – Она встретилась глазами с Евой. – Когда-то мы были больше, чем друзьями.

– О! – Смутившись, Ева открыла сумочку, но, вспом­нив, что положила туда только оружие и значок, поспеш­но закрыла ее и взяла с прилавка щетку.

– Это было еще до того, как я познакомилась с моим мужем. Мы с Колином остаемся друзьями, хотя теперь не такими уж близкими… Но у нас есть прошлое, Ева. Я не думала, что это имеет значение, когда вы попросили меня о консультации. Но оказалось, что все гораздо сложнее, чем можно было предположить.

– Если вы хотите отказаться…

– Не хочу. Именно это я и сказала Колину. Естествен­но, он обеспокоен вашим расследованием, понимая, что вместе со многими хирургами будет под подозрением, пока дело не раскроют. Колин надеялся, что я буду держать его в курсе того, что вам и мне удастся обнаружить.

– Он просил вас передавать ему конфиденциальную информацию?

– Ну, не настолько прямо, – поспешно сказала Мира. – Поймите, Колин чувствует ответственность за своих подчиненных.

– И все равно друг не должен был просить вас совер­шать неэтичные поступки, – отрезала Ева.

– Возможно, но он сейчас испытывает сильный стресс. Боюсь, это дело отразится на нашей дружбе, если вовсе не положит ей конец. Но у меня тоже есть чувство ответст­венности. – Она глубоко вздохнула. – Теперь вы имеете право искать себе другого специалиста-консультанта. Я пойму, если вы это сделаете.

Ева отложила щетку и посмотрела в обеспокоенные глаза Миры.

– Завтра я сообщу вам новые данные и надеюсь полу­чить от вас информацию в начале будущей недели.

– Спасибо.

– Вы не должны меня благодарить. Мне нужен луч­ший консультант, а лучше вас я никого не найду. – Она бы­стро встала, увидев слезы, блеснувшие в глазах Миры. – Кстати, что вы знаете о племяннице Кэгни – Луизе Диматто?

– Не слишком много. – Стараясь успокоиться, Мира закрыла помаду. – Луиза всегда идет своей дорогой. Она очень толковая, целеустремленная и независимая.

– Могу я ей доверять?

Чисто инстинктивно Мира едва не ответила «да», но потом отбросила личные чувства.

– Пожалуй. Но я уже сказала, что не слишком хорошо ее знаю.

– О'кей. Вы хотите, чтобы я побыла с вами?

Звук, который издала Мира, представлял собой нечто среднее между усмешкой и всхлипыванием. Ева почти со страхом ожидала утвердительного ответа.

– Нет. Я просто посижу немного в тишине.

– Тогда я лучше пойду в зал. – Ева двинулась к двери, но, не доходя, обернулась. – Мира, если все начнет ука­зывать на Кэгни, вы сможете с этим справиться?

– В таком случае это будет уже не тот человек, которо­го я знала и когда-то любила. Да, я смогу справиться.

Однако когда Ева вышла, Мира закрыла глаза и позво­лила себе всплакнуть.

ГЛАВА 10

«Интуиция – это одно, а факты – совсем другое», – решила Ева на следующее утро. Родственные связи между Колином Кэгни и ее новым консультантом были слишком близкими, чтобы их игнорировать. Сунув руки в карманы, она постояла у окна, за которым снегопад все равно не по­зволял что-либо толком разглядеть, потом подошла к ком­пьютеру и затребовала данные о Луизе Диматто.

«Диматто Луиза Энн, идентификационный номер 3452-100-34ФВ. Родилась 1 марта 1971 г. в Уэстчестере, штат Нью-Йорк. Семейное положение – не замужем. Детей нет. Родители – Алисия Кэгни Диматто и Марк Роберт Диматто. Братьев и сестер нет. Нынешний домашний адрес – Нью-Йорк, сектор С, Хьюстон-авеню, 28. Ны­нешнее место работы – практикующий врач в клинике на Канал-стрит. Занимает эту должность два года. Окончила с отличием Гарвардскую медицинскую школу. Стажиров­ку проходила в больнице Рузвельта…»

Ева приказала компьютеру выдать информацию о фи­нансовом положении Луизы и рассеянно обернулась, когда Рорк вошел в комнату.

«Жалованье в клинике на Канал-стрит – 30 000 долла­ров в год…»

– Бриллиантовые серьги, которые были на ней вчера вечером, не купишь на жалкие тридцать тысяч, – фырк­нула Ева. – Я и то получаю больше!

«Доходы с трастового фонда, ценных бумаг и процен­тов составляют приблизительно 268 000 долларов в год…»

– Это уже что-то. Почему бы ей с таким доходом не жить в каком-нибудь шикарном районе?

– Потому что квартиру там не купишь и за четверть миллиона, – отозвался Рорк и бросил взгляд на мони­тор. – Кого ты проверяешь – эту молодую докторшу?

– Да. Она будет здесь через несколько минут. Мне нужно решить, брать ее консультантом или нет. – Ева на­хмурилась. – Трастовый фонд, высокопоставленный родственник в Центре Дрейка, а она за гроши лечит нищих в бесплатной клинике. Почему?

Рорк присел на край стола и склонил голову набок.

– Я знаю одного копа, который, обладая солидным личным состоянием и большими родственными связями во всех областях бизнеса, продолжает за гроши работать на улицах, часто подвергая себя риску. Почему?

– В отличие от тебя, для меня деньги не самое глав­ное!

– Возможно, для нее тоже.

– Похоже, тебе она понравилась, – заметила Ева.

– По первому впечатлению – да. А тебе разве нет?

– Может быть, но я не знаю, как она поступит, если ее дядя попадет под серьезное подозрение. – Ева пожала плечами. – Думаю, сейчас мы это выясним…

– Я раздобыл сведения, о которых ты просила меня вчера. – Рорк вынул из кармана дискету и передал ее Еве. – Не знаю, будет ли от этого польза. Я не вижу ника­кой связи между твоим делом и «Новой жизнью». Что ка­сается Уэстли Фрейда, то в нем как будто нет ничего по­дозрительного. Его считали всецело преданным своей семье и своей работе.