Как король Леопольд Тёмного женил (СИ)

Румпельштильцхен застыл посреди своего тёмного кабинета, безумно шаря выпуклыми глазами по полу, будто пытался увидеть сквозь слои каменной клади того несчастного, что примет на себя его проклятие. Как будто, если бы он нашёл его, то сразу же, не задумываясь, научил, как избавить королевство от Тёмного мага.

— Друг мой? — тихо спросили за спиной.

Румпель вздрогнул и обернулся, медленно узнавая своего хозяина.

— Да что с тобой? На тебе лица нет. — Леопольд подошёл ближе и осторожно тронул мага за плечо.

— Я… Всё в порядке, мой король, — Румпель постарался взять себя в руки.

— Ты выяснил, что случилось с Джеймсом?

— Да. Он был отравлен, — Румпель отстранённо смотрел в тёмный овал окна.

— То есть, как это? — удивился Леопольд.

— Отравлен, — так же равнодушно повторил маг. Пастух его не особенно заботил. — Когда я приводил его в чувство, то заметил некоторые признаки зелья «Преданный Наёмник». Его часто использовали при вашем отце. Дрожащие руки, ложная память, вспышки гнева, нарушенная речь, смерть… Думаю, оно было добавлено в вино. Всё остальное братья ели вместе. Куда вы определили Джеймса, мой король?

— В дворцовую тюрьму. Белоснежка его уже всерьёз собиралась обезглавить. Так значит, он не виноват?

— Да, не виновен, — Румпельштильцхен задумчиво тёр подбородок.

— Значит, завтра утром его отпустим. Но надо будет разобраться, кто подсыпал зелье в это вино. Друг мой? — Леопольд окликнул мага, заметив его отсутствующее состояние. — Да что с тобой, в самом деле? Ни за что не поверю, что тебя настолько сильно выбила из колеи эта история.

— Я и впрямь ожидал несколько другого исхода, — поторопился подхватить тему маг, будто проснувшись. — Меня давно так не удивляли.

— Ещё бы, — Леопольд прошёл к ближайшему креслу и тяжело в него опустился. — Слышал бы ты, чего ожидала Белоснежка от своего прекрасного пастуха! Как будто не повзрослела! Думала, что братья придут оба. Одного она поведёт на плаху, а второй кинется под топор палача вместо брата, и она простит обоих.

— Под венец её тоже двое бы вели? — усмехнулся Тёмный, усаживаясь в кресло за столом.

— К счастью, моя дочь испорчена не настолько. Она остановилась на Дэвиде.

— Странно, что она вообще на ком-то остановилась. Стольким женихам отказала…

Румпель протянул руку к ближайшему клочку бумаги, бессмысленно водя пальцем по одной и той же строчке.

— Странно? Вовсе нет! — Леопольд самодовольно хмыкнул. — Снежка мне объяснила ещё до того, как я пообещал выдать её за первого встречного. В общем-то, всё дело было в тебе.

Румпель непонимающе нахмурился и отложил черновик в сторону.

— На взгляд Снежки, все кандидаты на руку и сердце хотели получить в жёны не её, и даже не трон, хотя и не без этого, а Тёмного в своё услужение, — объяснил Леопольд. — Они почему-то были уверены, что после моей смерти кинжал Тёмного перейдёт во владение будущего мужа Белоснежки, как до этого перешёл от моего отца ко мне. Сила привлекала их намного больше, а Снежка видела это.

— Да… — Румпельштильцхен склонил голову, снова окунувшись в свои мысли. — Я снова отличился.

— Не бери в голову, друг мой, — король постарался его утешить. — Корыстные люди всегда были, есть и будут, и твоей вины тут немного.

— Моей вины больше, чем у золотой монеты, за которую могут прирезать в подворотне, — Румпельштильцхен отвернулся, снова разглядывая пол. Этот разговор невольно ещё больше убеждал его в правильности своего решения. Ему и на шаг нельзя приближаться к Белль. Для её же блага.

— Нет проку в том, чтобы корить себя за это. И я повторюсь, твоей вины немного.

Румпельштильцхен поднял голову, с недоверием вглядываясь в своего господина.

— Мой король, вам напомнить, из-за кого ваш прадед перестал слыть Справедливым? Напомнить, из-за кого другой ваш прадед ради веселья повелел превратить в жабу собственную кормилицу, а затем разрубил её надвое, чтобы проверить, нет ли внутри икры? Напомнить, из-за кого ваш отец вырезал половину родственников? Напомнить, кто прял золото, чтобы снаряжать отряды сопливых мальчишек, которых пачками отправляли на бойню? И меня вы зовёте другом! Вы хотели честности, мой король? Все беды, все несчастья, что сваливались на королевство, происходили с моей подачи!

— Спасибо, друг мой, но я хорошо помню уроки истории. И именно поэтому я никогда не относился к тебе, как к рабу. Я не принижал твоего достоинства и…

— Мой король, вы что-то путаете! — Тёмный ощерил зубы в омерзительной усмешке и подался вперёд, ближе к Леопольду. — Всё это не зависело от того, как мои хозяева обходились со мной! И то, что сейчас королевство находится в относительном покое, не ваша заслуга. Это удобно мне! Мне! Потому что вы последний потомок Фредерика, как вы хорошо подметили когда-то. После этого уже никакой ваш приказ не сможет меня остановить. Я завладею кинжалом и развернусь во всю свою мощь!

Он замолчал, озлобленно скалясь, изо рта по тонким губам капала чёрная слюна. Он ожидал вспышки гнева, обиды, пощёчины, наказания. На лице Леопольда не дрогнула ни одна мышца. Он только устало прикрыл глаза и откинулся в кресле.

— Перенеси нас в мои покои, — шёпотом попросил он.

С мага слетел весь запал. На секунду он испугался, что у короля остановилось сердце или случился обморок. Он мгновенно переместил их в комнаты короля, напугав слугу, что принёс свежий графин с вином. Слуга тут же испарился, будто сам был колдуном. Леопольд, кажется, даже не заметил постороннего, из обрывков багрового дыма он тут же подошёл к огромному стенному шкафу, состоящему из множества резных дверок, ниш и ящичков, изукрашенных затейливой резьбой. Тот, кто не знал, что это шкаф, мог принять его за старинное деревянное панно с изображением королевской охоты. Румпельштильцхен знал, потому что на его глазах Фредерик прятал в нём кинжал Тёмного. Король приложил узорчатое кольцо-печатку к глазу гончей, после чего сама собой открылась дверца, за которой лежала железная шкатулка. Леопольд вытащил её. Внутри, помимо кинжала, лежала засушенная человеческая кисть. Рука Фредерика, кою он потерял во время сражения, и, чтобы всё время не носить кинжал Тёмного при себе, положил её в шкатулку к кинжалу. Боялся, что кто-нибудь украдёт его, даже в обход контракта. Потомки почему-то считали, что это дополнительно оберегает клинок от мага, и не убирали её. Удивительно, но их суеверие и впрямь работало.

— Вот, — Леопольд взялся за лезвие и рукоятью вперёд протянул кинжал Румпельштильцхену. — Возьми.

Румпель даже не шелохнулся, продолжая зачарованно глядеть на кинжал.

— Забирай, он твой. Можешь поступать, как тебе хочется. Что ты хотел сделать в первую очередь? Устроить резню? Сжечь деревню? Что касается злодейств, у меня не такое богатое воображение, как у моих предков, но, думаю, ты найдёшь, чем себя занять.

— Уберите его, — Тёмный отвернулся и крепко зажмурился, кончики пальцев предательски подрагивали от желания вцепиться в рукоять. Сила манила, и тьма, которую он так долго сдерживал, была готова выплеснуться наружу. Она шептала бархатным голосом откуда-то изнутри, поднимаясь от живота к голове холодной волной, убеждала взять кинжал и вернуть его ненадолго в сердце Леопольда. А потом, может, пройтись по замку и перерезать глотки всем встречным придворным ублюдкам, что косо на него посмотрели…

— Пожалуйста, уберите! — прокричал он. — Спрячьте его, умоляю!

За спиной послышался шорох и тихий скрежет замка, запирающего потайную дверцу.

— Может, не будешь обманывать меня и себя? — спросил Леопольд, подходя к магу. — Ты так отчаянно ломал комедию, чтобы спасти пастуха. Так заботился о счастье своей несбывшейся невесты. Ты не плохой человек.

— Я когда-то был неплохим человеком, — Тёмный сглотнул. — Но сейчас вы рисковали.

Король понимающе закивал и отошёл к столику, где давешний слуга оставил графин с вином, и наполнил два бокала.

— Тебе надо выпить и успокоиться. Я понимаю, что ты Тёмный и тебе приходится прилагать усилия, чтобы держать себя в руках, но иногда твои импровизации просто с ума сводят. Ты действительно думал, что эти вопли о злодействах вынудят меня схватиться за кинжал и прикончить тебя?