Окутанная тьмой (СИ)

-Хватит уже извиняться передо мною. Бесишь, Лия!

-Прости, но мне тоже было нелегко. Рано умерев, став Смертью, я, как могла, старалась защищать вас, но выходило плохо, а точнее вовсе не выходило – первой, из-за моей невнимательности, умерла мама и я ничего не смогла поделать, я узнала слишком поздно, я была слишком неопытной, чтобы помочь ей. За ней так скоро умерла и ты, я молилась, чтобы только твоя душа попала ко мне в список, в мои руки, но не повезло. Она перешла в подчинение моему первому и единственному здесь, на этой стороне, другу – другу, которого я сама же и убила. В ту минуту он смотрел на меня большими, ничего непонимающими глазами, окровавленными губами спрашивал только «Почему?». Он не сопротивлялся, когда я, не щадя, избивала его – лезвие косы скользило по его коже, исполосовав, изодрав ее до невозможного, до неузнаваемости. В самом конце, когда я уже замахнулась в самый последний раз, я сказала ему «Потому что она моя сестра» и он, можешь не верить, улыбнулся. Я переживала за него, он бы нужен мне, я привыкла к нему, к его голосу, к его глазам и этому вечному «Души поровну!». Ты не представляешь, как он был дорог мне, как я скучаю по нему, но ты, ты была важнее, в тот момент я поняла, что должна пожертвовать кем-то, я не хотела, чтобы папа плакал снова. Мелкий, я сражалась за тебя, проливала кровь своего друга и других демонов, но все равно, я не могу, мне не дано понять всей той боли и страданий, которые перенесла ты, через которые ты шла, стиснув кулаки, надеясь только на себя. Мне просто повезло, как никому другому, ты же сражаешься, борешься, добиваешься своего и теперь, спустя годы, я понимаю, что ты всегда была лучше, сильнее и выше меня, – присев позади Люси, она оперлась на ее спину. Обе в одном сознании, обе одинаковы снаружи, обе чем-то жертвовали, обе мертвы, обе демоны, обе о чем-то сожалеют, обе испытывают чувство вины, обе в ком-то нуждаются, обе слабые. Слишком много совпадений, слишком много схожего, слишком много всего и, как ни странно, на все это один ответ – сестры.

-Лия, помолчи…

-Нет, ты просто послушай меня. Я помню каждый твой день, когда ты жила по-настоящему, я помню твою каждую искреннюю, яркую улыбку, помню твой неподдельный, наивный, влюбленный взгляд, помню всех твоих друзей, как они любили тебя, как дорожили, как сейчас ищут. А ты помнишь все это, мелкий? Друзья, задания, веселье, путешествия – это наше общее, неподдельное счастье. А еще тот парнишка с клетчатым шарфом, с серо-зелеными глазами, он ведь твой, твой Нацу? Ты помнишь, как он держал тебя за руку, помнишь все поцелуи, которые до сих пор горят на коже огнем, ты помнишь, и не смей врать мне. Я знаю, я чувствую, что ты хочешь, тебя тянет домой, но в тоже время ты хочешь стать «безопасной» для них, безвредной, я понимаю тебя, мелкий. Но жизнь демону дана лишь один раз, как и человеку, так почему же ты тратишь ее так глупо и, да, ты не ослышалась. Я понимаю твой страх, недоверие самой себе, желание защитить их от самой себя, но позволь и им хотя бы раз спасти тебя! Друзья это не щит, они наше доверие, защита, понимание, забота, любовь, поддержка, часть нас – они то, чего тебе сейчас так не хватает. Никогда, ни при каких обстоятельствах не смей отрекаться от них, иначе ты просто не оставишь мне выбора, мелкий, – я просто отвешу тебе такую пощечину, чтобы твои мозги, наконец, встали на место и начали работать в правильном направлении, ясно? Мелкий, ты всегда была такой глупой, считая, что и сама все сможешь, даже став демоном ты не поумнела в этом плане. Ты всегда нуждаешься в защите и в том, кто всегда протянет тебе руку. Так что давай, вставай с колен и делай то, что считаешь нужным, я же всегда буду на твоей стороне, возле тебя, чтобы ты не выбрала, помни об этом. Помни и никогда не забывай – твоя сестра всегда рядом с тобой, – Люси видела тонкую руку, такую же бледную ладонь, протянутую ей сестрой. «Встать с колен, делать то, что считаю нужным, так, Лия?» – мелькало в ее голове, и она доверчиво протянула свою руку, поднимаясь. Быть может Лия в чем-то и права, вот только каждый делает выводы для себя сам.

-Лия, у меня к тебе есть лишь одна просьба, – Хартфилия опустила глаза, уже столь привычно пряча их за челкой. И как бы ни пыталась Лия увидеть что-то, прочитать, не могла – «мелкий» тот еще орешек. – Убей меня, если мною овладеют мои демоны, – уже долго, слишком долго Люси ждала кого-то, кого можно попросить об этом. Сначала хотела Венди, но быстро поняла, что ее малышка не сможет, она слаба духом, чтобы так поступить и вот сейчас подвернутся случай, которым Люси просто не может не воспользоваться. Всю тишину, на минуту воцарившуюся в сознании Люси, быстро развеял звон крепкой, не щадящей пощечины.

-Ни за что, мелкий. Я тебя предупредила.

-Да мы кругами ходим, ты чертов ублюдок! – Драгнил резко остановился посреди темной, безлюдной улицы. На темно-синем, местами черном небе сияли многочисленные звезды и среди них, отличаясь своей бледностью, пустотой и одиночеством, луна, часто скрываемая легкими белыми облаками – тучи уже давно разошлись, будто ничего и не было. Ни в одном из многочисленных домов, идущих ровными рядами, не горел свет – люди уже давно и крепко спали, а им все нет сна. – Да мы уже целый час просто так шляемся по этим закоулкам, а результата никакого! – стиснув от досады и злости зубы, Нацу развернулся, пнув ногой цветочный горшок, стоящий около входа в центральный парк – тот тут же разлетелся на осколки, а на каменной дорожке остались комья еще сырой после дождя земли.

-Я стараюсь учуять ее, но не выходит ничего, – злостно прошипел Райто, так же остановившись посреди дороги. Он с самого начала умолчал, что перестал чувствовать Люси еще несколько часов назад, ее запах перестал выделяться среди многих других – он надеялся, что она просто далеко отошла, но нет. Как и сказал Драгнил, уже час они ходят по округе, а толка нет – ее запаха нет, некуда идти. Райто надеялся, что если походить по городу, то рано или поздно, он сможет найти ее, но не выходило, за все это время Хартфилия не совершила ни одного движения или перехода, чтобы появилась хотя бы какая-то возможность найти ее и понять, где она.

-Хреново, значит, стараешься, раз не выходит, – Грей обернулся на них, остановился, устало потерев переносицу – ну вот, опять их главная за этот день истеричка завелась, а ведь все так хорошо начиналось, была надежда, а сейчас все рассыпалось, как песочный замок. Фуллбастер оглянулся – темно, холодно, воздух еще влажный, чувствовался недавний дождь, и его свежесть хоть чуть-чуть, но отрезвляла, освежала мысли. Вот сейчас Грей мог быть дома с любимой женой, ел бы ее стряпню, пил бы кофе, а после, обняв ее крепко за плечи, просто спал, чувствуя рядом такое родное тепло. Но вместо этого он здесь, хотя он все равно бы не уснул, зная, что Нацу где-то бродит – нет, все правильно. Он сегодня нужен здесь. – Ищи, чертова псина, у тебя есть десять минут. Если же не найдешь, то рассвет не увидишь! – Грей и понять ничего не успел, как их «проводник» отлетел в сторону, скользя когтями по асфальту, оставляя глубокие полосы. Терпение Райто кончалось, это было уже слишком, вот только ярко пылающий на руке Драгнила огонь заставил его промолчать и трезво оценить ситуацию. – Прежде чем подводить меня, подумай трижды, – губы драгонслеера изогнулись в ухмылке, на что пес только фыркнул, покорно двинувшись дальше по аллее парка, прихрамывая, проклиная всех их.

-Эй, Хартфилия, мать твоя волшебница, очнись немедленно! – Таро несколько раз грубо встряхнул бессознательную девушку за плечи, пытаясь так пробудить – других вариантов он не знал, да и бить ее как-то расхотелось. Сначала все нормально, он чувствовал, что с ней все хорошо, просто потеряла сознание, но всего минуту назад ее волосы по неизвестной причине стали белыми – сначала побелели корни, а после плавно переходя на белоснежный цвет и все остальное, полностью преображая ее. – Очнись же, черт тебя подери! – он отпустил ее, опять вглядываясь в лицо, внимательно, будто боясь упустить что-то важное – тут ресницы Хартфилии вновь дрогнули, демон замер над ней. Адриана застыла в таком же предвкушающем ожидании, пока глаза Люси забавно, как и в тот раз, поочередно открылись, осматривая их удивленно, даже насмешливо – и никто из этих двух не знал почему.