Падение во грех (СИ)

И вот меня уже вывели наверх… в верхний коридор. Солнечный свет, проникающий сквозь окна почти ослепил меня… сколько времени я уже не видела его? Мне кажется, что вечность….

А потом охранники почти втащили меня в какую-то комнату, и остановились у входа, по бокам двери, словно лакеи. Я несколько раз глубоко вздохнула, переводя сбившееся дыхание. А затем подняла глаза….

Комната была обставлена с большой роскошью. Огромные зеркала в золотых рамах, письменный стол красного дерева, тяжёлые бархатные шторы на окнах… это вызвало у меня кривую ухмылку. Сразу стало понятно, кому всё это принадлежит….

А вот и она сама….

Марилена вошла в заднюю дверь, великолепно раскрашенная кукла, как и всегда. На ней было лимонное платье с золотым шитьём, блестящие волосы были уложены в замысловатую причёску. Запах её духов достигал и меня, хотя я, признаться, стояла довольно далеко.

Подавляя ироничную улыбку, я бросила взгляд на позолоченное зеркало, увидев отражение скелета с копною грязных седых волос. И уже не смогла вновь не ухмыльнутся.

Этот ненавидящий взгляд Марилены… ведь в нём также прекрасно чувствуется зависть….

Ирония в том, что Марилена страстно бы желала оказаться на моём месте… но ей просто не дано было понять Айона….

- Смотрю, тебя достаточно хорошо подлатали, – как-то садистки улыбнулась женщина, рассматривая меня оценивающим взглядом. – Мне докладывали, что ты корчилась от боли, не в силах нормально стоять… а теперь, пожалуй, даже сгодишься для тяжёлой работы….

Я презрительно хмыкнула, также оценивающе рассматривая Марилену.

- Могу я, наконец, узнать, с чего вдруг такое милосердие? – проговорила я, всё ещё презрительно усмехаясь. – Меня это очень удивило.

Улыбка Марилена стала ещё более садисткой.

- О да, можешь… – почти пропела женщина, положив руку на стол. – Видишь ли, чтобы работать на каторге нужно иметь хоть какое-то здоровье. Вряд ли там от тебя будет толк, если ты не сможешь стоять на ногах.

Мне показалось, что пол ушёл из-под ног. Голова закружилась, я начала задыхаться… нет… что угодно, только не это….

Как же… как же я могла забыть! Каторга! Самый нижний этаж этой тюрьмы! То место, куда ссылают самых строптивых заключённых, или тех, кто чем-то не устроил руководство… разумеется, только если они люди….

Там, на этой мучительной каторге, Айона не будет рядом со мной… будет лишь изнурительный труд, вечная боль, мучительная работа на Систему….

Нет, мне не вынести этого!

Весь ужас, вся боль, что я испытывала читалась в моём взгляде, была отражена на моём лице, что заставляло Марилену ухмыляться слишком уж торжествующе.

Она нашла способ болезненно ударить меня. Нашла способ осуществить то, что хотела так давно – разлучить меня с Айоном.

Хуже этого ничего не могло быть….

Я опустила голову, седые волосы скрыли моё лицо. Я сжимала кулаки изо всех сил, чтобы побороть отчаяние, засасывающее меня в свою пропасть. Я не должна показывать свою слабость… должна быть гордой. Как Айон….

Айон, который совсем скоро больше не сможет поддерживать меня одним только взглядом….

Моё лицо просто исказилось от отчаяния. Марилена торжествующе усмехнулась, сцепив пальцы на столе. Её ярко-красные ногти словно слепили меня….

- К сожалению, в дни пыток я не могу перевести заключённого на каторгу, – проговорила женщина язвительно-певучим голосом. – Создатель этого места считает, что заключённые просто обязаны хотя бы напоследок послушать крики других. Однако к завтрашнему дню будь готова, – Марилена откинулась в кресле, глядя на меня весьма довольным взглядом. – Тебя ожидают новые обязанности. И довольно интересная жизнь.

Я с трудом подавила отчаянный стон. Невыносимо…. Мне казалось, что лучше умереть. Я едва понимала, что охранники ведут меня обратно в камеру. Я не верила, что могу дышать, могу двигаться… что я вообще ещё жива….

Ведь без Айона я просто умру в этой тюрьме… просто умру… я больше не смогу выдерживать этот кошмар….

Ведь у нас была одна сила воли на двоих… и без его силы воли… я не справлюсь….

На каторге меня ждёт смерть… или ещё хуже….

Я сломаюсь… я покорюсь Системы….

И уже одно это заставляло меня… мечтать о смерти….

Тёмные коридоры на обратном пути мелькали перед глазами одним сплошным пятном. Я с трудом переставляла ноги, с трудом двигалась, с трудом дышала. Отчаяние заполнило всё моё существо. Я мучительно жалела, что разбила склянку с ядом, оставленную Робертом. Как же я сейчас мечтала о смерти….

Наконец, охранники втолкнули меня в камеру, и я упала на грязный, вонючий пол, впрочем, ставший для меня уже привычным. За спиной раздался скрип решётки, вновь наглухо отрезавший камеру от остального мира.

Я обхватила себя руками, дрожа от ужаса и отчаяния, и тут же ощутила на себе молчаливый взгляд Айона. Я чувствовала в нём немой вопрос, но вместе с тем и мрачность, как будто бы Грешник уже догадывался, что произошло….

Из моей груди невольно вырвался всхлип.

- Меня переводят на каторгу… – прошептала я мёртвыми губами. – На работы на них….

Взгляд Айона стал ещё более мрачным. Я была уверенна, что Грешник нахмурился. Но когда он заговорил, его голос был также спокоен, как и всегда:

- Время всё покажет, всё изменит. Всё это происходит только потому, что Система боится нас.

Я покачала головой, приходя в ещё более жуткое отчаяние. Я сжала руки, и вновь кровь закапала на пол….

- Но, Айон… – проговорила я, едва сдерживая слёзы. – Уж лучше выдержать сотню пыток подряд! Мне надоело, что Система так играет со мной! – и больше не в силах сдерживаться, я разрыдалась.

Но в той пропасти отчаяния, в которую я стремительно падала, послышался спокойный, уверенный голос Айона… моя воля… мой дух….

- А иначе она ещё быстрее сломит тебя, – проговорил Грешник. – Ева, даже находясь вдали, не забывай, кто ты. И зачем живёшь.

Из моей груди вновь вырвался всхлип. Воля и дух вновь ожили в моей душе… но только благодаря Айону… как же я… как же я справлюсь без него?

- Айон… – только и прошептала я, бросившись к Грешнику и прижавшись к нему, уткнулась ему в плечо. Мои плечи дрожали….

Но вот я ощутила, как Айон опустил голову, касаясь лбом моей макушки. И в этом прикосновении было что-то утешительное, что-то оживляющее дух… так, что мои слёзы, всё же, прекратились, и отчаяние стало уже не таким кошмарным.

- Не убивайся зря, – сказал Айон спокойно, но слегка строго. – Это всё лишь временно… не забывай об этом.

Я покачала головой. Отчаяние вновь волною поднималось в душе. Временно… в этой тюрьме секунда кажется вечностью… а если ещё и Айона больше не будет рядом… как мне выдержать одиночество, как мне выдержать каторгу?

- Но сколько ещё это будет длиться? – проговорила я в отчаянии, подняв на Айона глаза. Его лицо было так близко, но в этой темноте я не могла различить его черты. Лишь белоснежные волосы, обрамляющие его, словно светились во мраке. – Сколько ещё терпеть? – из груди невольно вырвался стон. – Мне не вынести всё это без тебя… я не смогу надеяться… ведь даже сейчас… даже сейчас у меня больше не хватает сил даже мечтать… всё, что я чувствую – это цепи и боль….

Мои ногти вновь впились в ладони, а отчаяние, казалось, затопило собой весь мир. Не так давно я осознала это, но… у меня теперь действительно не находилось больше сил на Мечту. Я просто перестала… просто перестала её чувствовать. Казалось, что её просто больше не существует на свете… казалось, что не существует ничего, кроме боли и отчаяния… ведь моей душой владели только они….

Я уже не верила, что они когда-нибудь закончится… мне казалось, что этот кошмар будет продолжаться вечно… и потому Мечта вдруг стала всего лишь каким-то пустым видением, не рождающим в душе никаких чувств… слова Айона ещё держали меня в этой жизни, ещё давали надежду, что когда-нибудь всё изменится, и Мечта вновь оживёт в моей душе… но теперь… теперь его больше не будет рядом….