Парадигма крови (СИ)

Я никак не мог понять, где же все-таки мое место? Тогда, прямо передо мной появился воин в золоченых доспехах. Он стоял спиной ко мне, и на шлеме блестела корона. Корона из чистого золота горела, словно само Солнце!

Это и было Солнце! Светило жарко клубилось, исходя огненными протуберанцами, прямо над его головой. Он протянул руку и указал на Единорогов. Я переступил копытами в нерешительности. Сзади раздался все тот же страшный скрежещущий смех. Я сорвался с холма и понесся к войску Единорогов. С каждым шагом на сердце становилось все легче. Да, так и только так! Вот мое место, вот мои друзья, соратники, родные! Меня приветствовали хрустальным ржанием, стуком алмазных копыт, прохладными всплесками гривы. Я встал в ряд и обернулся. Солнце смотрело на меня, улыбаясь. Я видел только то, что мой Свет смотрит на меня, я понимал только то, что Свет счастлив за меня, что мой Свет ЗА меня! Чистый звук пронесся над пустыней – и битва прянула, словно разделенный надвое, но единый зверь! Мы сшиблись в центре.

Взметнулись тучи песка, и солнце померкло в пыльном мареве. Я бил копытами, раздирая плоть и дробя кости, я пронзал рогом – и радужные перья летели в небо. Их кровь пахла удивительно приятно! Это были шиповник и мята, лаванда и апельсин. Я бил и кромсал их тела, только для того, чтобы еще раз втянуть ноздрями этот запах.

Так продолжалось бесконечно долго, и я несказанно удивился, когда пыль осела, и все внезапно кончилось. Поле было покрыто изломанными, исковерканными телами, драгоценные перья оседали, кружась и порхая, словно снежинки. Моя белая шкура покраснела от крови – чужой и моей. Мои бока ходили ходуном, а мой рог был сточен до половины.

Я осмотрелся, и увидел, как сквозь оседающую пыль проступают очертания золотой фигуры моего Света. Я приготовился издать победное ржание, но впереди из груды тел поднялась фигура Дракона. Его перья также сплошь слиплись от крови, изящные лапы дрожали, на губах вскипала алая пена, но он вставал. Я поднял голову: Орлы по-прежнему кружили в небе, их безупречные линии чертили воздух. Я посмотрел на холм и увидел, что рядом с моим Светом стоит Старик. Теперь он не смеялся, и его черная гитара беспомощно валялась на песке. Я посмотрел на своего врага и ударил копытом. Из груди моей вырвалось яростное рычание.

Я – победитель! Только я!

Я бросился на врага, метя копытами в его грудь.

Дракон взвился на дыбы, выставив острые как кинжалы когти. Мы ударили друг друга, разрывая кожу и мясо, свились и покатились в едином неистовом клубке. Наша кровь смешалась. Мои глаза отразились в его глазах… и, ударив последний раз, я вдруг понял, что убиваю свою Любовь.

Я растерянно обернулся, чтобы посмотреть на свой Свет. Под яростной Звездой я увидел лицо Дракона… Я все смотрел, и смотрел, и никак не мог поверить себе... Я обернулся, чтобы увидеть Любовь. И я увидел ее лежащей во прахе среди многих других. Тогда я спросил: «За что?», но услышал лишь жалобный стон вместо своих слов. Мой Свет улыбался улыбкой Дракона. Вдруг с неба раздался пронзительный клекот, и стальная молния ударила в Звезду-Корону. Яростная, всепожирающая вспышка пронзила мое существо, Время и Пространство выгорели дотла...

В бескровных, пустых сумерках тихо плакал старик. Из его золотых глаз на невесомый пепел текли крупные слезы. Слезы собирались в ручьи, пробивая дорожки в сером пепле. Ручьи соединялись в реки, а реки сливались в моря. Моря постепенно покрывали выжженную землю…

И не было ничего, и только Дух носился над водой.… А под водой, на глубине три тысячи метров лежала гранитная плита. На ней был высечен древний герб: щит, рассеченный на две половины. Справа был Единорог, Слева был Дракон, а сверху – Орел, что держал в когтях Звезду-Корону…

====== Часть 7 ======

Данила проснулся и приоткрыл глаза. В полумраке тусклыми огоньками светились бортовые системы космического корабля…

- Тьфу ты! – Данила замотал головой по подушке.

Какие системы, какой корабль!

Данила полностью проснулся и сел, обтирая ладонями заспанное лицо. На прикроватной тумбочке тускло светились точки на китайском будильнике, глухо гудел уснувший комп. Страшно хотелось пить. Данила нашарил выключатель ночника и, предварительно зажмурившись, включил свет. Комната его представляла печальное зрелище. Кругом царил неописуемый кавардак. Шмотки валялись на полу вперемешку с пивными бутылками, на столе была навалена гора дисков и стояла отвратительного вида пепельница, переполненная скрюченными бычками. На стул невозможно было глядеть без жалости, потому что он печально перехилился на один бок. Данила тяжко, со стоном вздохнул. Да, сон алкоголика чуток и краток! Он закряхтел, почесываясь и вспоминая те жалкие обрывки, что предоставляла его пропитанная алкоголем память. Так, начинали с Тёмкой в «Мучачос». Текилла, мексиканец с трубкой… Как, бишь, его звали? Диего-Антонио Манчарес. Это Даня помнил четко, а вот что было потом? Вроде в «Диван» спускались, болтал с мексиканцем по-испански, опять текилла… Дальше все сливалось в какой-то бред… Даня вздохнул, и решил не напрягать попусту больной мозг. Вот утром он позвонит Тёмке и все разузнает! Он зашарил по полу в поисках тапок. В пределах досягаемости таковые не обнаружились, но сон слетел окончательно. Ну что же, раз спать нет никакой возможности, тогда присядем за работу! Данила бодро прошлепал босыми ногами на кухню, открыл кран и набрал воды в более-менее чистую кружку. Он пил воду мелкими глотками, с неудовольствием глядя на битком набитую раковину. В неверном свете заоконного фонаря она казалась развалинами замка Дракулы. Выхлебав воду, Данила переместился в туалет, где так же, не зажигая света, осуществил насущные потребности организма. Данила вообще не любил верхний свет. Умывшись, он отправился обратно в спальню, и раскочегарил своего верного друга. Открыв документ под названием: «Книга два», Данила уставился на последние строчки текста. Подтянув под себя стул, он опустился на него, все еще глядя на экран. Хряп-п-п! Стул повалился на пол, рушась под тяжестью хозяина. Данила длинно и с чувством выразился, и, поднявшись, пнул бренные останки. Он собрал барахло, свалившееся вместе с ним скрутил наподобие куля, и заткнул все это в шкаф, подперев дверцы одной из составных частей бывшего стула.

Потирая копчик, Водорезов сходил на кухню за табуреткой.

Угнездившись, наконец, перед монитором, он накинул на плечи свитер и положил руки на клавиатуру. Посидел. Покрутил ползунок, читая написанное раньше, поправил кое-что и вдруг понял, что сейчас он ничего не напишет. Мысль не шла. Ну, вот не шла и все! Писать в таком состоянии – дело бесполезное, это Данила давно себе уяснил. Если он писал насильно, то выходило так плохо и пресно, что потом все равно приходилось переделывать. Спать, однако, совсем не хотелось.

Данила протянул руку и включил модем. Кликнул на установке соединения. Что такое! Модем не слышал гудка. Данила попробовал снова, потом встал, и поплелся разыскивать трубку. Она отыскалась между диванными подушками. Данила нажал на кнопку и долго слушал шипение и потрескивание эфира. Где-то далеко играла музыка. Данила вскочил и со злостью швырнул трубку на диван. Конечно, он опять забыл заплатить за телефон! С тех пор, как ушла Юлька, все покатилось в тартарары! Данила плюхнулся на диван и свесил руки между голых колен. Ну почему ему так не везет! Вроде бы симпатичный парень, неплохой любовник, даже талантливый! А вот – поди же! Ну да, да, конечно, денег мало, и тапочки ставить в угол он так и не научился, ну да, и от компьютера его не всегда оторвешь, но ведь была же любовь, были же чувства! Да какое были, они и сейчас есть! Данила снова нащупал трубку, включил и приставил к уху, мрачно слушая шелест линии. Вот дела, он даже не может позвонить ей! А ведь еще ничего не поздно исправить!

Данила был в этом уверен. Он поедет к ней завтра! Обязательно поедет! Вот купит большой букет герберы и поедет! Она очень любит герберы. Оранжевые!