Байки Чёрного Майя (СИ)

- Нет! – отрезал собеседник, но, очевидно, почувствовав неловкость от такой резкости, добавил уже мягче:

- Таирни, я понимаю твое желание помочь другу, но существует одно-единственное правило: мы не должны вмешиваться в дела и междоусобицы детей Единого. Это закон.

- Э нет! – усмехнулся майя. – правил без исключений, как известно, не бывает. Тут обнаружилась еще одна деталь. Помнишь, я говорил о Тинголовской дочери? Так вот… Дочка подложила папе свинью и выбрала себе в спутники Эдайн. Да-да! В общем, если без стихотворных рифм, завываний и прочего пафоса, то дело обстоит так: Тингол вроде бы дал свое согласие на этот брак, но взамен отправил будущего зятя добыть… угадай что?

- Меня. – буркнул голос в трубке. – Побежденного в честном неравном бою…

- Не-а. Хотя почти. Сильмарилл из твоего венца.

- Тьфу ты… Они там скоро вконец свихнутся со своими Сильмариллами. Дался им этот Не-Свет…У этого… как его…Тингола, или как бишь его, с головой все в порядке?

- Не уверен, – захихикал Майя. – Но вот и повисла гнилая ситуация: другу нужна помощь, а я не могу вмешаться. Этих двух влюбленных голубков тоже жаль, но Сильмарилл им не видать как своих ушей.

- Да. Сильмарилла я им, пожалуй не дам…– задумчиво протянул собеседник. – Это баловство. Опаснейшая, между прочим вещь и детям не игрушка.

- Ох, чую я, что золотой эре нашего невмешательства в дела мира приходит конец, – заключил Гортхауэр. – И ведь что больше всего-то обидно? Помогаешь, помогаешь, из кожи лезешь вон, так этот факт еще и скрывать приходится… Чтобы соответствовать отрицательному образу из баллад, чтоб им пусто было. Если огласку получат истинные события и взаимоотношения, то все менестрели разом останутся без работы, а уж Запад…

- Вот именно, – веско заметил голос. – Терпи, таирни. Ты живешь не ради славы и сиюминутных почестей. Но таков твой Путь и другого не будет…

- Да я знаю, – довольно невежливо перебил Гортхауэр. – Я разве возражал хоть словом? Это уж так, ветром навеяло. Ладно. Инголдо пусть пока отсыпается, а с молодыми охотниками до Звездного Камня что делать – ты уж сам подумай, Тано.

- Подумаю. Береги себя, таирни. До связи…

- До связи – эхом откликнулся Черный Майя и, отняв от красного вспотевшего уха трубку, нажал клавишу. После чего с видом крайнего изнеможения присел на ступеньки черной мраморной лестницы и тоскливо подпер голову рукой.

Тяжелый шестисвечный канделябр черной бронзы отбрасывал ровный свет на лица сидящих за столом. Один из них – все тот же немолодой Элда – с поникшим видом внимал речам второго. Вид был не просто поникший, а словно бы у того, кто совсем недавно вынырнул из гибельного водоворота и еще не успел осознать своего счастливого избавления. На краешке стола перед Перворожденным стоял наполовину пустой кубок.

Второй, молодой и черноволосый, с блестящими как антрацит, глазами, мог бы запросто сойти за Эдайн, но сейчас, в дрожащем свете воскового огня, вдруг стало заметно, что за мальчишеской дурашливостью, резкими движениями и фразами, скрывается жизненный путь, на несколько тысячелетий более длинный, чем даже у его собеседника. Люди столько просто не живут.

- Итак – подвел итог разговору черноволосый. – Все должно быть натурально. Если появятся хоть какие-то сомнения, то, во-первых, все старания пойдут псу под хвост, а, во-вторых – мы окажемся гораздо в более глубоком отчаянии, чем сейчас. Понял?

Элда поднял на него измученный взгляд.

- А сестра? Ты хоть представляешь, что с ней будет? О, Единый, она умрет от горя…

Парень в досаде хлопнул по столешнице, заставляя впавшего в уныние друга вздрогнуть от неожиданности.

- Вот только снова не начинай, а! Мы бились над этой задачей три часа, и вот он, наилучший вариант из всех возможных… До этого момента о сестре ты даже не заикался, между прочим. Нет, ну если ты так хочешь, давай! Давай расскажем ей правду… Если Артанис так похожа на тебя, то я практически уверен, что она не побежит порадовать Тингола вестью о твоем чудесном спасении…Дело не в этом. Кто-то вчера сочинял легенду о «Дуэли на песнях», да так, что аж я прослезился. Так вот, вместо этого будет совсем другая легенда. Ну, например, о том, как государь Финрод Фелагунд, спасаясь от ярости сынов Феанора, нашел приют у Черного Майя. В смысле, у того самого, который по определению всегда и во всем виноват… Хочешь?

- Угу, – обреченно кивнул сын Финарфина. – Она бы пришла в ужас. Кто это может водить дружбу с Врагом?

- Во-во! – согласно кивнул Майя, видя, что мысли друга, несмотря на сантименты, работают в верном направлении. – И вообще, такое ощущение, словно я тебе предлагаю сдохнуть на самом деле! – наигранно возмутился он, но тотчас же переключился на другое: – Кстати: к инсценировке претензии есть?

- Вообще-то нет…

- Тогда хватит пить, трезвей давай быстро. Через полчаса начинаем нашу трагедию.

И он ловко отобрал у друга недопитый бокал. Поддатый эльф медленно поднялся из кресла и сгреб со стола цепь с массивными браслетами оков. Глядя на этот предмет исполнения наказаний путем лишения свободы движений, невольно думалось, что такая штука способна удержать даже взбесившегося тролля: стали на нее явно не пожалели и весила она соответственно… Когда Майя, изобразив рожу наслаждающегося своей работой палача, потянулся, чтобы защелкнуть на запястьях друга браслеты, то новоявленный узник порывисто сжал тонкие пальцы Черного Властелина:

- Мелькорыч…родной…спасибо! Нет, правда спасибо! Один ты у меня друг настоящий остался, век не забуду…

Легкий щелчок – и оковы приняли вид цельнометаллических стальных бочонков, охвативших запястья Фелагунда. А грозный, жестокий и ужасный Черный Майя укоризненно покачал головой:

- Да ты чего, Финарфиныч? Какое спасибо? Давай еще денег старому другу предложи за помощь, ага! Совсем ты в королях одичал уже, вовремя ярмо сбросил – и то ладно…

Финрод слабо улыбнулся, глядя нетрезвыми серо-стальными очами в глаза друга.

- Денег… Я тебе и так с отстройки Нарготронда должен остался… До сих пор.

Гортхауэр попытался отмахнуться, мол, «ничего слышать не желаю, какие еще нафиг взаиморасчеты», но эльфа, вынужденно молчавшего в течение шести часов, снова неудержимо понесло. Пытаться прекратить излияния находящегося в подобном состоянии столь же бесполезно и чревато, как тушить Барлога из кружечки. Майя сжал зубы и закатил глаза, рассматривая узоры на потолке.

- …всегда помогаешь… Нарготронд отстроил, Феанорингов в узде сколько мог – держал, да не… я ничего, тут твоей вины и нет. Каждый раз как приду – «Пламя творения» трехсотлетней выдержки на столе… бред мой про Амариэ слушаешь…Один ты у меня друг, и как тебя за все это благодарить – не знаю.

Тут терпение Гортхауэра лопнуло окончательно.

- Слушай…кхм, Финрод. Хватит! Еще одно благодарственное славословие – и я тебя не понарошку, а на самом деле загрызу. Для красоты и убедительности сценического эффекта.

Сотворенный медленно открыл глаза. Веки дрожали, несвойственная Майя слабость чувствовалась во всем теле. Светлое расплывчатое пятно в углу немного сфокусировалось, оформляясь в светловолосую, чрезвычайной остроухости физиономию. Финрод…

– Финрод? – в слабом голосе Майя слышалось недоумение.

- Эру Милостивый, очнулся, наконец! – сын Финарфина улыбнулся и испустил вздох облегчения.

- А…

Только сейчас Гортхауэр обратил внимание на покрасневшие белки глаз и сизые тени, залегающие под нижними веками. Некогда ухоженная длинная стрижка друга ныне торчала во все стороны самым неопрятным образом, точно стог сена, разметанный ветром.

- Да, здорово тебе досталось! – сочувственно покачал головой Финрод. – Пес из своры Оромэ, я уж думал – все…

Майя недоверчиво окинул помещение взглядом, обнаружил себя лежащим на собственной кровати, которая в отличие от спальных мест для гостей, роскошью отнюдь не блистала. И начал вспоминать. Выходило на редкость плохо: