Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

- Но, Стэм! – взвыла Ёрика, не понимая, почему же ей так больно. – Ведь я же лучше! Моложе! Красивее! – она не понимала, почему в груди словно все разрывается, а чувство безысходности душит не хуже слез, что уже градом катились по ее щекам. Почему было так плохо? Так страшно? Так безнадежно, гадко, противно, одиноко, так неправильно и ненормально? Такого ведь не могло быть? Не могло и все тут! В мире, который крутится вокруг Ёрики, в мире, где все ей поклоняются, восхищаются ей, желают ее! Почему один-единственный человек, который действительно был ей нужен, принадлежал другой?

- Это несправедливо! – выкрикнула она, утирая сопли длинными рукавами полосатой блузки. – Слышишь меня! Это несправедливо! Неправда! Не может быть! Я не верю вам!!! Не верю ни единому вашему сраному слову!!!

- Ёрика, милая моя! Доченька! Солнце мое… – тихо залепетала Натали, протягивая руки к дочери.

- БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ СМЕЙ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ СВОЕЙ ДОЧЕРЬЮ! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! – это был не крик, скорее вой. Настолько болезненный и отчаянный, что даже Стэм не нашелся, что ответить.

- Я… никогда вас не прощу! – взяв себя в руки, тише проговорила она. – Вы оба будете страдать! Я обещаю! – выдохнула девушка, после чего схватила с соседнего стула свою сумку и выбежала из ресторана.

Через неделю после этого инцидента Ёрика перерезала себе вены, пытаясь покончить жизнь самоубийством. Натали нашла ее в ванной своей квартиры и вызвала скорую. Девушку успели спасти, но лишь придя в себя, она поставила мать перед выбором: «Либо я, либо Стэм». Натали выбрала Дочь.

Через три недели Ёрику нашли изнасилованной и избитой в канаве неподалеку от дома. Придя в себя, девушка рассказала, что тот, кто сделал с ней это, был Стэм. На следующий день, в пять утра по майбургскому времени, восемь полицейских во главе с Натали Дрэйк вломились в квартиру Стэма Тараби и арестовали его. Парню были предъявлены обвинения по статье 3.6.8 ТехноМирового кодекса «Изнасилование несовершеннолетней»­. Суд над Тараби провели на следующей неделе. Парень был лишен права адвоката.

Стэма приговорили к двадцати пяти годам лишения свободы в особой тюрьме строгого режима Нимдо, куда незамедлительно транспортировали парня сразу после вынесения приговора.

Настоящее…

- Придурок… – выдохнул Эгон, облокачиваясь на одно из кресел для игроков и пытаясь отдышаться.

- Что такое? – ахнул Стэм, очаровательно улыбаясь. – Вроде бы молодой, а хрипишь, как старпер в рассвете радикулита! – хихикнул парень, бегая вокруг соседнего кресла.

- И откуда у тебя только столько сил?! – зло прошипел Эгон.

- О, жертва анаболиков, все дело в дрочке! Ты тратишь слишком много сил, гоняя лысого, поэтому…

- Ах ты!!! – Эгон сорвался с места, попытавшись поймать Стэма, но парень оказался для Йота слишком юрким.

- И нет, Эгон, даже не проси подрочить тебе. Мои нежные руки не приспособлены к столь грубой работе! У тебя, наверное, уже весь член в мозолях!

- Тараби! Вот отдышусь… и ты покойник!

- У-у-у, я трепещу! – противно захихикал Стэм, лавируя между креслами.

-… Наверное, это здесь… – тем временем послышалось из коридора, что вел к игровому закулисью.

Стэм замер, ожидая новых гостей. Эгон так же насторожился, решив на неопределенный промежуток времени отложить обдумывание жестокой мсти над Тараби. Оба уставились туда, откуда раздавался голос.

- Представляешь, какая это будет сенсация! Мы первые, кто… – в зал прокрался худенький блондин. Эгон и Стэм, которые тут же спрятались за кресла игроков, пронаблюдали за тем, как журналист комично крадется вдоль стены и, не сговариваясь, тихо прыснули, переглянулись, попробовали сделать хмурые лица, а затем все равно беззвучно рассмеялись. Парень же, даже не подозревая о том, что над его поведением ухахатываются два представителя ГОР, прошел на полусогнутых пару метров, только затем заметил валяющегося у стены Садо и сидящего рядом с ним Гайдна, вскрикнул, тут же метнулся к первому попавшемуся креслу и спрятался за него, как будто его не было. Но почти тут же блондин украдкой выглянул из-за импровизированного убежища и, встретившись с хмурым взглядом Гайдна, тихо хихикнул, выполз из-за кресла и, наконец, выдал:

- Эм… Будьте добры, скажите, где у вас здесь туалет?

- А разве ты пришел не оттуда? – подал голос Стэм, выходя из своего укрытия.

- Ты! – ткнул в него пальцем Анжело. – Опять ты!

- Не опять, а снова, – фыркнул Стэм.

- Что ты здесь делаешь?!

- Работаю, – хмыкнул парень.

- О, ты же тот журналист! – наконец узнал блондина и Эгон. – Таким, как ты, вход сюда воспрещен, – пробормотал он смущенно, надеясь на то, что парень не слышал их разговора со Стэмом и не напишет статью с вызывающим заголовком: «Сенсация! ГОРовцы еще тупее, чем предполагало общество!»

- Такие, как я? – растерялся парнишка. – А что со мной не так? А? Погоди, что со мной не так, я страшный, да? О божечки, я страшный! У меня кривой нос! И одна ноздря больше другой! И глаза маленькие! А губы тонкие, как у стервозных училок, что до сорока остаются девственной древесиной, а после сорока превращаются в девственные бетонные блоки?! Или все потому, что я худой? Я очень худой, да? У меня так противно торчат кости! Особенно ребра! А колени! Посмотрите, какие у меня гадкие колени! – с этими словами парень задрал бриджи и продемонстрировал худенькие ножки (которые Бэйн с удовольствием бы закинул себе на плечи). – О боже, они отвратительны! А может дело в пальцах! Сюда не пускают людей с коротенькими пальчиками и маленькими ладошками? Говорят, что у парней с маленькими ручками маленький член! Да, у меня он маленький, именно так! Но что за дискриминация? Я же не виноват, что родился Таким! Я бы и рад вступить в ряды большечленов! Таких, как Бэйн! Но кто меня пустит?! Не делать же мне операцию! Да я бы может и сделал, но зарплата журналистов в ЖЕпр не так уж и высока! И что вы прикажете мне делать, а? АА? ААА? Может, сами тогда подкинете деньжат, раз такие умные?! Да я вас засужу! И за моральный ущерб срублю столько денег, что вам и не снилось! Будете расплачиваться со мной до старости! А на полученные деньги я сделаю себе длинный член и… Хм… а это мысль! – загорелся идеей Анжело. – Никто из вас ударить меня, случаем, не желает? Раз уж разживусь членом, надо еще пару частей тела поправить. За синяк денег будет вдвое больше! А если ты, – он ткнул пальцем в Эгона и тот вздрогнул, – сделаешь мне одолжение и сломаешь мне руку, все вообще будет шикарно! Ну… Давай! – Анжело протянул руку и зажмурился так сильно, будто бы Эгон собирался тут же метнуться к нему и сломать его руку в трех местах. Кьярэ даже не подозревал, что Бэйн не позволил бы случиться подобному. Конечно, рядом с Эгоном он выглядел довольно щупло, но за Анжело Мартин был готов драться и с богами.

- Да не буду я ничего ломать, – забормотал Эгон, забавно смущаясь.

- Давай я тебе сломаю! Шею! – тем временем вдохновенно предложил Стэм.

«А тебе самому ничего не сломать?! Хребет, к примеру!» – получил Тараби ответный прожигающий взгляд Бэйна, который все это время стоял в паре метров от полицейских, но при этом оставался незамеченным.

- Мощно! – выдохнул Стэм, заметив парня и чуть не подпрыгнув на месте от неожиданности.

«Да я сама мощность…» – красноречиво говорила ухмылка оператора.

- Держи свою мартышку на привязи, – посоветовал журналисту Стэм, тыкая пальцем в Бэйна.

- Только после того как ты свою гориллу заставишь сломать мне руку! – в тон ему заявил Анжело.

- Спасите… – послышались не в тему слабые возгласы со стороны Садо и Гайдна.

- Это они нам? – удивился Анжело. – Что вы с ними сделали?

- Эгон одним из них стену ударил. Мистер Анаболик у нас еще тот избиватель стен! – ухмыльнулся Стэм, готовясь увидеть в глазах журналиста праведный страх. Размечтался.

- Ага! Значит ими стены бить ты можешь, а мне даже руку не сломаешь! – возмущенно топнул ногой Анжело, с обидой взирая на Йота. – И почему же? Из-за моих маленьких ладошек, да? Из-за них же? – буквально накинулся он на несчастного лысого.