Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

- Шут не может иметь слугу, ведь Шут сам – слуга. Но Шут может завести себе домашнее животное. Правда же? – улыбнулся он подлетающей к нему девушке и поглаживая ее чувствительную кожу под подбородком. Девушка тут же начала ластиться и фыркать, требуя погладить ее еще. Да-да, Шут однозначно ей нравился. Несомненно.

- Он разорвал связь, – оповестил молодого парня один из его секретарей.

- Разорвал? – удивился тот, что все это время вертелся на своем стуле на колесиках, упорно вглядываясь в потолок, – как он это сделал?

- Уничтожил птицу, которую давал нам для того, чтобы мы могли с ним связываться, – пояснил секретарь.

- То есть нашу последнюю просьбу он не исполнит?

- Он отказался…

- Что ж… Его право, – снисходительно пожал парень плечами, – отследите и убейте его, – спокойно выдохнул он, вставая с кресла и подходя к стоящей перед ним огромной прозрачной цистерне. Она была заполнена желтоватой жидкостью. В самом центре цистерны, закованная в стальные кандалы и увитая сотнями трубок и проводов, спала обнаженная девушка. Ее длинные волосы будто бы застыли в химическом растворе.

- Если мы не можем добраться до Найтарусса Макка, перейдем к плану «Б», – спокойно проговорил он и секретарь, кивнув, вышел из огромной лаборатории, оставив парня наедине с цистерной.

- Не беспокойся, – прошептал он, подходя к стеклянному сосуду совсем близко и почти касаясь губами холодной глади. – Мы найдем тебе сердце. Я не позволю тебе погибнуть. Слышишь меня? Ты будешь жить вечно. Я обещаю тебе, моя Май!

====== Глава 23. Тайкрафт и Синдром Д.И. ======

«...После победы над Нэй

Вернулась Май в Сэнтовский сад,

Но вернулась она не одна.

В утробе своей принесла она технобожественный плод,

Что являлся напоминанием о столетнем пленении ТехноБогини.

На одиннадцатые же сутки Луностояния,

На свет появился черноволосый мальчик,

И имя ему было – Тэгион,

Что означало «Рожденный помнить».

И в ту ж ночь Нэй, находясь на пороге смерти после боя с сестрой,

В последний свой вздох перед собственным перерождением

Дала жизнь их второму ребенку,

И имя ему было – Вайдэ,

Что означало «Рожденный забывать».

Они могли стать прекраснейшими из ТехноБогов

Или ужаснейшими из людей,

Но были они не богами и не людьми.

То были монстры,

Само существование которых отравляло ТетоВселенную.

И тогда Май воззвала к сынам своим,

Она привела их в Сэнтовский сад

И показала им тайный вход в золотую гробницу ТэноХаоса.

“Разум есть то, что все порождает и уничтожает!” –

провозгласила Май.

“Это самый сложный и необъяснимый механизм из всех

Существующих в нашем мире.

И поломка этого механизма – человечеству страшная кара.

Безумие – то, что, возникнув у одного,

Чумой вспыхивает у остальных.

Зараза, которая способна поглотить любого,

Будь то человек, животное...

Или Бог.

А источником безумия оставались и остаются смертные.

Вы не Боги, сыны мои.

Вы не животные, сыны мои.

Вы не люди, сыны мои.

Вам нет места ни в одном из этих миров.

Но я, ваша мать, не обреку Вас на скитания по ТэноПустоте!” –

Пообещала Май.

“Так станете Вы теми, кто пленит безумие,

Да превратитесь в ипостаси людские,

Да воззовете Вы к сердцу каждого смертного…”

И с того момента стал Тэгион светлой ипостасью человечества,

Когда как Вайде – темной ипостасью.

...Но даже это не спасло вселенную от надвигающегося сумасшествия…»

Цитата из потерянной МетоБиблии, глава 178: «Дети хаоса», отрывок 06 «Тэгион и Вайдэ»

Дневник Шута…

…Как долго Шут пребывал в поиске?! Так долго, что успел позабыть о своей первоначальной цели. Так долго, что давно перестал искать. Так долго, что смирился с действительностью и окрестил хозяевами тех, кто этого недостоин. Так долго, что мысли его превратились в песок, дыхание истлело, а тело окутал ореол забвения. Так долго, что все это время превратилось в один миг, когда Шут осознал, что поиски его наконец-то подошли к концу, да.

Шут сутками прогуливался по пыльным подворотням забытых городов, по заброшенным кварталам псевдоисторических достопримечательностей, по грязным, пузырящимся под лучами электрического света маслянистым лужам. Шут стоял на крыше высотного здания, словно на пороге мироздания, устремляя взор вниз и наблюдая за суетливо копошащимися, вцепившимися в свои телефоны людишками, что зависимы от компьютеров, машин, энергетиков и погоды. Шут гулял по железным дорогам и мостам, вставал рядом с самоубийцами и, улыбаясь им, заглядывал в их глаза, в надежде увидеть проблески тщедушной смерти, и, не находя ее, помогал сделать несчастным мученикам последний шаг. Многие из них по-настоящему умирать не хотели, оттого помощь им и была столь интересна. Что может быть забавнее, чем слушать мольбы о пощаде от дурака, который еще десять минут назад балансировал на железных перилах в десятке метров над землей, угрожая спрыгнуть вниз. Как странно, что отпиливание конечностей подобных людей привлекало значительно меньше прыжка с высоты, а ведь подобная смерть куда ярче и трагичнее! Шут хотел прославить их, а они вели себя как неблагодарные, эгоистичные твари. Они таковыми и являлись, да!

Актеры! Среди самоубийц их больше, чем даже в театре! Они режут вены, глотают горсти таблеток или прыгают с мостов, прежде собрав вокруг себя толпу зевак, надеясь на то, что их успеют спасти. Спасти и простить за все то, что они умудрились натворить, да!

«Ах, дорогой, мне все равно, что ты спал с моими сестрами! – очнувшись на больничной койке, хотел бы услышать престарелый дон Жуан от своей убитой горем жены. – Только больше не пытайся умереть! Я и подумать не могла, что любовь ко мне подтолкнет тебя на такой страшный поступок! Теперь я не уйду от тебя! Обещаю!» – плакала бы женщина, даже не помышляя о том, что нужна расчетливому ублюдку лишь потому, что жили они на ее и только на ее деньги. Кто-то скажет: «Люди не пытаются свести счеты с жизнью из-за такой ерунды!»

Что за абсурд, леди и джентльмены?! Еще как пытаются, и зачастую, к их сожалению и развлечению Шута, им это удается, да…

«Мы оплатим Ваше лечение и вернем на работу, при условии, что Вы отзовете свой иск с обвинениями в том, что в Вашей попытке самоубийства виновата наша компания», – мечтал получить письмо мелкий служащий, которого уволили за воровство туалетной бумаги. И он бы его получил, будьте уверены. При условии, что он смог бы выжить.

А ради чего с моста бы спрыгнули Вы?

Шут бы пошел на это лишь при одном условии: если бы его прыжок развеселил короля, да.

Шут многое преодолел после своего перерождения, многое увидел… и многих. Он заставлял людей врать, предавать, убивать, умирать, теряя последнюю надежду на спасение, обливаясь кровавыми слезами безнравственности и покаяния, крича от безудержного гнева и отчаянья. Шут сводил с ума, припирал к стенке, не оставляя выбора. Кто сказал, что выбор есть всегда? Не всегда. Не лгите себе, не всегда! Не обольщайтесь, не всегда! Не успокаивайте себя… не всегда! Как у женщины на восьмом месяце беременности нет выбора, рожать ребенка или не рожать, так и у людей зачастую выбора нет, нет.

Вот и у Шута выбора не было, нет.

Все закончилось само собой, да.

Шут знал, что рано или поздно все закончится, и все закончилось, да.

Шут был уверен, что рано или поздно все закончится, но не предполагал, что «поздно» наступит так рано, как удивился бы и тому, если бы «рано» наступило слишком поздно. Именно, Шут был готов к тому, что все наступит раньше или позже, а наступило все как всегда «сейчас». Внезапно! Так внезапно, что Шут даже растерялся, но быстро взял себя в руки и отказался от своей работы так, как хотел отказаться раньше или позже, но как пришлось отказаться «сейчас».

«Сейчас». Это момент, когда все страшно и непонятно. «Сейчас» – время, когда никто ничего делать не хочет. Предпочитают все делать «позже». Но не «сейчас». Ни в коем случае не «сейчас». Нет-нет, только не «сейчас»! «Сейчас» – это запретный плод, проклятое время, кошмарный момент в жизни каждого человека. Когда наступает «сейчас», все остальное меркнет. Все планы начинают отягощать, люди опускают руки и шепчут «потом», «позже». Вот только «позже» никогда не наступит. Как бы ни хотелось обратного, люди всегда будут находиться в состоянии «сейчас», которое будет плавно переходить в «раньше». Но над «раньше» они уже не властны. Это оно нависает над ними вместе со всеми их деяниями и последствиями, неуничтожимое, бессмертное и в какой-то степени пугающе омерзительное. Поэтому человеку никогда не создать машины времени! Это невозможно, ведь как только он ступит в прошлое, «раньше» превратится в «сейчас», возникнет парадокс, и все исчезнут, да!